Потаенная девушка - Кен Лю

– Касание, – говорю я.

– О, – говорит Джинджер, – так ведь нечестно, правда?

– И тем не менее это удар, – говорю я.

– Значит, твое падение… Ты сделала это умышленно?

– Только это мне и пришло в голову, – признаюсь я. – Ты владеешь мечом гораздо лучше меня.

– И почему чужой человек заботит тебя больше, чем твоя сестра? – качает головой Джинджер. – Но я дала тебе слово.

Она поднимается вверх и ускользает прочь, подобно отлетающему духу воды. Перед тем как растаять в ночи, Джинджер оборачивается напоследок.

– Прощай, сестренка! Вместе с моим платьем ты разрезала нить, связывавшую нас. Желаю тебе найти свое предназначение!

– Прощай!

Джинджер исчезает, не переставая завывать.

Я возвращаюсь в обычное пространство, и наместник бросается ко мне.

– Я так испугался! Что это была за магия? Я слышал звон мечей, но ничего не видел. Твой кушак плясал в воздухе, словно призрак, а затем вдруг из ниоткуда появился кусок белой ткани! Подожди, ты ранена?

– Ничего страшного. – Поморщившись, я сажусь. – Джинджер ушла. Но следующей будет моя вторая сестра Конгер, и она гораздо опаснее. Не знаю, смогу ли я вас защитить.

– Я не боюсь смерти, – говорит наместник.

– Если вы умрете, цзедуши Ченсу продолжит убивать людей, – говорю я. – Вы должны выслушать меня.

Я открываю мешок и достаю подарок, который наставница сделала мне на мое пятнадцатилетие. Я протягиваю подарок наместнику.

– Но это же… бумажный ослик? – Он озадаченно смотрит на меня.

– Это проекция механического осла на наш мир, – объясняю я. – Это все равно как сфера, проходящая через плоскость, будет казаться окружностью… Не обращайте внимания, у нас нет на это времени. Сюда, вы должны уйти!

Я разрываю пространство и толкаю наместника в разрыв. Теперь осел стоит перед ним огромным механическим животным. Невзирая на возражения наместника, я силой усаживаю его на осла.

Туго натянутые жилы приведут в движение вращающиеся колеса внутри, ноги осла повернутся на шарнирах, и он на протяжении целого часа будет носиться в потаенном пространстве по большому кругу, перескакивая с одной светящейся лианы на другую, подобно канатоходцу. Наставница подарила мне ослика на тот случай, если я буду ранена в ходе выполнения задания и мне придется спасаться бегством.

– А ты как защитишься от нее? – спрашивает наместник.

Я вынимаю ключ, и осел уносится прочь, оставляя вопрос наместника без ответа.

Нет ни завывания, ни пения, ни устрашающего гула. Конгер приближается ко мне совершенно бесшумно. Если не знать ее, может сложиться впечатление, будто оружия у нее нет. Вот почему ее прозвали Безоружной.

Мне жарко в пышном наряде, грим из муки тяжело давит на лицо. Зал заполнен дымом: я подожгла расстеленную на полу солому. Я опускаюсь на корточки там, где воздух чище и прохладнее, чтобы можно было дышать. Я натягиваю на лицо блаженную улыбку, однако мои глаза слегка приоткрыты.

Дым клубится – плавное движение, заметить которое можно, только присмотревшись.

«Мне хорошо известно, как в этом зале дрожит огонек в светильнике, если нет сквозняка от нового отверстия в потолке».

Некоторое время назад я осторожно вырезала кинжалом несколько отверстий в занавеске между измерениями и вложила в них полоски шелка от платья Джинджер, чтобы они не закрывались. Этих отверстий достаточно для того, чтобы из потаенного пространства сюда проникал сквозняк: это поможет мне обнаружить чье-либо присутствие.

Я мысленно представляю Конгер, с неумолимым выражением лица скользящую ко мне в потаенном пространстве, подобно демону, отнимающему души. В ее правой руке сверкает игла – единственное оружие, которое ей нужно.

Конгер предпочитает приблизиться к жертве в невидимом измерении и нанести удар с незащищенной стороны. Ей нравится втыкать иглу прямо в сердце, оставляя грудную клетку и кожу нетронутыми. Ей нравится втыкать иглу в череп и превращать мозг жертвы в месиво, перед смертью сводя ее с ума, но не оставляя на голове никакой видимой раны.

Дым начинает клубиться сильнее – Конгер уже совсем близко.

Я пытаюсь представить происходящее с ее ракурса: человек в одежде цзедуши сидит в затянутом дымом зале, у него на щеке родинка в форме бабочки. Охваченный ужасом, он застыл в нерешительности, у него на лице глупая улыбка, а вокруг пожар. Воздух в спрятанном пространстве над ним стал мутным, словно дым от горящей соломы проник сквозь занавеску между измерениями.

Конгер наносит удар.

Я резко смещаюсь вправо, повинуясь неосознанной мысли, словно чистому инстинкту. Я много лет проводила учебные поединки с Конгер и надеюсь, что сейчас она будет двигаться точно так же, как всегда.

Конгер намеревалась вонзить иглу мне в череп, но, поскольку я отшатнулась, игла проникает в этот мир там, где была моя голова, и с резким стуком втыкается в нефритовое ожерелье у меня на шее. Я вскакиваю, откашливаясь от дыма. Стираю с лица грим из муки. Игла Конгер настолько тонкая, что от удара она безнадежно согнулась. Конгер никогда не наносит второй удар, если первая ее попытка оказалась неудачной.

Удивленный смешок.

– Отличная уловка, Потаенная девушка! Мне следовало бы присмотреться внимательнее в таком дыму. Ты всегда была любимой ученицей Наставницы.

Дыры, вырезанные мною между мирами, предназначались не только для того, чтобы предупредить меня о появлении Конгер. Частично дым проник в спрятанное пространство, и детали обычного мира стали размазанными. В нормальной обстановке мой маскарад явился бы для Конгер лишь прозрачной оболочкой и пышные одеяния не скрыли бы, что под ними стройное девичье тело.

Но, может быть… Может быть, Конгер сама предпочла не разглядеть мой маскарад, точно так же, как когда-то давно она предпочла предупредить меня о подкрадывающемся сзади ястребе.

Я отвешиваю поклон невидимой собеседнице.

– Передай Наставнице, что я сожалею, но в горы больше не вернусь.

– Кто бы мог предположить, что ты станешь защищать людей от убийц? Надеюсь, мы еще как-нибудь свидимся.

– Я обязательно приглашу тебя отведать цветков софоры, старшая сестра. Немного горечи в самом сердце чего-то сладкого делает их не такими приторными.

Раскаты смеха затихают, и я падаю на пол, обессиленная.

Я думаю о том, чтобы вернуться домой, снова увидеться со своим отцом. Но что я расскажу ему о том времени, которое провела вдали? Как объясню ему, что изменилась?

Я никогда не смогу стать той, кем он хочет меня видеть. Во мне слишком много дикого. Я не смогу надеть обтягивающее платье и, войдя в зал, залиться краской, когда мне скажут, за какого юношу я должна выйти замуж. Я не смогу притворяться, будто вышивать мне гораздо интереснее, чем лазать по софоре у ворот.

У меня есть дар.

Я хочу лазать по стенам, как Джинджер и Конгер, я умею перескакивать с лианы на лиану на отвесной скале, я хочу сама выбрать себе парня, за которого выйду замуж: думаю, доброго, с нежными руками –