– Это ты называешь благим?! – чуть не прошипел Сирил. Никогда не видел его в таком состоянии. – Устроить меня к этому напыщенному ослу, который с какой-то стати решил баллотироваться в Палату Общин?! А потом еще и отобрать все, что заработано тяжким трудом?!
В голосе кузена звенело возмущение. Пожалуй, стоит поговорить с тетушкой, иначе Сирил еще, чего доброго, запишется в социалисты!
– Послушай, – примирительно начал я. – Давай ты неделю-другую поработаешь у мистера Флипа, а я пока постараюсь успокоить тетушку. По рукам?
– По рукам, – кивнул повеселевший кузен, первым протягивая мне ладонь. – И это, Вик… одолжи денег, а?..
* * *
Когда Ларример снова заглянул в оранжерею, где я читал моим питомцам стихи Китса, я обреченно вздохнул и отложил потрепанный томик. Ясно, что покоя мне не дадут. Вряд ли Ларример решился бы меня беспокоить по пустякам.
– Что еще, Ларример? – страдальческим тоном (как в детстве кузен при виде овсянки) спросил я.
– Старший инспектор Таусенд, сэр! – ответствовал Ларример, чуть склонив седую (хотя уже, по большей части, лысую) голову. – Старший инспектор просил передать, что у него очень важное дело, сэр!
– Зовите, – вздохнул я. – Только… – я огляделся, решил, что для общения с полицией мои крошки не лучшая компания, и уточнил: – ко мне в кабинет.
– Как прикажете, сэр! – согласился Ларример и отбыл…
– Что случилось, Джордж? – с порога поинтересовался я, нарушая все правила вежливости.
При моем появлении старший инспектор обернулся.
– Да ничего такого, Виктор! – махнул рукой он с улыбкой. – Здравствуйте!
– Хм, – я нахмурился, потом спохватился: – Добрый день, Джордж. Рад вас видеть. И все же…
– И все же, – подхватил он и закончил с иронией: – почему я отвлек вас от самого лучшего общества?
– Да, – с достоинством подтвердил я. – Я как раз собирал материалы для статьи «Сравнительный анализ влияния поэзии Китса и Шекспира на рост и цветение кактусов семейства Mammillaria».
Ларример тенью скользнул в комнату и бесшумно расставил на столике посуду, чай и закуски.
– Так вы заделались ученым? – ухмыльнулся старший инспектор. – Слушайте, Виктор, лучше бы вы… хм, дамам больше внимания уделяли. А то сидите у себя в оранжерее, как сыч.
– Джордж, – поморщился я, жестом предлагая ему присаживаться и угощаться. – Хоть вы не читайте мне лекций о дамах. Жениться я не собираюсь, а в остальном, скажем так, имею достаточный опыт.
– А я уж подумывал, что вы не по той части, – неожиданно признался Таусенд, заставив меня поперхнуться чаем.
– За кого вы меня принимаете?! – собственный голос напомнил мне угрожающее шипение анаконды.
– Нет-нет, Виктор, вы неправильно меня поняли! – Сразу же пошел на попятную Таусенд, примирительно поднимая руки. – Ну, может… Я же не знаю, что с вами сделали те аборигены!
– Хм, – чтобы переварить намек, мне потребовалась минута. Затем я залпом допил чай (жаль, что только чай!) и заверил, стараясь говорить максимально убедительно: – Послушайте, Джордж, у меня все в порядке. Надеюсь, доказательств вы не потребуете?
– Что вы, – замахал руками Таусенд, кажется, уже сам жалея, что поднял столь деликатный вопрос. – Я, собственно, совсем не потому пришел!
– А почему же? – холодно полюбопытствовал я, откидываясь в кресле. Подумал и позвонил Ларримеру.
– Да, сэр? – дворецкий появился в комнате как по волшебству, не дав Таусенду ответить.
– Принесите коньяка, – велел я.
– Да, сэр! – Ларример поджал губы, считая употребление столь крепких напитков до обеда крайне предосудительным. Но возражать, конечно, не посмел. И только он повернулся, чтобы исполнить приказ, как вмешался Таусенд.
– Не надо, Виктор! – он торжественно извлек откуда-то из-под полы пузатую бутылку. – Вот, я угощаю. Тем более такой повод!
– Какой повод? – я кивком отпустил Ларримера.
– А меня из Блумтауна переводят, – сообщил Таусенд заговорщицки. – Вместо меня теперь какой-то новичок будет, кажется, Пиркенсон.
Я поднял брови. Отчего-то Таусенд вовсе не выглядел недовольным.
– Куда? – только и спросил я.
– Не куда, а зачем! – подмигнул он и, понизив голос, сообщил: – Наш старик Мэтьюз совсем сдал, скоро на пенсию уйдет. Ну вот меня сейчас отправят постажироваться, а потом… ну, того, на его место. Буду суперинтендантом!
– Поздравляю! – я отлично помнил о честолюбивых планах Таусенда. – Что же, за это действительно стоит выпить!
Появившийся Ларример взглянул на меня с крайним неодобрением, однако высказываться при госте не рискнул. Дождавшись, пока дворецкий расставит бокалы и выйдет, Таусенд залихватски откупорил бутылку и, как-то совсем по-хулигански ухмыльнувшись, вынул из кармана сверток, обернутый газетой и перевязанный бечевкой.
– Закуска! – пояснил Таусенд и потянул за кончик веревки. – Я же помню, вы хотели.
– Да, – подтвердил я, сглатывая голодную слюну. По комнате поплыл умопомрачительный аромат копченого сала…
* * *
Однако мои надежды на то, что удастся отдохнуть от кузена еще хоть пару дней, оказались тщетны.
– Ну кого там еще принесло? – мученическим тоном спросил я, когда тем же днем в дверь отчаянно затрезвонили, а Ларример отправился открывать.
– Ваш кузе… – начал было дворецкий, но Сирил весьма невежливо отпихнул его с дороги и кинулся ко мне.
Выглядел он как-то странно: пальто застегнуто не на ту пуговицу, шарф мотается за плечом, шляпа надета задом наперед, а в глазах – откровенный ужас.
– Только не говори, что ты опять проигрался в пух и прах, – сказал я, когда кузен плюхнулся в соседнее кресло. Сирила била крупная дрожь и, похоже, не от холода.
– Не-ет, все намного хуже… – выговорил он, снимая шляпу и швыряя ее на стол. – Вик! Спаси меня!
– От чего тебя нужно спасать на этот раз? – поинтересовался я. – Тебя хотят женить? Или ты покусился на честь миссис Флип, и по твоему следу идет разъяренный мистер Флип?
– Не шути так, – неожиданно серьезно ответил Сирил, расстегивая пальто и разматывая шарф. Оскорбленный Ларример молча принял у него верхнюю одежду и удалился. – По моему следу идет полиция. А я не хочу опять в тюрьму! Мама этого не переживет! И я тоже, – добавил он, – когда она узнает…
– Да что ты натворил? – нахмурился я. – Подрался с кем-нибудь? Оскорбил?
– Меня подозревают в убийстве, – потерянным голосом произнес кузен.
От неожиданности я поперхнулся и закашлялся. Сирил и убийство?! Это, на мой взгляд, вещи несовместимые! Подраться он может, конечно, но… Хотя ведь можно убить и по неосторожности, без умысла… Стоп! Куда это завели меня мысли?
