Ознакомительная версия.
Кардинал сидел за столом и задумчиво глядел на нас. Был он совершенно седой и болезненно худой. Он показался мне весьма серьезным человеком, способным как принимать важные решения, так и воплощать их в жизнь.
– Представьтесь! – потребовал Дунстан первым делом. Я был уверен, что Климента он и так прекрасно помнил, судя по тому, что взгляд кардинала на нем не задержался.
– Отец Климент, старший ночной смены. А это господин Бреннер, частный сыщик. Он явился сюда по делу, не терпящему отлагательства.
– Докладывайте! – столь же отрывисто приказал кардинал и чуть прикрыл глаза.
«Как бы не заснул», – забеспокоился я, но тут Дунстан забарабанил пальцами по столу, поторапливая нас, и я понял, что слушает он внимательно.
Отец Климент коротко пересказал кардиналу мою историю, умудрившись не упустить ни одной важной детали повествования. Дунстан слушал молча, только все барабанил пальцами по столу.
– И вот вы пришли ко мне, – сказал наконец он, когда Климент закончил историю.
– Есть сведения, – осторожно ответил я, – что подселенца доставили в собор…
Признаться, я только сейчас сообразил, насколько рисковал, вот так запросто заявившись сюда. Что, если Грэг ошибся? Я ведь даже не успел выяснить источник его информированности. Но меня впустили, выслушали и не выгнали в шею. Значит, я пришел куда следует.
Дунстан пристально смотрел на меня, словно решая, как со мной поступить. Климент тоже молчал, посчитав свою миссию выполненной. Но я прекрасно помнил о револьвере, который он прихватил с собой. Вот только в кого он станет стрелять: в кардинала или в меня?..
– Вы знаете, что император убит сегодня днем? – спросил кардинал, глядя на меня в упор.
– Я даже знаю, кто его застрелил, – признался я. – Некто Кречетов. Бывший императорский офицер, ныне – агент компании «Механикс», за которой стоят неизвестные мне силы.
Дунстан удивленно вскинул правую бровь.
– Даже так? Что ж, тем лучше… – непонятно проговорил он, а затем добавил уже громче: – Войдите!
Дверь, та самая, что, по моему представлению, вела в опочивальню, приоткрылась, и в комнату вошел тот, о ком я только что говорил – Дитмар Васильевич Кречетов, подпольная кличка Ястреб, агент «Механикс» и убийца императора. Признаться, такого я не ожидал и замер, не зная, то ли уже стрелять, то ли погодить минуту и выслушать объяснения.
– Какая встреча, – широко улыбнулся Кречетов. – Искренне рад, Бреннер, что вы уцелели во всех передрягах.
Я уже пришел в себя и вытащил «дырокол». С Кречетовым нужно держать ухо востро. Его я тоже винил в гибели близняшек и планировал предъявить счет к оплате.
– Ну-ну, это лишнее. – Кречетов уселся на один из стульев и, закинув ногу на ногу, закурил сигарету. Кардинал не выказывал ни малейшего удивления развязными манерами бывшего офицера.
– Присядьте и вы, господа, – предложил Дунстан. – Касательно вас, Кирилл Бенедиктович, я уже изрядно наслышан, а вот вы, отец Климент, можете быть свободны. Это дело вне вашей компетенции.
– Нет уж, – упрямо ответил монах, – если позволите, я предпочту остаться.
Кардинал пожал плечами.
– Я мог бы настоять. Но зачем? Раз уж вы так хотите влезть с головой в эту историю, пожалуйста. Но потом не жалуйтесь и не говорите, что я не предлагал вам уйти, когда еще было можно.
Климент демонстративно сел на свободный стул. Мне даже показалось, что монах с удовольствием закурил бы и сам, но просить сигарету у Кречетова не стал. Я же остался на ногах, единственный из всех. Оружие я тоже прятать не спешил, решив, что отныне никому больше на слово не поверю. А значит, пока каждый из здесь присутствующих, за исключением разве что отца Климента, не докажет свою невиновность, я считаю их преступниками, причем из тех, для которых наказание может быть только одно – смерть.
– Ваше право, – правильно понял меня Дунстан, – можете стоять, сколько пожелаете. Главное, слушайте! Теперь позвольте представить вас друг другу.
– Мы уже знакомы, – не понял я.
– Не совсем, – улыбнулся кардинал. – Дело в том, что, помимо всего прочего, господин Кречетов – агент церкви. Наш агент. Кажется, на вашем профессиональном жаргоне это называется «двойной игрой»? Или даже тройной? Дитмар Васильевич, расскажите Кириллу Бенедиктовичу, на кого вы еще работаете.
– О! – еще более широко, чем кардинал, заулыбался Кречетов, выпуская в воздух порцию ароматного дыма. – Заказчиков у меня много. Первый, но не самый основной – известная вам компания «Механикс», наделившая меня весьма значительными полномочиями, среди них значилась и доставка особых гальванических ванн, представляющих собой сверхсекретные устройства для воспроизведения человеческих копий – тех самых дубликатов, с которыми вы уже успели познакомиться. К сожалению, в «Механикс» не полностью доверяли мне, несмотря на долгое наше сотрудничество. Поэтому для контроля назначили кого-то другого, неизвестного мне человека, гораздо более сильно законспирированного, чем я предполагал…
– Знаю, – довольно грубо прервал его я. – Это был Семенов. К сожалению, он уже мертв.
– Даже так? – удивился Кречетов. – Сам Семенов, бравый риттер, правая рука барон-капитана. Чем же они его купили, хотел бы я знать… Ну да уже не важно… Итак, продолжим. Вторым по счету, но не по значимости, был господин Серафимов, решивший, что я работаю исключительно ради его интересов. Что ж, в этом он ошибался.
– А разве вы не застрелили императора? – криво усмехнулся я.
– Застрелил, – легко согласился Кречетов, – но совершенно по другим мотивам. Понимаете, однажды мы с ним разошлись во взглядах на будущее нашей страны. Его методы показались мне… скажем так, неправильными. Но долгое время я ничего не мог с этим поделать. А потом стало поздно, и единственный способ хоть что-то исправить был до банальности примитивным – убийство. Поэтому я застрелил его сегодня, точнее, уже вчера – боже, какой длинный день! – без всяких угрызений совести. Но, к сожалению, немного опоздал. Процесс уже начался, и обратить его вспять не удалось. Боюсь, что в итоге все стало даже хуже, чем я планировал. Эти цветные энергокупола… вы знаете, что это такое?
– Да, Костас назвал их посольствами других миров.
– Понимаете, что случилось? Я не хотел допустить прихода одних чужаков к нам, считая, что еще рано, мы не готовы и не справимся, что нас подомнут под себя, а в итоге уничтожат или поработят. Так вот, стараясь избежать появления одних, я привел взамен четверых других.
Я не знал, что на это ответить. Встретив живьем подселенца, а позже побывав, пусть недолго, в его родном мире, я стал с опаской относиться ко всему чужому. А тут, прав Кречетов, сразу четыре посольства, четыре дорожки к чужим мирам, и никто не знает, куда они в итоге приведут.
Ознакомительная версия.
