— Это вы от самого города так?
— Да нет! — усмехнулась Александра, — Нашёлся тут один… только ненадолго его хватило…
— Приставать, что ли, начал? — понимающе кивнул Михалыч, — Есть среди нас такие… А номер не запомнили?
— Знаете, что? Это не ваша забота… Извините, — вдруг сбавила тон пассажирка.
— Ничего, понимаю… А чего вы у Чёрных Скал ищите? Золото?
— Да почему сразу золото? Почему, если геолог, так сразу — золото?!
— Это я так, — смешался Михалыч, — присказка такая.
— Глупая присказка, — отрезала Александра.
Несколько километров проехали в молчании. Время близилось к полудню, и над степью прозрачно кипел воздух: сегодняшнее солнышко попалось какое-то на редкость яркое и горячее.
— Можно спросить? — опять завёл разговор Михалыч.
— О чём?
— Вы в камнях понимаете?
— Я всё-таки геолог…
— Что за камень такой странный? Посмотрите в бардачке, в тряпице.
Александра неумело открыла бардачок, пошарилась, развернула тряпку:
— Ахондрит! Настоящий ахондрит! — воскликнула она, вертя в руках маленький несуразно-бугристый камешек.
— Что?
— Метеорит, — пояснила Александра, — Они бывают двух видов: хондриты и ахондриты… Где вы его нашли?
— В степи, где ж ещё? Метеорит… это значит, с неба упал, камень-то?
«Вот оно! — подумал грузовик, и от волнения пропустил такт, закашлялся. — И молчал! Ну, да, он же не знал. Вот, значит, какие они осколки солнышек! Только этот погас уже. Э-эх! Нужны другие. Как их Александра назвала? Выходит, знают про солнышки?.. А Чёрные Скалы как раз на западе…» А ведь случалось, грузовик считал свои мечты глупыми бреднями перегревшегося мотора, а только и надо было — доехать до Чёрных Скал…
— …в милицию, — вдруг услышал грузовик окончание фразы.
— Почему в милицию? — слегка напряжённым голосом переспросил Михалыч.
— Понимаете, по закону все метеориты принадлежат государству, — пояснила Александра. — Поэтому, вы должны отнести свою находку в милицию. Там составят протокол…
— Может я его просто вам отдам?
— Зачем?
— Ну-у, вы — наука, вам в милиции веры больше… а где нашёл — это я вам и расскажу, хорошо?
— Ладно, — неохотно согласилась Александра.
И снова грузовик удивился. Получается, даже если они найдут осколки солнышек, их придётся отдать? А как же стоп-сигналы или габаритные огни? Но Александра говорит, что все метеориты милиция отдаёт учёным… Наверное, они пытаются разгадать секрет солнышек, чтобы научиться их делать. А когда разгадают — построят завод, и будет у людей много разных солнышек, и будет на земле всегда светло и тепло… Да, так правильнее… Но тогда тем более надо искать недогоревшие осколки, пусть учёные скорее разгадывают…
И вдруг холодной зимней ночью выясняется, что солнце звезда, и никогда не падает на землю…
Даже через много лет грузовику стало грустно от этого. Он слегка переминулся с колеса на колесо. Заскрипел. Старость — не радость.
Заходящее солнце показалось между высотными домами напротив гаража, озарив двор автобазы тем особенным вечерним светом, который неуловим глазу. Или фаре, да, или фаре. Казалось, этот свет проник в каждый предмет, в каждый древесный лист, заставив их сиять самостоятельно и отдельно.
«Вот бы в последний раз проехаться по вечерней степи на закат, — подумал грузовик. — Снять ручник, скорость в нейтралку, зажигание…» — и сам испугался, когда стартер вдруг рыкнул, двигатель вздрогнул, плюнул дымом и заворчал на холостых оборотах…
Ворота автобазы были распахнуты, поперечная цепь валялась на земле, сторож куда-то отлучился.
«Я ненадолго, — успокаивал себя грузовик, выруливая на улицу, — только посмотрю на степь, и сразу обратно…»
Завод стоял на окраине города, и на близлежащих улицах даже днём не было многолюдно, но сейчас, казалось, в округе вообще ни души. Однако грузовик ехал осторожно, по всем правилам. Досаждало левое переднее колесо: сильно спустило, руль так и выворачивало.
Очень скоро последние городские домишки остались позади, а там и асфальт кончился. Грузовик прибавил скорость и, наслаждаясь свободой, весело пылил по просёлку. Впереди раскинулась розовая спокойная степь. Справа вдалеке по-вечернему мутная гряда холмов, слева небо закидано случайными облаками, а впереди только дымящееся, остывающее солнце.
Но кончился и просёлок, только иногда попадалась чья-то колея. Невысокая жухлая трава покорно подставляла стебли, облака слева прострелили небо наискосок. «Перистые, — вспомнил грузовик название, — как в подушке.» Скорость он развил небывалую. В молодости по асфальту так не разгонялся. И левое переднее колесо больше не тревожило, видимо, покрышка нагрелась, и давление поднялось само, без подкачки.
«Как было бы славно, — вдруг подумал грузовик, — встретить сейчас Александру. Пусть бы она стояла около палатки и рассматривала какой-нибудь ахондрит. А если бы узнала, и помахала мне рукой — то и совсем замечательно… А чабан бы пас своих коней…»
Солнце уже не опускалось, грузовик нёсся по степи с такой скоростью, что солнце застыло на одном месте. И облака застыли. И трава.
«Солнце — это звезда, — подумал грузовик, — Оно одно и никогда не падает на Землю. Михалыч прав».
