Ознакомительная версия.
– Я попытаюсь объяснить. А вы постарайтесь услышать меня. Пристрелить всегда успеете…
– Говори!
– Бреннер, вы были в том подвале, вы сами убивали…
– Я убил тварь, которая пытала детей.
– Да послушайте! Про детей я ничего не знаю. Я не знаю ответов на все вопросы. Но кое-что рассказать все же могу. Тот первый симбиоз оказался неудачным. Мы ошиблись, и признаем это. Не всякий человеческий разум может сосуществовать на равных условиях с соседями. Тот дагеротипист не сумел, мой предшественник просто поглотил его, а после управлял телом, мыслями, действиями. Но у меня все вышло иначе. Я, Константин Платонович, наследник императорской династии, сумел взять контроль над чужаком, но после этого перестал быть собой прежним. И произошло это не сразу. Да, вы правы, это я убил всех, кого вы назвали. Я и не я. Тогда я потерял способность решать, и моими руками действовало существо во мне. Оно стало главным на время, но после я вновь подавлял его. У меня получилось. Я и сейчас слышу его, чувствую, ощущаю, понимаю. Отсюда мои знания, мои умения, моя сила. Я пользуюсь им, как они пользовались нами. Возможно, все произошло из-за того, что нас соединили слишком рано. Кречетов поспешил, стараясь навредить императору. Но в итоге он только помог мне. Не думаю, что, пойди все по плану, я смог бы подавить его в себе. Так что мне, скорее, повезло. Да, Бреннер, отвечая на ваш вопрос: я – убийца, но я невиновен.
– Я не верю тебе.
– Другого объяснения у меня нет. Можете застрелить меня, это ничего не изменит. Я больше не дам ему власти над собой. Но я – новый человек, я могу соединить наши расы, помочь нам сосуществовать.
– Не думаю, что это удастся.
– Это случится, все равно, хотите вы того или нет. Проход уже один раз открыли, и откроют его вновь. Найти проходца – лишь вопрос времени.
– Проходца? – переспросил я, но Костас не ответил.
Если все, что он рассказал, правда, если всеми действиями Костаса управлял подселенец, то мог ли я его винить? Можно ли винить умалишенного, совершившего преступление, но не осознававшего своих действий? Что правильно: наказать его за это или лечить? Сомневался я недолго.
– Я убью тебя.
– Прямо сейчас? Или чуть позже? Нам бы для начала отсюда выбраться, – разумно заметил Костас, но я его не слышал.
– Убью!
Я уже не сомневался. Но выстрелить не успел. Где-то невдалеке изрядно громыхнуло, да так, что пол пещеры заходил ходуном.
– Что происходит? – подозрительно уставился я на Костаса, но тот лишь недоуменно пожал плечами.
Раскладывать химмельшток я не спешил. Мы пошли назад пешком, причем Костаса я пустил перед собой, раздумывая, не пристрелить ли его прямо сейчас. Но подходящий момент был упущен, а стрелять в спину не в моих привычках.
Чем дальше мы шли по трубе-туннелю, тем светлее становилось. В этом мире царили полусумерки, сейчас же свет озарял все вокруг, а мох и грибы жадно впитывали в себя энергию.
Костас был удивлен не меньше. Происходило нечто особенное. Мы остановились у выхода из туннеля и замерли, завороженные зрелищем.
Высоко в небе, в ярких всполохах гигантских молний, которые и освещали все вокруг, горел, словно небывалая звезда, и переливался всеми цветами радуги проход.
То, что это очередная дыра между мирами, пусть и совершенно не похожая на виденную мной прежде, я понял сразу. Ничем иным это быть не могло.
Костас тоже сообразил, в чем дело.
– Это наш шанс! Какая-то нестабильность! Она не продержится долго!
Химмельшток, стоило лишь нажать на нужные выступы, в мгновение ока вновь развернулся в рабочее состояние.
Я ловко, уже привычно, заскочил на свое место. Костас шагнул ко мне, но я навел на него «дырокол», размышляя, что делать.
– Не дурите, Бреннер. Я на вашей стороне! А тут мне не жить…
Несколько секунд я обдумывал эти слова, потом кивнул. Костас устроился за мной, и химмельшток стрелой взмыл в небо.
Бушевала сильная буря. Ураганный ветер пытался отбросить нас в сторону с пути, но я правил в самый центр свечения, которое постепенно уменьшалось.
– Еще несколько минут, и проход закроется! – заорал мне в самое ухо Костас. – Быстрее!
Я и так делал все, что мог, стараясь выжать из химмельштока все заложенные в него создателями ресурсы. Боковым зрением я уловил движение справа и слева от нас, мелькнули подозрительные тени. Стрекозы! Выследили!
Нас заметили, несколько стрекоз кинулись наперерез, но ветер дул с такой силой, что их протащило мимо, далеко в стороне от нас.
Химмельшток же исправно тянул в самый центр небесной дыры.
– Быстрее! Проход закрывается!
Многоцветное сияние угасало и уменьшалось в размерах. Еще пару мгновений назад проход был огромный, величиной с дом, а теперь сжимался и скукоживался, стремясь исчезнуть вовсе.
Я понимал, что от того, успеем ли мы, зависит наша жизнь. Второго шанса не будет.
Мы успели. В самый последний момент. И только падая в цветное многообразие, я внезапно сообразил, что понятия не имею, куда именно ведет этот проход. Ведь если существует мир подселенцев, то могут быть и другие миры, более близкие нам или еще более чуждые!
Но тут же в глаза ударила привычная синева родного неба, и я успокоился.
Мы были дома.
В чужом мире я потерял счет времени. Сколько я там пробыл: три часа, пять? Больше или меньше? Время сгустилось, но при этом странным образом растянулось до невозможности.
В городе же прошло не больше пары часов. Солнце стояло еще высоко и ярко светило, небо очистилось полностью, от вчерашней непогоды не осталось и следа.
Многоцветный проход за нашими спинами исчез, как только мы оказались в родном небе. Стрекозы так и не успели догнать химмельшток и остались по ту сторону закрывшейся дыры между мирами.
Но не это было главным.
Мы вынырнули прямиком над центральной площадью города, примерно там, где меня засосало в вихрь, но только гораздо выше. С этой точки Фридрихсград просматривался словно на ладони. И не заметить произошедших в городе перемен я не мог, даже если бы захотел.
По углам условного квадрата с центром в середине площади, примерно на равном расстоянии друг от друга сияли четыре полусферы: синяя, красная, желтая и зеленая.
– Все, радуйтесь, Бреннер, или печальтесь. Но меня опередили конкуренты, – прокричал мне в спину Костас. – Теперь вам придется иметь дело с ними!
– Какие еще конкуренты? – не понял я.
– Могу поздравить всех жителей Руссо-Пруссии и всего остального мира. – Костас казался подавленным. – С этого дня вы официально соединены с другими мирами системой посольств всеобщей сети. Четыре цвета – четыре мира, и моего среди них нет. Это провал, совершенная катастрофа. Каждый мир сети соединяется напрямую лишь с четырьмя иными мирами. Не больше и не меньше. Таковы законы природы. Те другие миры также соединены с четырьмя мирами, и так до бесконечности. И не спрашивайте меня, почему все именно так. Я знаю лишь то, что рассказываю сейчас. И откуда они взялись все четыре сразу, тоже не спрашивайте. Возможно, когда кубы схлопнулись, это спровоцировало реакцию, и проходы открылись сами собой. Или кто-то помог им открыться… В любом случае теперь у вас нет выбора, система посольств налажена, готова к использованию и не подлежит изменению.
Ознакомительная версия.
