— На вас работают все механизмы института, — повторил директор. — Все ваши требования будут немедленно исполняться.
Он ушел, и Рой занял место за пультом. Пульт стоял вплотную к одноглазому аппарату, с которым работал Андрей, — сейчас на него был натянут чехол. Рой обернулся к Генриху:
— Начнем?
— Покажи дешифратор, — попросил Генрих.
Рой подал изображение дешифратора. Сложная металлическая решетка отделяла экран от людей, между прутьями пульсировало защитное поле. При опасности защитное поле, усиливаясь, становилось непроницаемым. Решетка была нововведением, Андрей работал без нее.
На экране показался приземистый купол, чья-то невидимая рука раскрыла его, засветились механизмы, смонтированные в подземелье. Их было множество, больших и малых, похожих на чаны и вытянувшихся трубами, — гигантский энергетический завод, заполнивший площадь в тридцать гектаров: порция фотонов, уловленная во время почти мгновенной съемки шарового скопления Кентавр-3, должна была пробежать по внутренностям всех этих механизмов, здесь фотоны классифицировали, подвергали действию гравитационных, ротонных и многих иных, уже известных, а возможно, одновременно с ними и еще неизвестных, сопутствующих полей.
Генрих размышлял о том, что Андрей перебрал тысячи вариаций полей в дешифраторе, пытаясь уловить присутствие предугаданного им сверхсветового агента. Андрей провел за пультом, где сейчас сидит Рой, несколько лет, проверил, вероятно, миллионы комбинаций, пока какая-то одна удалась. Что удалось? Каким образом загадочный сверхсветовой агент вступил во взаимодействие с полями в дешифраторе? Какие при этом были порождены явления? Какова мера их важности и их опасности?
— Может быть, оторвешься от своих мыслей? — спросил Рой.
— Начинай, — сказал Генрих.
На экране шаровое скопление Кентавр-3 было больше и ярче, чем на снимке, но отдельные звезды по-прежнему терялись в светящемся месиве. А затем скопление пришло в движение, разбухало, распадалось на тысячи светил — и вдруг погасло. Темнота, окутавшая экран, через доли секунды уступила место ночному пейзажу, звездному небу до того красивому, что Генрих вскрикнул от восторга, даже Рой что-то восхищенно пробормотал. Ни на Земле, ни в космических странствиях по окрестностям Солнца братья еще не встречались с таким великолепным зрелищем.
Небо пылало десятками тысяч сверкающих точек, среди них мятежно сияли светила величиною с орех, белые, зеленоватые, красные, темно-фиолетовые... А звезд величиной с земную Луну Генрих насчитал сорок три, четырнадцать образовывали причудливое многоцветное созвездие.
— Рой, поглядеть бы! — дрогнувшим голосом прошептал Генрих.
— А ты и так глядишь, — отозвался Рой. — И глядишь изнутри. Передача, по-видимому, совершается с одной из внутренних звезд.
Картина скопления опять изменилась, звезды тускнели и пропадали. Лишь одна продолжала сиять, ординарная звездочка, не больше горошины; она терялась рядом с другими светилами, хоть была ярче Сириуса на земном небе. Вскоре сияние ее стало зыбким, она то сжималась, то расширялась, то ярко вспыхивала, то почти погасала. А на экране возникла шифрограмма: светящиеся пики прерывались долинами, снова вздымались пики — чередование их складывалось в фразу: два-два — четыре; два-два — четыре... Затем экран погас.
— Сделаем остановку, — попросил Генрих. — Формула дважды два — четыре и вправду похожа на позывные. Не кажется ли тебе, что передающая станция — это и есть та меняющая свою светимость звезда?
— Я тоже подумал об этом. И пока ты любовался звездой, запросил расшифровку ее пульсации. Дешифраторы не нашли разумной информации в колебаниях яркости.
— Я не говорю, что передача информации осуществляется колебаниями яркости звезды — это противоречило бы теории Андрея о сверхсветовом агенте телесвязи, — но не являются ли попутным следствием передачи перемены ее яркости? Иначе зачем нам показывают звезду то в спокойном, то в возбужденном состоянии?
— Мысль тут имеется. Но тогда как же должна быть могущественна цивилизация, если она способна превратить звезду в сигнальный фонарь!
Несколько минут прошло в темноте, затем засветилась новая картина.
Это было, несомненно, искусственное сооружение, но размером с планету. Сперва его изобразили в схеме: в центре та же пульсирующая звезда, а вокруг нее вращались семь планет — шесть круглых тел и одно дискообразное, шесть естественных, одно искусственное.
— Показывают масштаб, — сказал Рой. Искусственная планета выросла во всю площадь экрана, теперь она была похожа на исполинский человеческий дом с надстройками, флигелями, крытыми переходами из корпуса в корпус. Рой заметил, что если здесь и обитают живые существа, то каждое должно быть высотой километров в пять.
Жители этой планеты-дома были длинны, а не высоки. Из одной башни что-то потекло и зазмеилось меж надстройками и флигелями — меж искусственных сооружений бежала река. Когда существо вытекло все, стало видно, что оно начинается ярко поблескивающей головой, а завершается сверкающим хвостом. На голове возвышались острия короны, срывающиеся с них молнии сумрачно озаряли темную поверхность планеты-дома. На хвосте тоже виднелись острия, но поменьше, и они не исторгали молний. Рой сказал, что корона — энергетическое устройство, а хвост — приемно-передающая станция.
Рекообразное существо подтекло к шару, стоящему на крыше приземистого флигеля, потекло вверх по стене — молнии чаще срывались с гребней, теперь они были толще и ярче — и стало вливаться в шар: сперва пропала голова с короной, потом втянулись туловище и хвост. Вскоре на крыше опять стоял один шар, и было ясно, что он металлический, так он сильно отражал свет.
Вскоре шар унесся в пространство. И по мере того как он отдалялся от странной планеты, менялись вид и масштабы: снова появились другие планеты, шар огибал то одну, то другую — Рой восхищенно прошептал, что управление космическими аппаратами в этом мире совершенно, — и причалил на ту, что была ближе к центральному светилу. Теперь и оно было видно — звезда класса В, синевато-белая, как Вега, по облику — из породы ранних гигантов, лишь начинающая звездную эволюцию.
Шар опустился на поверхность новой планеты, рядом были другие шары; всего на видимой стороне около полусотни, но, очевидно, имелись и на невидимой, шары нигде не скучивались.
Планетка напоминала Марс — желтая каменистая пустыня. Но было и отличие от Марса: на поверхности, правильно расставленные, возвышались башни, похожие на гигантские рога.
