– Тебе не идет цинизм, Рон.
– Это не цинизм. Я пытаюсь рассуждать здраво.
Листки, исписанные круглым отчетливым почерком, легли перед главным редактором журнала «Джаст».
Да, Куртис оставался Куртисом.
Там, где другой плакал бы, он смеялся.
Там, где другой смеялся бы, впадал в сарказм.
Ну да, эти новые оптимисты от финансов, писал он. Почему-то они решили, что откупиться можно даже от смерти. Наивные люди. Ругать науку за то, что она якобы разрушает гармонию мира, и при этом жадно цепляться за ее достижения! В данном случае за криогенетику.
Куртис без сожаления высмеивал наивных дельцов.
Ну да, мечта о бессмертии! Тебя заморозят. Ты уснешь в криогенном гробу и будешь спать долго. Пятьдесят, сто лет. Потом тебя разбудят представители прекрасного будущего мира. Привет, предок! Дельцы от науки, ядовито писал Куртис, научились закачивать специальные растворы в очищенные от крови сосуды своих молчаливых, засыпающих на десятилетия клиентов. Разумеется, пока очень немногие могут платить за столь туманное будущее. Но даже они… На что рассчитывать? – спрашивал Куртис. Неужели там, в прекрасном будущем умное обновленное человечество с распростертыми руками будет встречать старых, обглоданных многочисленными болезнями ублюдков, мораль которых, конечно же, не изменится к лучшему за долгие столетия вынужденного сна? И что они собираются делать в будущем? Лично он, Рон Куртис, сомневается в том, чтобы Альберт Эйнштейн или Норберт Винер легли в криогенный гроб. Я убежден, что гений, проявивший себя сегодня, только сегодня и необходим. При этом – нам, а не далеким потомкам. Любопытно бы увидеть выражение лиц прекрасных людей будущего, когда перед ними из заиндевелых криогенных гробов начнут выпрыгивать их заплесневелые предки…
– Но это же нельзя печатать!
– Что тебя пугает, Эрвин?
– Да все! Даже запятые! Это же прямой вызов памяти Сиднея Маури!
– Настроения швейцара не должны зависеть от того, закрывает он или открывает двери.
– Но, Рон! Маску шута давно натянул на себя Пауль. Тигру она даже идет.
Килби-старший сам ужаснулся тому, что произносят его толстые губы. Рыхлое лицо покрылось испариной.
– Веселый гид в угрюмом царстве. Разве Говард написал это не о тебе?
– Он тоже не стал оптимистом, – Куртис провел ладонью по кудрям. Иногда он действительно походил на Оскара Уайльда. Поразительно походил, хотя не искал с ним сходства.
– Не говори! Больше ничего не говори, Рон! – Эрвин вскинул над собой руки. – Вы – дети-звезды! Вы подняли Бэрдокк из небытия, наполнили его жизнью. В тихом сиянии света и славы. Правда?
– Ты кого-то цитируешь? – удивился Куртис.
– Вспомни, как сиял Бэрдокк в дни Конгресса по реформам образования! Вспомни всемирный съезд психофармакологов! Крупнейшие ученые, политики, ведущие умы мира. Сколько известных фирм почитает за честь иметь своих представителей в Бэрдокке. Молчи, Рон! Я запрещаю тебе открывать рот! Это ведь ты нашел нелепое и мерзкое сочетание…
– Какое?
– Да «бэрдоккиотизм»!
– Пожалуй, звучит, – согласился Куртис.
– Но разве не Бэрдокк дал миру столько умнейших голов? Дон Реви. Где медики его уровня? Херст. Сальвадор Дали признался, что учится у Пауля. Зачем нам терять позиции? Чтобы переустраивать мир нужны великие организаторы! – Килби-старший незаметно свернул на любимую тему. – Нам катастрофически не хватает Дэйва! При нем «бэби-старз» являлись единым организмом! Разве не так? Будь Дэйв жив, он не позволил бы бросить Фроста в тюрьму, и не потерял бы Рэнда и Фостера! Он не позволил бы умереть Анри!
– Дэйва и так помнят как национального героя.
– Этого мало! Этого мало, Рон! Я говорю сразу о всех гениях.
– Ну да… Они были так умны, что уже ни на что не годились…
– Молчи, Рон! Дэйв утверждал, что только дело может объединять. Только общее масштабное дело. Без этого распадется любой союз.
Куртис неопределенно хмыкнул.
– Камилл вернулся, Рон. Наверное, ты еще не знаешь.
Он уставил на Куртиса, но журналист неопределенно уставился в окно.
– Камилл был у меня вчера. Он убит смертью Анри, но полон энергии. И не собирается больше покидать Бэрдокк. Понимаешь? Времена меняются. Мы на пороге больших событий. Союз Камилла с Пат – дело решенное. А значит, с ними вернутся в Бэрдокк Вентури, Боуден, Нэш. Зубастая маслина, – Килби-старший с удовольствием напомнил школьное прозвище Камилла Джинтано, – решил собрать всех «бэби-старз» вместе. Как раньше. Он помнит идеи Дэйва. И надеется, что уже завтра ты угостишь его одним из тех коктейлей, что прославили заведение придурковатого Мейла.
Не можешь постичь время, попробуй его на вкус.
Эрвин Килби не понимал всей глубины строк, вырезанных на подставке песочных часов, но странные предчувствия холодком трогали его рыхлые плечи.
Глава четвертая. Бликус Альбуди
В семь утра Янг был уже на ногах.
В семь десять он стоял под огромным, во всю стену, окном нижнего бара отеля «Гелиос», хорошо омытым ночным дождичком. В глубине темного, шурша листвой, разгуливал молодой человек в вываренных джинсах. Время от времени молодой человек останавливал редких прохожих и пытался завести разговор.
«Чем это с утра занят Черри?»
– Вам тоже необходим отдых, сэр, – Черри не преминул обратиться и к инспектору. – Полноценный отдых только у нас. Бюро путешествий Эткинда. У вас усталый вид. Этот пробел стоит восполнить. Вернетесь в Бэрдокк здоровяком.
– Не дай Бог мне еще раз сюда вернуться.
Янг с удивлением глянул на проспект.
Бюро путешествий Эткинда.Жить полной жизнью! Только у нас!Прогулки внутри Гольфстрима! Подергайте акулу за хвост!
И убедительное:
С нашей помощью -Океан прост, как кухня!
– Что за чушь ты раздаешь?
– Рекламу бюро путешествий Эткинда.
– Ты уверен, что добропорядочные жители Бэрдокка мечтают о прогулках внутри Гольфстрима? Ты уверен, что бэрдоккские домохозяйки мечтают подергать акулу за хвост? Кто такой этот Эткинд?
– Мой шурин, шеф.
– Воображение ублюдка, Черри.
– Но шеф…
– Возьми этот пакет. В нем содержимое неких песочных часов. Может, просто неизвестный заполнитель, а может… Неважно… Подели находку между химиками и медиками… А это сигареты. Да, да. Всего только «Плизант». Но дорогой сорт. Вполне возможно, что начинка с сюрпризом. И учти. Никакой рекламы. Уже завтра я должен знать, что это такое.
– Неужели нашли? – восхитился Черри.
– Что нашел?
– То, что искали, – не растерялся Черри.
