где-то рядом и напрягает ум в поисках способа одолеть Мерлина и чашу. Никаких сомнений в этом не было.
В двадцатом столетии чародей начал быстро дряхлеть. Видимо, даже поддержка Грааля имела свой предел. И тут перед Мерлином встал трагический при всей простоте вопрос: кто сменит его в храме под землёй? Кто станет новым хранителем чаши? Под каменными плитами храма, испещрёнными пентаклями, как и тысячи лет назад, бурлила преисподняя. В любой миг она была готова изрыгнуть на землю полчища чудовищ. А Орден, выполнив миссию, давно прекратил существование. И получалось, что путь адской саранче преграждали только чаша и чародей…
– Полвека я искал преемника, – устало говорил Мерлин, откинувшись на спинку кресла. – За эти годы я незаметно изучил тысячи людей в десятках стран. Я рассматривал их ауры, проникал в сознание, незримо следил за поведением. Изо дня в день, из года в год листал человеческие судьбы, оценивал каждого, взвешивал достоинства и недостатки…
Хм… Как учёный я хорошо знаю, что такое метод научного тыка, да и сам, случалось, пользовался им. Но вот так просеивать население земного шара в поисках, быть может, одного-единственного человека…
– Это был тяжкий труд, – сказал Мерлин, словно подслушал мои мысли. – Если бы не жестокая необходимость, я никогда бы не смог его совершить. Помогало лишь то, что я точно знал, какой преемник мне нужен. Каждый из людей излучает собственный свет, который говорит о человеке лучше всяких слов, без обмана. Он может быть чистым или тёмным, ярким или тусклым. Для обычных глаз этот свет незаметен, но я-то вижу его так же отчётливо, как вот всех вас. Разглядев в той или иной точке земли человека, излучающего яркое чистое сияние, я брал его на заметку и начинал внимательно присматриваться. Тысячи раз ошибался и начинал искать вновь… И каким счастьем было однажды понять, что путь пройден не зря! – Оглядел нас, затаивших дыхание, он торжественно добавил: – В конце концов, я нашёл нового хранителя чаши…
Буранов наклонился к чародею и произнёс одно лишь слово:
– Кто?!
В храме стало удивительно тихо.
Поднявшись, Мерлин положил руку на плечо сидевшего рядом Энтони.
– Вот он, – сказал Мерлин.
Изумлённо посмотрев на чародея, побледневший Энтони вскочил на ноги.
– Я? – с трудом выговорил он. – Но почему?..
– Если бы ты знал, как ты похож на Галахада, – мягко сказал Мерлин, с любовью глядя на юношу.
При этих словах чаша неожиданно взмыла в воздух. Перелетев от алтаря к столу, она повисла в воздухе и, помедлив, сама собой легла в руку Энтони.
– Вот видишь! – тихо произнёс Мерлин. – Грааль признал тебя. А ведь он так хорошо помнит рыцаря…
Энтони Сканлейн
Впервые в жизни я был на волосок от обморока.
С одной стороны – вот он я, Господи, Энтони Сканлейн, восемнадцатилетний студент-богослов, сирота, втайне пишущий стихи, мечтающий совершать в жизни добро, а со временем уйти в тишину и покой старого монастыря… В общем, обычный человек. Ну, какой из меня хранитель? Что я забыл в этом склепе? Тоже, нашли нового Галахада…
Но с другой стороны, в моей руке искрится Грааль – священная реликвия, обагрённая Христовой кровью. Защитница мира. Засов на вратах ада. И мне кажется, что сейчас чаша смотрит мне прямо в душу. Она словно изучает меня и в то же время хочет что-то рассказать. И перед внутренним взглядом вдруг начинают мелькать обрывки картин, которые ну никак не могли бы возникнуть в голове студента Сканлейна.
…Вот я в красных одеждах вхожу в большой сумрачный зал с круглым столом посередине, за которым сидят лучшие рыцари королевства Логрия, и вместе с ними – первый среди равных, доблестный король Артур.
Вот я, закованный в доспехи, повинуясь неслышному зову, скачу лесной чащей к заветной цели – Святому Граалю, ждущему в замке Корбеник.
Вот я становлюсь королём славного города Саррас, и чаша хранится в моей спальне, надёжно спрятанная в потайной шкаф.
Вот нежданный гость Мерлин открывает, что Господь внял долгим молитвам, и меня ждёт небесный чертог, в который я так стремлюсь, забывая даже о Граале, чья судьба отныне – перейти в руки нового хранителя, Мерлина.
…Конечно, всё это было не со мной. Грааль просто рассказывает о человеке в рыцарских доспехах, которому когда-то доверился и которого любил.
Что же было с тобой дальше, славный Галахад?
Чаша отвечает и на этот вопрос.
Дальше – блаженная вечность у престола Господня, осенённая светом всевышней доброты и мудрости. Невыразимое счастье освобождения от земной плоти и слияние с безбрежным океаном святости. Смирение перед ликом Отца небесного, подарившего усталой душе рыцаря покой и благодать.
Такова будет и моя награда, согласись я стать хранителем чаши, затвориться в подземном храме и жить в бессменном карауле, пока не появится новый хранитель (может быть, через тысячу лет), а Господь не приберёт меня.
Ну, что ж… Земная жизнь сейчас кажется чем-то мелким, суетным, отталкивающим. Ты мечтал о монастыре, Энтони Сканлейн? Такого монастыря и такого послушания на земле ещё не было. Но его сто́ит пройти, если впереди мерцает обещанный вечный свет. И не вступил ли я уже на этот путь, когда плечом к плечу с Барретом, используя артефакты Мерлина, развеял оживших мертвецов?
В этот миг я вдруг отчётливо понимаю, что книга моей судьбы написана ещё до моего рождения, что Мерлин прочитал её до последней страницы и что, в сущности, его устами сейчас говорит высшая сила.
И я покорно склоняю голову. Кто я такой, чтобы противиться Его воле?
Подняв глаза, я смотрю вверх, в каменный потолок подземелья.
– Вот он я, Господи, Энтони Сканлейн, – произношу я, не слыша собственного голоса. – Я буду хранителем чаши. Конечно, я не рыцарь Галахад. Но я пройду свой путь и сделаю всё, как ты хочешь.
Вадим Телепин
Какой, к дьяволу, Галахад? Какой хранитель может быть из Энтони?… По-русски говоря, из Антона?
Так звали отца Наташи. Она ещё говорила, что если родит мальчика, то в честь деда
