— Кеннет, я настаиваю…
— Ты удивишься, — спокойно сказал Логан, — но я тебе верю. Брукс здорово напортачил. Ты не Мясник и никогда им не был.
Все синяки Вайзмена выразили удивление.
— Я… конечно… апелляция…
— Да, апелляция. Но ты все равно виноват, Кеннет, и я арестовываю тебя по подозрению в убийстве Кирсти Макфарлейн, в девичестве Кирсти Вайзмен, в феврале 1990 года. Ты можешь ничего не говорить…
— Но… вы не можете… я был… — Он схватил адвокатессу за рукав. — Нельзя дважды судить меня за одно и то же. Пятая поправка. Скажите ему!
Логан улыбнулся:
— Тебя судили за убийство Яна и Шарон Маклафлин, а не Кирсти Макфарлейн. Так что…
Женщина-адвокат снова выступила вперед:
— Я настаиваю на том, чтобы вы дали мне возможность поговорить с моим клиентом наедине, мы…
— Обещаю, у вас будет такая возможность, мэм, но не сейчас. — Логан повернулся к полицейским: — Не откажетесь ли вы проводить мистера Вайзмена в участок?
Вайзмен был слишком ошарашен, чтобы сопротивляться.
Комната для допросов номер три, как обычно, напоминала сауну — двойное оконное стекло покрывал тонкий слой влаги. Кен Вайзмен сидел и потел.
— Я… я ничего такого не делал…
Такое впечатление, что кто-то выдернул пробку — и задиристый, самоуверенный негодяй стек, оставив перепуганного лысеющего мужчину средних лет.
Стил постучала пальцами по столу:
— Мы в нашем деле называем это гребаным враньем, Кен.
Вайзмен провел ладонью по изуродованному лицу. Он все еще был в наручниках.
— Это не я…
Логан подвинул на середину стола стопку бумаг — показания Эндрю Макфарлейна:
— Твой родственник говорит, что ты был пьян. Начал спорить с сестрой…
— Это не…
Логан прочитал вслух:
— Кирсти дала ему пощечину, и он совсем сбесился. Он бил ее и бил, никак не мог остановиться. Я…
— Все было совсем не так!
— …попытался ему помешать, но он был слишком сильным.
— Нет!
— Я хотел позвонить в полицию, но он мне не позволил.
— Он врет! — Вайзмен ударил кулаком по столу так сильно, что крышка дала трещину. — Он врет…
— Он оттащил ее тело в цех для разделки мяса и…
— Всё было не так! — Вайзмен смотрел на трещину и жевал разбитую нижнюю губу. — Мы… мы ходили, чтобы надраться. Все трое, в пятницу вечером. Кирсти нажралась — они вроде отмечали годовщину, — начала говорить разные вещи… Когда мы вернулись в квартиру, она опять привязалась к Эндрю: мол, он пустое место, говенный любовник, член у него с наперсток, вот почему она завела роман…
— И что потом?
— Не знаю… Я тоже нажрался. Достал бутылку водки из холодильника, а дальше только помню, что уже три утра, я лежу на диване, а Эндрю меня трясет, плачет и бормочет, что не виноват, что она хотела его бросить… — Вайзмен поднял глаза, потом снова опустил. — Она лежала около лестницы, вся перекрученная и… ее голова была… Она уже была холодной. Я ничего не мог сделать. — Крупные мускулистые плечи задрожали. — Мы оба запаниковали, ведь Кирсти была мертва. И… Эндрю сказал, что нам надо от нее избавиться. Что, если мы позвоним в полицию, его бизнесу придет конец. Никто не станет разбираться, был ли это несчастный случай или нет. И… мясная лавка была тут же, рядом.
— Кирсти была твоей сестрой!
Вайзмен начал ковырять трещину на столе.
— Она всегда была стервой… А Эндрю… Эндрю был моим лучшим другом… Мы расчленили ее, уложили куски в вакуумные пакеты и закопали, сам не помню где. Только… — Он вздрогнул. — Пакет с внутренностями зацепился за что-то в багажнике. Все рассыпалось. Мне… нам пришлось все собирать голыми руками…
— Что вы по этому поводу думаете? — спросил Логан, когда Кеннета Вайзмена увели.
— Глупый ублюдок! — Стил достала сигареты, сунула одну в рот и принялась языком гонять ее из угла в угол. — Если бы он сразу всё рассказал, когда его арестовали, что бы он получил? Четыре года или пять лет за избавление от трупа и за то, что не сообщил о смерти. Пока следствие, то да сё, через три года он бы вышел. — Она вздохнула. — Какой же дурак…
— Я имел в виду… Вы верите, что он помог избавиться от трупа, и только? Что его сестра была мертва, когда он проснулся?
Стил пожала плечами:
— Не думаю, что сейчас это имеет значение — убивал он ее или нет. Прокурор обвинит его в убийстве, и он получит свои шестнадцать лет. Ведь это слово против слова. Пораскинь мозгами, кому поверят присяжные: безобидному алкашу-мяснику или Кену Вайзмену, убийце Вайзмену? В любом случае… — Она повозилась с зажигалкой, стараясь не смотреть в глаза Логану. — В любом случае, кто-то должен сказать об этом Иншу.
У Логана возникло неприятное ощущение, что сделать это придется ему.
50
По словам одного из присутствующих на суде, пятиминутное разбирательство «проступка» Инша закончилось освобождением инспектора под залог. Но всё было не так просто: толстяк прямиком попадал в любящие объятия сотрудников отдела по профессиональным нормам. Это было равносильно тому, чтобы вдарить человеку в пах, вымазать кровью и кинуть акулам.
Логан запасся газетами, чашкой чаю и уселся на неудобный стул у комнаты, где находился отдел.
— Ты самый настоящий мерзавец!
Оторвав глаза от статьи «Потерявший дочь инспектор нападает на подозреваемого в убийстве», опубликованной в «Абердин Икзэминер», он увидел оператора:
— Доброе утро, Алек.
— Почему ты не сказал, что собираешься арестовывать Вайзмена? Ты знаешь, что я должен…
— Времени не было, понятно? Я узнал всё только в половине пятого сегодня утром.
— Я думал, мы одна команда!
Вздох.
— Слушай, Алек…
Дверь распахнулась, и из комнаты вылетел пурпурного цвета инспектор; глаза его напоминали маринованные яйца. Он промчался мимо них, направляясь к лестнице.
Логан поспешил следом:
— Инспектор?
— Хватит! — пророкотал Инш. — СВОЛОЧИ!
— Я насчет Кена Вайзмена…
— Сколько лет я отдал этому заведению! — Толстяк спускался, перепрыгивая через две ступеньки.
— Сэр, мы… Я арестовал его сегодня утром.
Инш замер. Голос его стал угрожающим:
— Ты сделал что?
Алек наконец догнал их и направил объектив на разъяренное лицо инспектора. Логан закрыл объектив ладонью:
