– Эрнест, вы служили когда-нибудь в армии? – спросил Гард.
– Моя биография вам больше известна, чем мне, комиссар.
– В таком случае вы должны знать, что такое отвлекающий маневр.
– Знаю.
– Второе убийство было таким маневром?
– Отвлекающим? – переспросил Фойт. – В жизни все возможно.
– Так вы знаете о нем?
– Конечно. Вы сами мне сказали.
За окнами начинался рассвет. Гард посмотрел на часы и встал. На прощанье он приготовил последний вопрос Фойту. Скорее даже не вопрос, а предложение. Стоя в дверях, он произнес:
– Не хотите, Эрнест, посмотреть на второй труп, появившийся в тот вечер?
– Если бы решение зависело от меня, я бы отказался.
– Почему?
– Потому, комиссар, что я терпеть не могу голые мужские тела.
Гард весь напружинился:
– Почему мужские, Эрнест? А может, речь идет о женщине? Откуда вы знаете?
Фойт мрачно усмехнулся, глядя Гарду прямо в глаза:
– Вы хотели оплошности, комиссар? Вы ее получили. Но не радуйтесь преждевременно. Мне совершенно безразлично, мужчина у вас в морге или женщина…
– Знаете, старина, – прервал Гард, – накиньте на себя что-нибудь приличное и вместе прогуляемся до управления.
Фойт послушно наклонил голову.
– Комиссар, я выражаю свой протест по поводу столь бесцеремонного обращения ваших людей со мной. Полагаю, что…
– Доброе утро, профессор.
– Когда вас поднимают спозаранок с постели и не дают выпить даже чашки кофе…
– Одну минуту, профессор. – Гард нажал кнопку вызова дежурного. – Это мы легко исправим… Прошу вас, чашечку кофе нашему гостю, – обратился он к вошедшему дежурному. – Извините, профессор, это я распорядился пригласить вас в полицию.
– Пригласить?! – возмутился Грейчер. – У нас с вами разные представления об одних и тех же вещах!
– Возможно, – миролюбиво согласился Гард. – Сегодня ночью мне явились любопытные мысли, которыми я хотел бы поделиться с вами.
– Если вы страдаете бессонницей, рекомендую микстуру «Паникина». Помогает.
– Благодарю. Обязательно воспользуюсь. – Гард достал записную книжку и что-то пометил в ней. – Видите, старею, профессор, вынужден записывать. Но, быть может, прекратим пикировку? У нас есть дела поважней.
Открылась дверь, и вошел дежурный. На столе перед профессором появилась чашка кофе.
– Подкрепитесь, – сказал Гард. – Я готов подождать.
– Мне кажется, меня доставили в полицию не для того, чтобы кормить завтраками. Я к вашим услугам.
– Хорошо, начнем.
Они смерили друг друга взглядами, как два мушкетера перед дуэлью, и каждый отметил про себя силу противника.
– Профессор, – сказал Гард, – у меня не вызывает сомнения то обстоятельство, что вы были в клубе «Амеба» в злополучный вечер и играли в вист.
– У меня тоже нет сомнений по этому поводу.
– Тогда не будете ли вы столь любезны и не припомните ли, что вы делали до виста? С шести до восьми?
– Как – что? Я… ушел из института часов… кажется, в шесть. Болела голова, и я прогуливался в Сентрал-парке…
– Один?
– Один… Но позвольте!..
– Не позволю! Сейчас я хочу представить вам одного человека, заранее предупредив, чтобы вы держали себя в руках, что бы ни произошло.
– А что может произойти?
– Не знаю. Меня это тоже интересует.
По лицу профессора Грейчера пробежало беспокойство, но тут же сменилось выражением полной невозмутимости.
Гард нажал кнопку. Дверь открылась, на пороге стоял Эрнест Фойт, а за его спиной виднелась мощная фигура Таратуры.
– Доброе утро, комиссар. – Фойт слегка склонил голову. Заметив Грейчера, Фойт кивнул и ему.
Профессор вежливо ответил.
– Вы знакомы, господа? – вежливо спросил Гард.
Фойт улыбнулся:
– Если я не ошибаюсь, передо мной известный киноактер, который играл в «Жизни по ту сторону»?
– Вы ошибаетесь, сударь, – неприязненно перебил Грейчер. – Я не имею чести быть вашим знакомым.
– У меня плохая память на лица. Прошу великодушно меня простить.
– Пожалуйста.
– Благодарю вас, господа, – поспешил произнести комиссар. – Вы можете быть свободны, Фойт.
– Вы имеете в виду мою камеру?
– Вы не ошиблись.
– Спасибо. – Фойт улыбнулся и, повернувшись к Таратуре, добавил: – Инспектор, если вам не трудно, проводите меня.
Они вышли. Гард откинулся в кресле. Грейчер полез в карман и вынул пачку сигарет.
– Что это значит, комиссар? – спросил он, закурив.
– Сейчас все узнаете. – Гард тоже закурил. – Произошла одна очень странная история, профессор. Человек, которого вы сейчас видели, известный гангстер, и знакомство с ним было бы вам полезно…
– Я не люблю таких шуток, комиссар, – резко прервал Грейчер. – Если вы не желаете коротко и ясно объяснить мне, что скрывается за появлением этого человека, прошу освободить меня от дальнейшего участия в беседе.
На Гарда глядели холодные, непроницаемые глаза.
– Хорошо, – сказал комиссар. – Слушайте меня внимательно. В нашем городе существует отлично организованная гангстерская шайка. Даже не шайка, а трест, корпорация. На ее счету множество убийств, ограблений и так далее. Но действует она так искусно, что у полиции пока нет возможности…
– Все, что вы говорите, имеет ко мне отношение? – вновь перебил Грейчер. – Не могу скрыть от вас, что я удивлен.
– Не торопитесь, профессор. Кажется, у вас сдают нервы. Будем считать, что я пригласил вас, чтобы посоветоваться.
– Найдите себе иных советчиков. Я не гожусь. Я человек науки, у меня другая профессия.
– И все же вам придется дослушать меня до конца. Итак, шайка прекрасно организована, отличается хорошей дисциплиной и тщательностью в разработке преступных операций. Ситуация, при которой мы бессильны что-либо предпринять против гангстеров, может считаться национальной трагедией. Наш с вами гражданский долг, профессор…
– У меня другие долги, комиссар, – опять не сдержался Грейчер. – Вы полицейский, вы и занимайтесь гангстерами. Я же не прошу вас помогать мне!
Гард встал из-за стола в полный рост и тоже резко сказал:
– Профессор Грейчер, сейчас не я нахожусь в вашем кабинете, а вы в моем. Прошу вас не забывать, что вы имеете дело с полицией, ведущей расследование уголовного преступления. Вы – подозреваемый нами человек, и ваше неповиновение дает нам повод применить к вам строгие меры. Извольте выслушать меня до конца!
– Я выслушаю, комиссар Гард, – зло сказал профессор. – Но я буду жаловаться, вы определенно рискуете своей карьерой.
