– Карма, дорогая, ты доктор, а поиск маньяков, душителей и прочих отщепенцев дело полиции. Ты занимаешься не своим делом.
– Это сейчас не важно. Когда я осматривала тело первой жертвы, я заметила одну особенность. Она четко указывала на возможного преступника. Вас никого не было. Времени в обрез. Я пыталась связаться с Красавчегом, но не получилось. Тогда я решила действовать сама.
– И первым делом ты похитила Мотылька?
– Она нужна мне для того, чтобы нейтрализовать душителя. И у меня не было другого выхода.
– Карма, Рита Мотылек очень опасна. Ты должна это знать, – попытался я воззвать к голосу разума.
– Последние несколько недель я занималась изучением ее дела. Дом Покоя находится под моим медицинским контролем, после того как Катя Кондуктор ушла на пенсию. И я нашла способ научить Риту управлять своим талантом. И отличать опасность от мнимой опасности. Это долгая история. У нас нет времени. Приезжайте срочно. Я жду вас в Песках.
– Ты не представляешь, что творится в городе. Постараемся приехать как можно скорее. Тут у нас Борю Магистра заклинило.
– Я очень четко представляю себе, что происходит в городе. Напротив меня в парке Мореплавателей, метаморфы устроили нудисткий пляж. А это я тебе скажу отвратное зрелище.
На этих словах Карма разорвала соединение, и я остался наедине со своей фантазией. Признаться честно, голые метаморфы меня совсем не вдохновляли.
– Что у нас опять стряслось? – спросил встревоженный Красавчег.
– Карма нашлась, – ответил я.
– Хоть что-то радостное, – оценил Ник.
– И метаморфы устроили день всеобщего заголения.
– Вот же черт!
* * *
Не знаю, что нашло на Бориса Магистра, но выглядел он неважнецки. С кафедры как какой-то профсоюзный агитатор, он увлеченно рассказывал о зарождении вселенной. При этом рассказывал все известные теории, начал, как потом рассказали очевидцы, с капустного происхождения, теории аиста, но когда я переступил порог актового зала, он уже перешел к теории Большого взрыва. Осунувшееся лицо, усы повисли помидорными плетьми, глаза глубоко запали, руки мелко подрагивали, словно в похмельном приступе, но ничто не могло удержать учителя от исполнения его великой миссии учить.
Аудитория выглядела ничуть не лучше. За три часа Магистр успел утомить самых отчаянных заучек. И все уже давно грезили, как они вырвутся из лектория и расползутся по домам зализывать душевные раны.
Когда я вошел, Магистр посмотрел на меня с такой болью. Его глаза молили о пощаде. Он верил, что я спасу его и смогу прекратить педагогический кошмар, разворачивающийся у всех на глазах.
– Уважаемый учитель, я вижу, какой грандиозный проект ты замыслил, но позволь напомнить тебе, что вокруг находится большое количество учителей, которые так же готовы и хотят учить. Для кого учить, это талант, и сейчас ты не даешь им возможность реализовывать себя.
Начал я успокоительную речь. Я говорил, не особо вдумываясь в смысл своих слов. Я позволил своей речи плавно течь, обволакивая всех в аудитории, включая самого Борю Магистра. Он усиленно пытался сопротивляться, но я не позволил ему и слова вставить. Я разрывал все связи, которые установил Магистр с своей аудиторией, постепенно выводил людей из состояния подчинения, даруя им вновь свободу. Одновременно с этим, я успокаивал Магистра, выводил его из странного состояния гипертрофированной активности. Мне удалось его успокоить и заставить на время позабыть о своем таланте и призвании.
Я не знаю, что я говорил. Да это и не было важно. Я позволил своему таланту раскрыться в полной мере. Я взглянул особым взглядом в сущность Магистра, увидел корень проблемы и постарался его ликвидировать. Надо признаться, я был в ударе. Чувствовал, как сила переполняла меня. Особая сила, которая имелась только у альтеров. У обычников каналы поступления этой энергии были наглухо перекрыты. Когда я работал с Магистром, то увидел, что его каналы альтера открыты нараспашку и в них вливается бурным потоком энергия. Он не мог совладать с собой, и был вынужден идти учить, чтобы не сгореть в огне своего таланта. Я отрегулировал его суть, и разорвал связь.
Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я переступил порог актового зала, но мне показалось, что не так уж и много. Не более получаса. Когда я закончил, в актовый зал хлынули кентавры и врачи, намереваясь оказать первую помощь пострадавшим. Я чувствовал себя эмоционально выжатым, но времени на отдых не было. Меня ждала Карма.
Я поймал благодарный взгляд Бори Магистра. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и блаженно улыбался. Подбрось и выбрось, нам удалось предотвратить катастрофу. Но сколько таких катастроф ждет нас сегодня на улицах Большого Истока, вот в чем вопрос.
* * *
– Это здесь. Душитель у себя дома. Пьет чай с пожилой мамой. И в ближайшие полчаса никуда не тронется, – доложила Карма, указывая на окна первого этажа соседнего дома.
Позади нас разворачивалось душещипательное зрелище, достойное стать основной фильма ужасов. Группа из нескольких десятков метаморфов развалилась в голом виде на поляне городского парка и активно предавалась плотским утехам. Меняя форму и очертания, метаморфы напоминали огромное жирное аморфное пятно, обтянутое кожей, которое все время находилось в движении, принимая причудливые абстрактные формы.
Шериф отрядил Джека Брауна и Сэма Буревестника решать проблему. Они заручились поддержкой двух отрядов кентавров и взяли поляну в оцепление, но на большее не решились. Только разгоняли зевак, и следили, чтобы метаморфам никто не мешал.
– И откуда ты все это знаешь? – удивился Красавчег.
– Мы уже сутки за ним следим, – раздраженно сообщила Карма.
Это ее слово «мы» напомнило мне о существовании опасного альтера, который еще недавно находился в Доме Покоя, и ее освобождение не рассматривалось даже в самых смелых планах. Сейчас ничто не выдавало в хрупкой красивой женщине, сидящей на парковой скамейке, опасного Мотылька, устроившего на Большом Истоке настоящую охоту на мужчин.
– Что нам известно? – спросил я.
– Душителем является Антон Балагур, городской уборщик. В его ведении как раз находится тот район, где были найдены все тела.
– Почему ты решила, что это он?
– У Балагура очень редкая и как кажется бесполезная особенность, он не оставляет после себя никаких следов и мусора. Не человек, а тень самого себя.
– А Балагуром его за что прозвали? – уточнил я.
– Веселый он. Душа компании. Люди его обожают. На все вечеринки и тусовки приглашают. А еще он в клубе «Дикие кошки» ведет музыкально-сатирические вечера, выступает с собственными историями.
