от морской болезни! Уже собиралась отказаться, а потом кое-что вспомнила: Голди жила в моем загородном доме, пока работала над ними. Я обыскала ее вещи и нашла книгу заклинаний, в которой все было подробно расписано. С такой инструкцией я смогла сделать их. И получила все: деньги, известность и уважение других ведьм. Обо мне стали говорить, как об умной, скрытной ведьме, которая просто держала свои тайны при себе. Тем более, что в книге заклинаний Голди обнаружился десяток совершенно новых чар, и я присвоила себе их авторство.
— Значит, ты все-таки воровка, — хмуро заметила Валери, — обокрала талантливую ученицу.
— Но Голди уже было все равно! А меня это сделало счастливой и уважаемой ведьмой! Я поделилась деньгами с ее родителями, увековечила ее имя, что еще я могла для нее сделать?! — воскликнула Матильда.
— Раскрыть правду, а не присваивать себе чужое! — огрызнулась Валери. — Голди переживала, что ее книгу и новые заклинания сопрут, так и вышло!
— Да что вы несете, юная леди? Вы не могли ее знать, она умерла до вашего рождения! — рассердилась Матильда. — Я уверена, она бы простила меня! Голди была доброй девочкой!
Валери нехорошо сощурилась.
— А я с ней общалась через спиритические сеансы. Хочешь, вызовем Голди сейчас, ты расскажешь, как обокрала ее, и послушаем, как она отреагирует?
Матильда пошла красными пятнами.
— Нет, ни за что! Я умру от стыда! И я больше ни слова вам не скажу!
— Вэл, хватит! Помолчи, — велела Беата и заговорила очень мягко: — Успокойтесь, госпожа Поллок. Моим ученицам, конечно, неприятно было это слышать: они юны и талантливы и ставят себя на место Голди. Но я понимаю: вы просто не справились с искушением изменить свою жизнь. У вашего дурного поступка были хорошие последствия: люди теперь пользуются амулетами Голди и не страдают от морской болезни. Кому было бы лучше, если бы книгу заклинаний Голди похоронили вместе с ней?
— Голди, — буркнула Валери, но под выразительным взглядом Беаты замолчала.
— Вы очень добры, госпожа Хоффман, — расчувствовалась Матильда, — сразу видно взрослую женщину, а не порывистую девчонку. Я расскажу, что было дальше. Несколько лет я и правда была счастлива, получив все, о чем мечтала. Надо было на этом остановиться, но я не смогла. Я обнародовала по паре заклинаний Голди в год и создала себе репутацию талантливой ведьмы. И меня пригласили присоединиться к ковену Тринадцати. Это было невероятно! Обычно туда не пробиться, а меня позвала сама госпожа Мавис! И я решила, что достойна большего. Но за пять лет там из меня просто вытянули и выманили все ценное. А когда это произошло, оказалось, я не справляюсь с вечным соперничеством с другими ведьмами, и меня стали травить и высмеивать. Я пыталась доказать, что я не хуже, но куда там! Старая Полли стала предметом насмешек. Теперь даже новенькие за какую-то неделю узнают, что я — никто, и начинают презирать за это.
Беата покачала головой. Матильда Поллок, похоже, была довольно бесхитростной женщиной. Мавис использовала ее и разрешила травить. Выходит, даже к ведьмам ковена у нее было отношение, как к добыче? Это объясняло ненависть Лавены к ней.
— Почему же вы не ушли и не вернулись в Тур, где вас по-настоящему уважали?
— Если бы я вернулась, меня бы спрашивали о службе там и тайных знаниях, которыми я овладела в обществе трех древних ведьм, — Матильда тяжело вздохнула, — и как бы я призналась, что долгие годы прислуживала бесплатно, терпя насмешки и унижения? Нет, я должна была уйти, унеся с собой то, что показало бы окружающим мой успех. Я хотела хоть раз выпить из кубка божественной Эйв и омолодиться. Но сколько бы я не пыталась, я не могла заслужить эту честь и потратила двадцать лет впустую.
— Кубок Эйв? Что это за вещь? — спросила Беата.
Матильда побледнела.
— Я не должна была вам говорить! Кхира убьет меня за раскрытие главной тайны нашего ковена!
— Не волнуйтесь, Кхира об этом никогда не узнает. Я вас не выдам. Еще чаю?
— Да, пожалуйста.
— Так что же, любая ведьма может вернуть молодость с помощью этого кубка? — спросила Беата, подавая ей чай. — Лили, у нас закончилось печенье, принеси еще. Вам оно понравилось, госпожа Поллок?
— Ох, простите, я все съела, но оно такое вкусное!
— Я его сама пекла, — улыбнулась Лили, — угощайтесь. А это вкусняшка для Душечки, а то ей явно тоже чего-то хочется.
— Юная леди, вы так добры к нам, — Матильда едва не прослезилась, — со мной уже давно никто так уважительно не разговаривал и не проявлял внимание и заботу. Мы с Душечкой совсем одни остались на этом свете. Если бы не она, я бы сломалась.
— Хорошо, что у вас есть фамильяр, — посочувствовала Лили, — с животными людям намного лучше, чем без них.
— Согласна. А кубок божественной Эйв принадлежит ковену Тринадцати с незапамятных времен. Мавис, Кхира и Лавена пьют из него и сохраняют вечную молодость. Вернее, так они говорят нам.
— Но вы в это не верите?
— Я верю в способности кубка, но… понимаете, испить из него дозволяется только главам нашего ковена и одной-единственной избранной ведьме, раз в десять лет. За это мы должны доказывать, что мы лучше других, колдовать для ковена, терпеть и проявлять абсолютное послушание. Общество талантливых ведьм превратилось в настоящий серпентарий из-за этого: все друг другу гадят, оскорбляют, разбиваются на враждующие группки и усиленно облизывают Мавис, Кхиру и Лавену. У меня плохо с лестью, и я не в фаворе. Но вот что я заметила: избранные счастливицы никогда не бывали старше тридцати пяти лет. Я узнала их имена и биографии, чтобы понять, как они этого добились. Ни одной не удалось повторить свой успех: обычно они до самой смерти служили в ковене Тринадцати, и редко кто уходил. Кубок видели лишь те, кто из него пили, остальным его не показывают. Но это всегда торжественная церемония: победившая ведьма проходит вместе с Мавис, Кхирой и Лавеной мимо остальных в церемониальный зал, а мы ждем, когда она выйдет. Все возвращаются настоящими красавицами с сияющей гладкой кожей, но за месяц эффект сходит на нет, будто их просто напоили стандартным зельем красоты, которое просто напитывает кожу и волосы влагой. Вы же знаете такое?
— Конечно, знаю. Это экстренная мера для разовых мероприятий, на которых ведьма хочет выглядеть красавицей, — вспомнила Беата, — но пользоваться им постоянно не выйдет, эффект слабеет от частого применения.
— Вот именно. И почему всегда омолаживали тех, кто и так молод? За двести лет не нашлось ни
