Ознакомительная версия.
– Ты мог и не заводить этот разговор, – прошептал Стас, наклонившись к другу. – Мы друзья, и нет ничего важнее этого.
– Потому и завел, – так же шепотом ответил Скальп. – Она не моя женщина. Мы оказались в одной лодке в силу обстоятельств, и это все. То есть я бы, конечно, был рад, но… Я однажды завел с ней разговор на эту тему, и… кажется, я не тот человек. За все это время я заслужил всего один поцелуй. По-дружески, в щеку.
– Я все еще не понимаю, – прошептал Стас.
– Ну, она спрашивала про тебя. И я заметил, как ты на нее смотришь. Или я не знаю своего старого друга, а?
Латинос снова махнул рукой. Они ждали молча какое-то время, потом машина патруля проехала в обратном направлении.
– Мы еще договорим, – прошептал Стас.
– Нечего говорить, – ответил Скальп. – Или ты всю жизнь собрался проспать на кресле-кровати? Было бы неплохо, если бы хоть кто-то из нас обзавелся нормальной семьей.
– Это точно, – проговорил неизвестно откуда взявшийся Арчи. – Тогда не только мне придется кормить этих вечно голодных мерзавцев.
– Ты подслушивал? – попытался возмутиться Стас.
– Ну да. Интересно же. В кои-то веки вы говорите не о политике и машинах. Нормальный мужской разговор о женщинах.
– Ты хитрый толстый шпион! – проворчал Стас.
– Я владелец ресторана, дорогой. Это почти то же самое. Думаешь, если бы я не умел подслушивать, сумел бы управиться с «Долиной»? При такой-то конкуренции. И девушка славная…
– Идиоты, мы сидим в развалинах под Стеной, нас ищет секретная служба, скорее всего, мы уже объявлены государственными преступниками. И вы пытаетесь устроить мою личную жизнь?
– Раньше руки не доходили, – пожал плечами Арчи.
– Вы кретины, – покачал головой Стас. – Абсолютные, непроходимые тупицы.
– Мы твои друзья, – ответил Скальп, – и ты прав, нет ничего важнее дружбы. В такие моменты особенно.
Девушка-проводница встала, обменялась с латиносом несколькими словами и обратилась к остальным:
– Пора выходить.
– Наконец-то, – ответил за всех Шрам. Встал и принялся колотить себя руками по бокам, заслужив неодобртельный взгляд латиноса.
Они шли еще около четверти часа. Солнце начало подниматься над неровным горизонтом руин. Морозило по-прежнему, но ветер перестал. А когда они дошли до большого, очень старого котлована, пошел снег.
По всей видимости, котлован рыли под фундамент, много лет назад кто-то собирался здесь строиться. Но потом эти планы, как и многие другие, перечеркнула война. Там, в котловане, присыпанное снегом, неуклюже примостилось тугое тело баллона дирижабля. Стас разглядел на его боку эмблему пограничных войск.
– Как видите, я вас не обманывала, – сказала девушка, подходя к Стасу.
– Да, по крайней мере до этого момента, – ответил за Стаса Готфрид. – Как вас зовут?
– Татьяна.
– Знаете, Татьяна, у меня возникло несколько важных вопросов относительно нашей экспедиции. – Скальпель приобнял девушку за плечи, и они вместе начали спускаться в котлован. Кажется, девушка покраснела, но, скорее всего, это было от мороза.
– Вот хитрый лис, – проворчал, проходя мимо, Шрам.
Стас поднял лицо, дав нескольким снежинкам упасть на щеки. Подошла Алиса. Остановилась на краю котлована.
– Давай я помогу, – сказал Стас, протягивая руку. Алиса устало улыбнулась и взяла его под локоть.
– Скоро все это закончится, – сказал Стас, помогая Алисе спуститься, – так или иначе.
* * *
Когда багровое, ослепительно-злое солнце взошло над горизонтом полностью, они были уже далеко от Стены. Впрочем, их никто не преследовал. Кажется, за всю историю существования Стены ни один преступник не пытался искать спасения за ее границами.
Дул попутный ветер, и над Стеной они прошли, не включая моторов. В какой-то момент их поймали в перекрестье лучей огромных прожекторов, но потом сразу отпустили, наверное, увидели эмблему на боку баллона. Внизу раскинулась чужая земля, каждая пядь которой была пропитана лютой ненавистью к человеку и всему, что им создано и создается. Стас почувствовал, как мурашки бегут по его спине. А потом на его ладонь легла ладонь Алисы.
– Страшно, правда? – прошептала она.
– Да. Жутковато. Но на такой высоте нам нечего бояться.
– Правда?
– Правда. Мой отец был ученым. Изучал нетопырей. Он мне как-то рассказывал, что агрессивные мутации коснулись только сухопутных животных и части морских. Ни рыб, ни птиц изменения не коснулись.
– Слава богу.
Гондола дирижабля не была предназначена для путешествия с комфортом. Кабину пилота отделяла от общего салона тонкая металлическая решетка. Два ряда кресел располагались у внешних переборок, между ними шел узкий проход. Дирижабль был предназначен для перевозки десяти человек – по пять кресел с каждой стороны прохода. Татьяна, девушка-проводник, заняла место пилота, а ее напарник – латинос спустился в кабину для бортового стрелка. Попасть в гондолу и покинуть ее можно было только через квадратный люк в задней части. По бортам располагалось несколько круглых иллюминаторов.
– Надо же, мы летим совсем немного, а уже такое ощущение, что оторваны от всего человечества, – прошептала Алиса, глядя в иллюминатор.
Стас развернулся ногами в проход, взял ладони Алисы в свои руки.
– Это не важно, Алиса. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
– Мы все не позволим, – наклоняясь к ним, подтвердил Шрам, потом наткнулся на взгляд Стаса, побледнел и пролепетал что-то вроде: – В том смысле, что мы поможем всеми силами Стасу не позволить. То есть не Стасу не позволить, а… Ну, вы понимаете…
– Я понимаю, – улыбнулась Алиса. – И ни секунды в вас всех не сомневалась.
В полу рядом со Шрамом открылся люк, и показалась голова латиноса. Он что-то сказал, показывая руками на ящик в глубине салона, и снова скрылся в кабине бортового стрелка.
– Что он сказал? – поднимая глаза на Стаса, переспросил Шрам.
– Понятия не имею.
– Зато, похоже, я имею, – оживился Арчи, сидевший за спиной Стаса. Толстяк встал и направился в глубь салона, по пути объясняя: – Был у меня один поставщик, испанец. Вечно увлекался в разговоре и переходил на свою тарабарщину. И одно слово, очень важное в моей профессии… – Арчи опустился перед ящиком, открыл его, и физиономия толстяка осветилась счастливой улыбкой. – Да. Так я и знал! Так вот, одно слово я запомнил. Camida! По-испански – еда.
Все оживились, а Арчи тем временем перечислял:
– У нас имеются сыр, копченое мясо, хлеб, яблоки, какая-то зелень…
– Неси все, – велел Скальпель, – а то я уже начал присматриваться к своим ботинкам.
* * *
После еды на всех напало утомленное осоловение. Шрам и Арчи задремали. Алиса, кажется, тоже. Скальпель перешел вперед, уселся на стальной поручень, отделяющий кабину пилота сбоку, и о чем-то негромко разговаривал с Татьяной. Иногда оттуда доносился довольный смех девушки.
Ознакомительная версия.
