Все присутствующие были уверены, что командир королевской стражи, сейчас пошлет старик, наорет на него, и попросит покинуть «Благородное место», но все случилось иначе.
— Что ты пил старик? — величественный тон исчез, сейчас Руфус говорил по-простому, в народе говорят, по-людски.
— Я пил помои мистер, обычные, самые дешевые помои.
На лице главнокомандующего появилось замешательство.
— Помои? Что это?
Бармен, спрятав дубину за спину, вышел вперед. На его лице сейчас сияла улыбка, совсем не похожая на ту, что была несколько минут назад.
— Позвольте вам объяснить. Есть ведро, в которое мы сливаем всю выпивку, что уже испортилась, или ту, что не смогли допить высшие чины. Мы все тщательно перемешиваем, добавляем секретный ингредиент, о котором вам лучше не знать, он служит, чтобы придать выпивки особую желтизну.
— Пожалуйста, прекрати — перебил бармена Руфус. — Налей лучше этому господину своего лучшего пива, за мой счет, разумеется.
Вся таверна начала шептаться между собой, а невероятной щедрости главнокомандующего, а радости старика, просто не была придела. Когда ему принесли огромную чарку пива, он нырнул в нее с головой, и лишь тогда, когда отпил половину, с улыбкой до ушей, смог произнести:
— Слава главнокомандующему Руфусу.
— Слава — повторили все, следом за ним.
— Но теперь мне можно рассказать историю? — с грозным видом спросил у посетителей «Благородного места» мужчина в плаще.
Все лишь молча, кивнули. Немного постояв в тишине, о чем-то думаю, или просто собираясь с мыслями, Руфус все-таки начал свой рассказ.
* * *
Один мудрец сказал: «Красота спасет мир». Видимо он был слепым, раз смог произнести такую глупость, или быть может, это вовсе и не мудрец был, а так какой-то пьяница. Не важно, это история не о нем, она об одной девушки, что родилась в семье сапожника и доярки. Ее рождение произошло под восход полной луна, когда на небе был настоящий звездопад. Именно смотря на то, как падают звезды, отец еще тогда не родившегося ребенка, загадал роковое желание.
— Если у меня родится сын, я хочу, чтобы на свете не было никого сильнее или храбрее его. Если же у меня родится дочь, я хочу чтобы она была самой прекрасной, самой красивой, чтобы ее красоте завидовали все, и люди, и боги.
У него родилась дочь. Ее было решено назвать Адель. Уже с ранних лет было видно, что красота девушки не знала границ. Ее прекрасным русым волосам, что казалось, светились на солнце, завидовали все модницы северного королевства. Ее кожа была идеальной, без каких либо точек или трещинок, даже на руках у нее не была линий, лишь нежная кремовая кожа. Про ее глаза ходили слухи, говорили в них можно утонуть. Губы Адель были алыми, а ресницы черными, как смола, без всякой магии. Эту девушку любили все парни, и ей завидовали все женщины. А когда Адель исполнилось четырнадцать, ее красота увеличилась в несколько раз.
Многие юноши и мужчины, хотели разделить с ней семейное ложе, но ее отец-сапожник всем отказывал.
— Она еще ребенок — говорил он, и прятал свое солнце на чердаке.
Но слухи в королевстве разлетаются быстро, быстрее лучшего почтового голубя. Однажды они дошли и до короля. Король Томас был известен своей добротой, щедростью и огромным пивным животом. В Северных землях его любили абсолютно все, а на Юге все боялись, ведь за таким королем пойдет весь народ.
Томасу захотелось посмотреть на девочку, о которой говорят «Что звезды по сравнению с ней не светят, а солнце не греет. Что лучшая выпивка, так не успокаивает душу, как ее глаза. Что ее улыбка, стоит дороже всего золота, что есть в королевстве». Поэтому он без задней мысли отправился к сапожнику, что жил на худших землях Севера.
Конечно, отец Адель не мог противостоять желанию короля, и он впустил Томаса в свою скромную обитель.
— Ну, давай, показывай свою знаменитую дочь, хочу собственными очами узреть ее красоту и молодость. А после мы сходим с тобой в кабак, где отведаем лучшее местное пиво.
Сапожник рассмеялся, приятно, когда твой король не стыдится простого люда, а после отправился на чердак.
Томас не ждал ничего особенного, он знал, как его народ любит раздувать из мухи слона, он ожидал увидеть красивую девушку, но вместо этого узрел ангела. Ее появление озарила халупу сапожника, теперь она не казалось королю такой убогой и отвратительной, сам отец Адель, находясь рядом с дочерью, стал гораздо моложе и красивее. Красота девушки творила чудеса, и Томас это видел, он был уверен, поставь рядом с ней засохшую розу, и она вновь расцветет.
