Во что бы то ни стало.
Вольский проверил, на месте ли автомат.
Потребовалось определённое время, чтобы раздобыть оружие и нанять самолёт с пилотом. Благо, Вольский знал, куда лететь, а Пётр не отказал. У Евгения хватило бы денег, чтобы нанять десяток самолётов. Речь шла о всех сбережениях Вольского. Но какое значение они имели теперь?
Герер, тогда, утром, написал ему с чужого номера. Анатолий раздобыл сим-карту и телефон у людей, которые были ему обязаны и ни за что бы не выдали «хорошего мента». Их-то контактами и воспользовался Вольский, чтобы приобрести автомат. Пилота он знал и без того.
И вот, спустя часы перелёта, поборов километры, ветер и снег, они здесь. В горах У. Там, где всё должно закончиться. Где всё обязательно закончится.
- Мне пойти с вами, Евгений? – спросил Пётр, выглядывая из самолёта.
Вольский отмахнулся. Услышал, как за спиной закрывается дверь.
В одной руке Евгений сжимал лопату. Перехватив её покрепче, направился вперёд. Он хорошо запомнил рассказ Герера; память Евгения почти никогда не подводила.
Тёплая одежда, обувь и шапка защищали от яростных порывов ветра, от крупных хлопьев снега, летящих прямо в лицо.
Дойдя до нужного места, Вольский принялся копать. Голова его при этом была абсолютно свободна от мыслей. Какой смысл думать, когда уже всё известно и решено?
Он рыл снег, откидывал его, а строптивый, своевольный ветер кидал обратно. Играя, издеваясь. Но Вольский не сдавался. Он копал и копал, едва ли не исступлённо, как, наверное, несколько дней назад разрывал могилу Максим Разумовский. Гробокопателем Евгений себя и чувствовал. Человеком, роющим огромную яму, чтобы найти сокровище, казавшееся забытым. Чтобы откопать тех, кто выглядел мёртвыми… или являлся таковыми. Рыл, чтобы похоронить… всё это.
Наконец лопата ударилась обо что-то твёрдое. Вольский отбросил её, упал на колени и стал откидывать снег руками в тёплых перчатках.
Когда из-под снега показалась ручка, Вольский ухватился за неё, повернул и открыл люк.
«Всё, как рассказывал Герер. Или, точнее, как рассказывал Гереру его таинственный информатор».
Вольский взялся за рукоятку автомата. Посматривая по сторонам, стал спускаться по лестнице, держа под прицелом пространство, в которое постепенно погружался.
Услышал, что самолёт поднимается в воздух. Пётр улетал, как они и договаривались.
Спуск вышел долгим. Вольский каждую секунду ожидал нападения, но его не произошло. Это насторожило Евгения.
Он ступил на металлический пол и, отойдя от лестницы, принялся оглядываться, поводя автоматом из стороны в сторону. Наверху шумел ветер. Снег падал через открытый люк.
Неожиданно, ослепив, зажёгся свет. Словно бы одновременно повсюду, где до того не было включено освещение; скорее всего, так и было. Голос, усиленный спрятанными где-то громкоговорителями, разнёсся по секретному бункеру:
- Я в Центральном отделении. Уверен, ты знаешь туда дорогу. Жду тебя там.
И замолк.
Вольскому не был знаком этот голос, но он знал, кому тот принадлежит. И да, известна ему была и дорога.
Не спеша, предвосхищая возможные засады, Евгений двигался в сторону Центрального отделения бункера-лаборатории. Герер очень точно обрисовал ему план этого места и поведал, как отыскать его. Мёртвый Герер… Как и многие, многие другие…
Тянулись коридоры. Казалось, им не будет конца. Вольский проходил мимо закрытых наглухо металлических дверей. Он не знал, что находится за ними, но предполагал, что ужасные образцы и различные аппараты и агрегаты для исследований. Опытов. Запретных экспериментов. Он покрепче ухватил автомат.
Наконец Вольский добрался до Центрального отделения. Над ним, красными печатными буквами, имелась соответствующая надпись. Дверь внутрь была открыта. В отделении горел свет.
Продолжая оглядываться, Вольский зашёл в помещение.
«Если это ловушка, то устроившему её не поздоровится. Если же никто не пытается меня поймать… ему же хуже!»
Как только Вольский отошёл от входа на пару шагов, дверь за ним моментально закрылась. Евгений даже не обернулся.
Он осмотрел помещение, где очутился. Его-то он и искал. Большое, пустое. Только в центре возвышается какая-то мигающая белым колонна или труба. Отходит от пола и, вытягиваясь дальше, упирается в потолок.
Вольский подошёл к колонне и увидел внутри неё десятки, сотни, тысячи «бриллиантов». Фокусировщиков. Сверкающие камни теснились за толстым стеклом, вероятно пуленепробиваемым. Колонна тянулась вверх и исчезала в неведомой вышине. Низ впечатляющей конструкции упирался в металлический пол.
- Здравствуй, Евгений.
Голос оторвал Вольского от размышлений. Он перевёл взгляд с пола на вошедшего через бесшумно открывшуюся дверь человека. Мужчину с незапоминающимся лицом и длинными светлыми волосами.
- Вот мы и снова свиделись, - произнёс светловолосый мужчина. – Меня зовут Михаил.
Лицо Вольского оставалось каменным.
- Ты даже не представляешь, как мне приятно.
- Наверное, тебя мучают сотни вопросов? Я готов на них ответить. А впрочем, раз ты здесь, надо думать, ты сам нашёл ответы.
Вольский ничего на это не сказал.
- В таком случае, я тебя выслушаю. – В голосе Михаила звучала снисходительность. – И поправлю, если что не так.
С полминуты Вольский молчал и просто смотрел на этого человека. На виновника всего, что пришлось пережить ему, Евгению. На человека, из-за которого погиб Герер… и ещё немалое число людей.
Наконец, не опуская автомата, Вольский заговорил, и голос его звучал уверенно и чётко:
- Давным-давно… - начал он.
