Коварные подружки, заманившие Лесю на вечернюю прогулку, потихоньку разбежались по домам, каждая со своим ухажёром. А вот то, что Леся презрительно отвергнет кавалера, никто даже и не думал.
Спустя долгих полчаса вынужденной прогулки оказалось, что на попавшейся развилке, где незнакомая едва заметная тропка под ноги легла охотнее, не надо было рисковать и идти в другую сторону. И поняла это Леся, только когда лес накрыла во всем величии щедро посеребренная луной ночь.
Девушка испуганно шмыгнула носом. Конечно, не в первый раз ноги не туда её завели, но только не поздней ночью, не в канун полнолуния, и ветер так страшно в листве не шептал… и грозное рычание со всех сторон не слышалось…
– Мамочки!!! – взвизгнула Леся: ей померещились среди кустарниковой листвы два страшенных жёлтых звериных глаза и какая-то странная белая, будто бы призрачная фигура. Напуганная девушка подхватила юбку и припустила во весь дух по какой-то заросшей тропинке, лишь бы только оторваться от этого страшного чудища.
Голые ветки цеплялись за одежду и волосы, не позволяли двигаться дальше, рвали, царапались, оставляя на коже красные вздувшиеся полосы. Дышать становилось всё тяжелее, кашель прорывался с боем, но Леся продолжала бежать, пока не налетела на кого-то сослепу.
Наверное, это от испуга ей вновь померещилась пара желтых глаз – Леся в панике закричала так громко, как только могла, и принялась яростно лягаться. Но кто-то всё равно схватил её, прижал локти друг к другу за спиной и с усилием заткнул рот визжащей девушке.
– Тихо, Леся, тихо, это всего лишь я, Марат!
– М-м? Кхрф-м!!!
– Что, прости?
– Ыффрмы!
– Ох, извини! Сейчас… – Наконец, парень он убрал руки, и Леся с облегчением вдохнула свежего воздуха. После чего проникновенно, самыми доступными и приличными словами сообщила всё, что на душе лежит, включая невыносимую жажду приключений и отвращение к местным ловеласам. Марату пришлось сочувственно выслушать весь её монолог.
– Неужели всё так плохо?
– А ты как думаешь? – выдохнула Леся, стянула с головы чепчик и принялась вытирать им вспотевший лоб. – Я сейчас чуть сама себе могилку носом не вскопала! Ты что, ничегошеньки не видел?
– А что я должен был видеть? – вопросительно поднял бровь Марат.
– Там, у тропы сидел в кустах какой-то зверь. Он наблюдал за мной!
– Охотился, что ли? Или подглядывал?
– Да чёрт его знает, прости Господи! Вот смотрел он на меня, смотрел, а потом взял и… Ну, точнее, это я первая побежала. А он отстал. Вот… – девушка попробовала отряхнуть безнадежно испорченное платье и громко, страдальчески всхлипнула. – Чёрт! Ну, и как я теперь домой-то пойду! Меня же первый встречный за побродяжку примет!
В улыбке Марат приподнял один уголок рта, так что получилась его обычная косая усмешка. Парень слишком хорошо знал Лесю и не думал, будто та в самом деле боится сойти за бездомную. По хитрым и полным надежды глазам ясно видна каждая мимолетная мысль молодой незамужней девушки.
– Если хочешь…
– Хочу! – сразу заулыбалась Леся. Её плохое настроение улетучилось столь же быстро, как и мимолетный запах мокрой шерсти. Марат снова усмехнулся и продолжил:
– Если хочешь, я провожу тебя до дома. Но взамен ты расскажешь мне, что в точности ты видела. Что за зверь был, какой его окрас, размер и прочее. Сама понимаешь, если тут зверь объявился, да ещё и охотиться начнет…
Леся сразу как-то погрустнела.
– Маратик, прости, но… Я и имя-то свое забыла, когда увидела это… это существо, а ты говоришь вспомнить, чего я могла и вовсе не заметить!
– Ну, хоть что-то же ты должна была увидеть! Чего именно ты испугалась?
– Ну… У него были очень страшные желтые глаза, – прошептала Леся, она будто снова взглянула в эти странные омуты.
– То есть, страшные? Они были хищные или голодные? Может, двухцветные?
– Разумные, – задумчиво произнесла девушка, не слушая Маратовых слов. – У него были очень страшные – разумные глаза! А ещё, зверь был белым как январский снег и громадным, почти что с меня ростом!
– Разумные глаза… Громадный и белый… Очень интересно, – Марат потер лоб. – А что именно это за зверь? Медведь? Может, олень?
– Я не знаю точно, – осторожно сказала она, – но кажется… кажется, волк?
– Волк?
