Дуглас Адамс - Детективное агентство Дирка Джентли [сборник]

— Миссис Элспет Мэй. — Тон Стендиша явно свидетельствовал о том, что эта женщина — гвоздь программы.

Просторная и удобная палата была обставлена дорогой мебелью. Всюду в вазах стояли свежие цветы, а вязанье миссис Мэй лежало на прикроватной тумбочке из красного дерева.

Сама миссис Мэй была довольно хорошо сохранившейся седовласой леди близкого к пожилому возраста. Одетая в красный шерстяной кардиган, она спала в полусидячем положении на горе подушек. Хоть женщина и пребывала в состоянии сна, никто бы не назвал это состояние бездеятельным. Голова мирно покоилась на подушке, глаза были закрыты, однако правая рука, сжав ручку, что-то лихорадочно писала в большом блокноте. Эта рука, как и рот давешней девочки в кресле-каталке, жила собственной, весьма деятельной жизнью. Ко лбу миссис Мэй были прикреплены маленькие розоватые электроды — как догадалась Кейт, с их помощью на установленные в передней компьютеры и поступали пляшущие на мониторах показания. Рядом с аппаратурой дежурили двое мужчин в белых халатах, в окно за женщиной наблюдала медсестра. Стендиш кратко осведомился о состоянии пациентки. По общему мнению, оно было отличным.

Все они вели себя так, будто Кейт должно быть известно, кто такая эта миссис Мэй, однако она ничего о ней не знала, поэтому пришлось спросить.

— Она медиум, — сердито буркнул Стендиш. — Я полагал, вы в курсе. Медиум с потрясающими способностями. Сейчас она пребывает в трансе и автоматически записывает под диктовку поступающую в ее мозг информацию. Практически все получаемые ею сообщения бесценны. Разве вы о ней не слышали?

Кейт пришлось признаться, что нет.

— Но вы, я полагаю, слышали о женщине, заявлявшей, что Моцарт, Бетховен и Шуберт диктуют ей музыку?

— Да, действительно. Несколько лет назад о ней много писали в цветных приложениях.

— Ее утверждения, я бы сказал, довольно любопытны, если вы вообще интересуетесь такими вещами. Разумеется, сочинение музыки для перечисленных джентльменов — дело привычное и обыденное, но для простой домохозяйки средних лет без каких-либо музыкальных способностей…

Кейт не смогла промолчать в ответ на столь надменное замечание.

— Довольно пренебрежительная по отношению к женщинам точка зрения, — сказала она. — Джордж Элиот тоже была домохозяйкой средних лет.

— Да, да, — раздраженно закивал Стендиш, — однако она не писала музыку под диктовку покойного Вольфганга Амадея. Вот о чем речь. Попытайтесь проследить логику и не делайте неуместных выводов. Если бы пример Джордж Элиот мог пролить свет на нашу проблему, я первый вспомнил бы о ней. Так о чем я говорил?

— Не знаю.

— Мейбл? Дорис? Как там ее звали? Пусть будет Мейбл. Дело в том, что самый простой способ справиться с проблемой Дорис — вовсе ее не замечать. Там не было ничего заслуживающего внимания. Подумаешь, несколько концертов. Довольно второразрядные произведения. Но здесь! Здесь мы имеем нечто совершенно другого характера.

Он произнес эти слова приглушенным голосом и отвернулся к одному из компьютерных мониторов. На нем рука миссис Мэй быстро скользила по блокноту, большей частью закрывая написанное, однако из-под нее местами все же проглядывали какие-то математические формулы.

— Миссис Мэй — по крайней мере так она утверждает — записывает под диктовку сообщения от величайших физиков. От Эйнштейна, Гейзенберга и Планка. И спорить с ее утверждением весьма трудно, поскольку информация, которую путем автоматической записи воспроизводит эта… малообразованная… леди, определенно относится к физике самого высокого порядка. От покойного Эйнштейна мы получаем все больше и больше уточнений к уже имеющейся картине взаимодействия пространства и времени на макроскопическом уровне, а с помощью усопших Гейзенберга и Планка — расширяем свое понимание фундаментальных законов строения материи на квантовом уровне. Нет абсолютно никаких сомнений, что эти данные постепенно приближают нас к труднодостижимой цели — единой теории поля. Все это ставит ученых в весьма затруднительное, в чем-то даже неловкое положение, потому что существование канала, посредством которого нам передается эта информация, напрочь отвергается ее содержанием.

— Напоминает анекдот про дядю Генри, — внезапно перебила его Кейт.

Стендиш уставился на нее непонимающим взглядом.

— Ну, там еще дядя Генри думает, что он — курица, — подсказала Кейт.

Стендиш опять ничего не понял.

— Да вы слышали этот анекдот, — сказала Кейт. — «С дядей Генри происходит что-то странное. Он думает, что он — курица». — «Ну так покажите его врачу! Пусть его вылечат». — «Мы бы с удовольствием, но нам нужны яйца».

Стендиш смотрел на нее так, будто у нее на переносице внезапно распустился куст бузины.

— Повторите-ка еще раз, — растерянно попросил он.

— С самого начала?

— Да, с самого начала.

Подбоченившись, Кейт пересказала анекдот еще раз, придав голосу больше выразительности и южного акцента.

— Блестяще! — восхищенно выдохнул Стендиш, когда она закончила представление.

— Вы наверняка его слышали, — заметила Кейт, слегка озадаченная такой реакцией. — Это старый анекдот.

— Нет, не слышал, — признался он. — Нам нужны яйца. Нам нужны яйца! Мы не можем показать его врачу, потому что нам нужны яйца. Какое поразительное проникновение в глубины человеческой сущности! И какое понимание нашего неуемного стремления подвести подо все логическое обоснование. Боже правый!

Кейт пожала плечами.

— Вы говорите, это анекдот? — с недоверием переспросил Стендиш.

— Да. И довольно старый.

— Они все такие, эти анекдоты? Никогда бы не подумал.

— Ну…

— Я поражен. До глубины души. Я считал, анекдоты — это глупости, которые болтают по телевизору разжиревшие юмористы, и никогда их не слушал. А сейчас у меня такое чувство, что от меня скрывали что-то важное. Сестра! — рявкнул он.

Медсестра, наблюдавшая сквозь окно за миссис Мэй, подпрыгнула от неожиданности.

— Да, мистер Стендиш? — проблеяла она не на шутку перепуганным голосом.

— Почему вы никогда не рассказывали мне анекдотов?

Сестра уставилась на него, дрожа от страха, потому что даже представить не могла, с какой стороны подступиться к ответу на этот вопрос.

— Э-э-э, ну…

— Будьте так любезны, возьмите себе на заметку вот что: с этого дня ваша обязанность и обязанность всего персонала нашей лечебницы — рассказывать мне все анекдоты, которые вам известны. Понятно?

— Э-э-э… да, мистер Стендиш…

Стендиш окинул ее недоверчиво-подозрительным взглядом: