Ознакомительная версия.
Тоня с улыбкой листала сообщения. Наконец вернула телефон Ирине:
— Жуть. Я бы тоже симку сменила.
Рашевская перевернула смартфон, опустив на него рассеянный взгляд; тонкие пальцы быстро заскользили по сенсорному экрану.
— Удаляешь? — машинально спросила Тоня.
— Не хранить же… Я их оставила только чтобы тебе показать.
— Не боишься? Вдруг действительно что-нибудь с собой сделает?
— Тонь, не болтай ерунду. Это все только слова и ничего больше. Я его уже хорошо изучила.
— Он тебя любит.
— И поэтому я обязана его любить? Я ему ничего не обещала, и вообще у нас с ним ничего не было.
— Ну вы ж целовались…
— Не напоминай. Это, конечно, не всегда было гадко… Но вот когда он меня поцеловал в лагере… после той вечеринки, помнишь?
— Такое забудешь…
— Как это называется, «французский поцелуй»? Когда с языком? Меня, короче, чуть не вырвало. Так противно почему-то стало. Я потом раз пять зубы почистила. И еще… — Рашевская умолкла, не закончив фразу.
— Что «еще»?
— Да… — Ирина колебалась, не зная, стоит ли рассказывать подробности, — неважно.
— Приставал?
— Ну, в общем, да. И очень настойчиво. Я даже не ожидала от него такого. Мне тогда довольно резко пришлось ему ответить, чтобы он элементарно понял, что я не хочу. Он, правда, потом долго прощения просил, — Ирина перевела дыхание. — Знаешь, меня папа учил не принимать никаких решений, пока не остыли эмоции. Поэтому я ничего ему не сказала, но уже в тот день все решила.
Тоня усмехнулась:
— Слушай, а ты вообще ему говорила когда-нибудь… ну, будто ты его любишь?
— Ни-ког-да! — отрезала Рашевская. — Я, наоборот, пыталась всегда дистанцию сохранять. А то, что он там себе напридумывал, — это его проблемы.
— На фига ты тогда вообще с ним встречалась?
— Сама не знаю, — Ирина нервно встала с кресла, подошла к окну, оперлась о подоконник, глядя куда-то вдаль. — Сначала он мне нравился, а сейчас… видеть его не могу.
— А мне его жалко.
Рашевская повернулась к Тоне:
— Ты ведь сама уже прекрасно поняла, что он из себя представляет.
— Что-то мне подсказывает, что не только в этом дело.
— Может быть, — загадочно улыбнулась Рашевская.
— Не поделишься с лучшей подругой?
— Нечем пока делиться, — Ирина отвела в сторону взгляд.
Тоня вдруг поняла, что настал лучший момент для разговора, который она давно уже обдумывала. Наверное, пора решиться. Вспыхнуло непривычно сильное волнение. Тоня убрала ноги с подлокотника, откинулась на спинку дивана. Перевела дыхание, не зная, как начать.
— Тонь, ты чего? — Ирина вернулась в кресло, забралась в него с ногами.
— Да просто… Я давно уже хотела с тобой поговорить… — девушка умолкла, тщательно формируя в голове фразу.
— Ну давай, рассказывай уже, — в голосе Рашевской звучали нетерпеливые нотки.
— Ирин, понимаешь, мне очень нравится один парень, — решилась наконец Тоня.
— Даже больше, чем нравится.
— Это же классно, — Ирина улыбнулась. История обещала быть интересной.
— Не классно, — Тоня опустила глаза. — Он любит тебя. И любит уже давно.
— Что?! — удивлению девушки не было предела. — Тонь, что за глупости…
— Это не глупости. Ирин, ты пойми, я не с претензией это говорю, я просто хочу понять, как ты к нему относишься. Мне очень важно это знать.
— Тонь, подожди… Ты про Бочкова что ли?
— Да причем тут Бочков…
— Нет, ну а кто тогда?!
Тоня внимательно посмотрела на Рашевскую:
— Ты же сама прекрасно понимаешь.
— Тоня, я действительно не понимаю! Хватит уже загадками говорить.
— Ирин, я… о Литвинове говорю.
— О ком?! — девушка моментально справилась с нахлынувшими эмоциями, но Тоня успела заметить и слишком радостную улыбку, и замешательство, и огромное волнение, которое Рашевская тут же попыталась тщательно скрыть. — Тоня, с чего ты это взяла?! Мы с ним даже толком не общались ни разу, — голос Ирины сильно изменился, как ни пыталась она говорить с прежней интонацией.
Тоня встала, подошла к окну. До нее вмиг дошло, какую ошибку она сейчас совершила. По натуре тонкая и чуткая, она сразу поняла, что озвучила сейчас самые тайные мечты Ирины, в которых та не решалась признаться даже самой себе.
— Ирин, ты извини… Зря я затеяла этот разговор, — в глазах Тони застыли слезы. — Я пойду, — она решительно направилась к выходу.
— Тонь, подожди… — Рашевская быстро вскочила с кресла, остановила…
Тоня не выдержала и разрыдалась. Села обратно на диван, закрыв лицо руками. Ирина опустилась рядом, тихонько тронула ее за плечо:
— Тонь… Тоня…
Рашевская со вздохом откинулась на спинку дивана: надо дать подруге проплакаться. Она ждала, в замешательстве, глубоко задумавшись, что же сейчас делать и что сказать, когда нужных слов не находилось. Когда Тоня немного успокоилась, Ирина, опустив голову на руки, с трудом выдавила:
— Тоня, я… знаешь, ведь… Короче… ты сама уже все поняла. И, согласись, я в этом не виновата.
— Я тебя и не виню, — сквозь слезы ответила девушка.
— Просто, понимаешь… Мои чувства — это моя проблема. А в действительности у нас с Литвиновым даже намека на какие-то отношения никогда не возникало. Когда-то он пытался меня пригласить… — Ирина осеклась: а ведь подруга, возможно, действительно права.
— Ну вот, видишь, — подтвердила ее догадку Тоня.
— Я отказалась тогда, — пробормотала Рашевская. — Ну и все. Кто тебе вообще сказал подобную чушь?
— Он сам. Своей музыкой. Песнями.
— Блин, при чем тут песни?!
— При том. Просто ты не слышала.
— Тонь, у тебя нет температуры? Кто тебе сказал, будто он обо мне все это пишет?!
Тоня молчала с минуту и наконец ответила:
— Я знаю. Не переживай, информация достоверная. Только от кого — сказать не могу. Не моя тайна.
— Бред какой-то.
— Не хочешь — не верь. Дай лучше зеркало.
Рашевская принесла зеркальце и ватные диски. Тоня вытерла растекшуюся тушь, привела себя в порядок.
— Все, — Тоня натянуто улыбнулась. — Я пойду. Да не переживай ты. У меня с ним все равно ничего не получилось бы.
— Почему ты так думаешь?
— Да потому, — с раздражением ответила девушка.
— Тоня… Ты же моя лучшая подруга… Я не могу вот так…
— Ирин, я поняла то, что хотела понять. Я не буду вмешиваться и отойду в сторону. Одному удивляюсь: как ты можешь вообще ничего не видеть? И не бери в голову. Я сейчас позвоню Денису и пойду с ним… куда-нибудь.
— Дашь ему шанс?
— Дам. Сколько уже можно его мучить.
Ознакомительная версия.