Адель стояла рядом с отцом, не поднимая головы, ей было страшно смотреть в глаза столь благородному и доброму господину, о котором она столько слышала.
— Посмотри на меня дитя неба — просто простонал король, и четырнадцатилетняя девушка подняла на него свой взор. Увидев ее глаза, Томас обезумил от любви, его глаза стали слезится, а зрачки резко расширились. — Ты должна стать моей женой — промямлил король, а затем подошел к сапожнику. — За ее руку я сделаю все, что пожелаете, хотите быть графом, пожалуйста, лордом, я не возражаю.
Король опустился на колени, и начал умолять старика, отдать ему его дочь, но сапожник не шел на уступки, он был не готов распрощаться со своим солнцем.
— Ей еще очень мало лет, пока рано говорить о замужестве — говорил отец Адель, а после он смог сказать то, что ни говорил королю еще никто. — Поэтому я вынужден сказать, вам НЕТ!
Услышав отказ, Томас вскочил с колен, его глаза наполнились яростью, вены на его руках вздулись, а из носа внезапно пошла кровь.
— Да как ты смеешь, так со мной говорить! — проорал король. Он схватил сапожника и швырнул его в дальнюю стену халупы. Раздался женский плач, но он не остановил Томаса, который достав из своих ножен меч, стал надвигаться на отца девушки.
— Пожалуйста, будьте благоразумны — прорыдал сапожник, но король, словно его не услышал. Королевский меч, чья рукоятка была усыплена рубинами, и на чьем лезвии был выгравирован огнедышащий лев, вошел в тело сапожника.
— И что ты скажешь сейчас глупый старик — обезумив от любви, прорычал король, а после прокрутил рукоятка меча у себя в руке.
Томас сделал еще несколько ударов своим острым оружием, пару поперек, а пару вдоль, разорвав тело сапожника на несколько частей. Затем, вымазанный весь в крови, король оторвал голову старика. Неся ее за волосы, окропляя пол халупы кровью уже мертвого хозяина, король подошел к девушке. Своей рукой он стал гладить ей волосы, а своим ртом, пытался ее поцеловать.
— Твой отец умер, потому что был глупцом, теперь ты моя девочка, и у тебя будет все, что ты сможешь только пожелать.
Адель ничего не могла сделать, она была хрупкой девушкой, и не в ее силах было противиться обезумевшему королю. Она отправилась жить в замок Томаса, где надеялась забыться и найти покой. Мысли о том, чтобы отомстить королю не посещали ее голову лишь потому, что девушка решила эту затею безумной и невозможной.
Там в огромном замке вместе с Томасом, кучей придворных и стражей жили двое сыновей короля. Ричард и Стивен. Ричард был кучерявым парнем двадцати трех лет, который больше всего на свете любил свой лук, и которым владел в совершенстве. Стивен же был длинноволосым блондином, который в качестве оружия предпочитал топор. Этот гроза всех местных девушек даже дал имя своему оружию, его он называл Стивен младший. Эти два брата были лучшими друзьями, не разлей вода, и казалось ни что, не может их поссорить. Но все изменилось, когда в замке появилась Адель.
— Дорогой брат я начал писать стихи — с воодушевлением в главном зале у камина заявил Ричард.
— Я тебя, конечно, поздравляю дорогой брат, но писать стихи удел девчонок, а мужской удел воевать, нестись с оружием наперевес убивая неверных и своих врагов — гордо произнес Стивен, натачивая у огня свой топор.
— Ты не понимаешь меня дорогой брат. Стихи пишу я только о ней, это она заразила мое сердце поэзией, это из-за нее я не сплю по ночам, а все пишу, пишу и пишу. О, дорогая Адель, прочти хоть одно мое стихотворение, хоть самое маленькое, самое неказистое, но прошу тебя, прочти его под луной, под светом звезд. И кто знает, быть может, ты поймешь, что мое сердце уже давно принадлежит тебя, и что тебя никто не полюбит, так как люблю тебя я. Где же ты моя Адель, где же ты прямо сейчас — ввысь воспел молодой Ричард.
— Дорогая Адель сейчас наверху, в ложе нашего с тобой отца дорогой брат — со злобной ухмылкой произнес Стивен. — И лишь богиня похоти, знает, чем они там занимаются всю ночь.
— Как же это не справедливо. Она так молода и прекрасна, а он так стар и отвратителен — Ричард стоял у стены увешанной портретами великих королей, среди которых был, потрет и Томаса доброго. Он стоял и смотрел в лица потомков, а в его голосе звучала бесконечная горечь. — Как бы я хотел, чтобы наш отец умер в эту же ночь дорогой брат, как бы я этого хотел — произнеся последнею фразу, молодой принц в гневе сбросил со стены портрет Томаса доброго.