Молодой лесник озадачено остановился и повернулся к подруге лицом к лицу. Алексия находилась в том же недоумении, но воспоминания неумолимо подтверждали, что там был не медведь и не горный козел, а именно волк. Далекий крик совы разорвал повисшую между ними тишину; лесник мельком кинул в ту сторону взгляд и повел подругу дальше сквозь густой лес.
– Марат? – тихо позвала Леся.
– М-м?
– Ты когда-нибудь встречал странного огромного белого волка?
– Нет, вроде, – пожал плечами Марат, аккуратно раздвигая непокорные ветви на пути. – Если такие бывают, то мне ещё не встречались.
– Ясно… О, а я вот сейчас думаю, – нарочито легкомысленным тоном продолжила девушка, – что зря так убежала, да ещё и завизжала ему почти что в самое ухо…
– На его месте я бы за такое обиделся, – поддержал Марат шутку осуждающим тоном.
– Вот и я думаю – непорядок! При случае обязательно извинюсь…
– Не забудь пару земных поклонов отбить, а лучше – упасть на колени и униженно молить о снисхождении.
Спустя пару минут друзья уже смеялись в лицо страху и напряжению. Перекидываясь репликами, они обсуждали вероятность грядущей встречи с шансом упросить огромного зверя ходить под седлом, пасти домашний скот и плести ивовые корзины.
– А что, я плету, и он научится! – рассуждала Леся. – А мачеха мне всю жизнь говорила, что у меня руки как кошачьи лапы: мягкие и бесполезные.
– Представляю, как ты его будешь на это уговаривать.
– Ну пожа-алуйста, ну хоть одну корзи-иночку, – тут же показательно заныла девушка.
– А он тебе зубами – клац! – хмыкнул Марат. – Если уж появилось желание умереть смертью храбрых от когтей и клыков дикого зверя, то чего ждать? Могу устроить хоть сейчас: только минуту назад прошли в трех десятках метров от логова волчьей пары. Кстати, если хочешь, вернемся, я тебя им представлю. Они будут мне очень благодарны за вкусный и аппетитный поздний ужин!
– Смотри, как бы тебя моя мачеха ненароком не слопала без соли и перца! – предрекла Леся. – Она уже давно на тебя зуб точит!
– На меня?! – ужаснулся друг. Девушка неумолимо кивнула, но не сдержала приличествующего выражения лица и расхохоталась.
– Хотя если честно, то она действительно тебя давно уже увидеть хочет.
– Зачем это? – подозрительно уточнил лесник.
Алексия слегка зарделась, от смущения споткнулась на ровной тропинке, начала мямлить.
– Ну… мне кажется… ей кажется, будто мне кажется, что тебе кажется, что я… ну, что я… тебе нравлюсь.
– Э-э… Что, прости?
– Ну, по-моему, она думает, что мы… ну… что мы гуляем вместе. В смысле, мы и так гуляем вместе, но не так, как Машуня с Прошкой, а мачеха думает, что как раз так, как они!
– То есть, она думает, что мы с тобой больше, чем друзья? – догадался Марат. Леся смущенно кивнула.
– Это, конечно, не так, – поспешно уверила она, – но что нужно Людмиле, чтобы меня в чем-то неподобающем заподозрить? Не волнуйся, ничего страшного не случится, главное, ты держись от неё подальше, ладно?
– Как скажешь, – усмехнулся парень. Алексия все ещё отставала на пару шагов, так что после этой темы разговор как-то не вязался, оба были полностью погружены в свои мысли.
Но далеко они так не ушли. Перед взглядом Марата мир закрутился, потом сузился до одной крошечной точки и мгновенно взорвался эмоциональной, бьющей красками картиной, до того посещавшей парня только в его снах. Медленно погружаясь в какую-то тянущую жидкость, словно в болото, он сквозь волны напряжения и отчаяния различил на озерном дне бьющуюся в оковах фигуру. Это была девушка – и она кричала ему, звала на помощь, будто ей ежесекундно причиняли боль, и только Марат – он один! – может ей помочь. И парень рванулся вперед, позабыв глотнуть воздуха.
***
Собрание Инициативных Личностей и Активистов (как саркастически называла его Баданя) проходило на этот раз в скромных Гошиных апартаментах, оборудованных по последнему слову двадцатого века. В обстановке присутствовало только крайне необходимое: старый скрипучий диван с облезлой обивкой, стыдливо прикрытый дивандеком, огромный, в полкомнаты шифоньер, забитый красками, кистями, лаками и прочими расходниками, а также тумбочка на шатающихся ножках и водруженный на неё старый телевизор.
Пульт от этого доисторического монстра давно уже был неисправен и за ненадобностью валялся, где попало. Богдан, тучный шкафообразный мужчина с проглядывающей на затылке лысиной, не поленился его найти и принялся чинить, пока потягивались остальные.
