— Я собираюсь отворить дверь и забью ее гвоздями, чтобы ты не мог ее закрыть, Томми. Так сказал доктор. Томми, ты должен быть мужчиной и остаться здесь, на кухне, один в течение часа, и мы оставим здесь лампу, а затем, когда ты поймешь, что бояться нечего, ты станешь хорошим, настоящим мужчиной, а не каким-то непонятным существом, которого отцу приходится стыдиться.
В последний момент миссис Такер поцеловала Томми, заплакала и прошептала мужу, что ему не стоит этого делать, что нужно подождать, пока мальчик подрастет; но хозяин дома остался неумолим — гвоздь был забит в пол, чтобы толстая дверь не могла закрыться, и мальчик остался один, рядом с горящей лампой и темной открытой бездной дверного проема, в которую он уставился глазами, такими же горячими и яркими, как пламя лампы.
В тот же вечер доктор Готорн ужинал со своим бывшим однокурсником, человеком, который занимался психиатрией и особенно интересовался детскими расстройствами. Готорн рассказал Джонсону о своем новом пациенте, о маленьком сыне Такеров, и поинтересовался мнением друга. Джонсон нахмурился.
— Дети — странные существа, Готорн. Может быть, они чем-то похожи на собак. Возможно, нервная система у них более чувствительна, чем у взрослых. Мы знаем, что возможности нашего зрения ограничены, то же касается нашего слуха и обоняния. Я твердо уверен, что существуют формы жизни, которых мы не можем ни видеть, ни слышать, ни обонять. И мы постоянно вводим себя в заблуждение, уверяясь, что их не существует, потому что мы не можем доказать их существование. У этого малыша Такеров может оказаться удивительно обостренная нервная система. Он может смутно ощущать присутствие в подвале некоего существа, которое остается незаметным для родителей мальчика. Очевидно, его страхи небезосновательны. Заметь, я не утверждаю, будто в подвале кто-то или что-то есть. На самом деле я уверен, что это — всего лишь обычный подвал, но мальчик с самого раннего детства думает, что там кто-то есть, и этого уже достаточно — так же плохо, как если бы там и в самом деле что-то было. Но мне хотелось бы узнать — что заставляет его так думать. Дай мне адрес, и я завтра зайду туда и побеседую с мальчуганом.
— Что ты думаешь о моем совете?
— Извини, старик, но я думаю, что это была совершенная ерунда. На твоем месте я бы по дороге домой зашел туда и посоветовал этим людям ничего подобного не делать. Малыш может ужасно испугаться. Видишь ли, он определенно уверен, что внизу что-то есть.
— Но там ничего нет.
— Возможно, и нет. Без сомнения, он неправ, но он так думает…
Все это настолько взволновало доктора Готорна, что он решил последовать совету своего друга. Стояла холодная, туманная ночь, и врач, блуждая по лондонским улицам, чувствовал, что покрывается гусиной кожей. Наконец он добрался до дома Такеров. Он теперь вспомнил, что однажды уже бывал здесь, давно, когда маленький Томми Такер явился на свет. В окне гостиной горел свет, и через мгновение мистер Такер отворил дверь.
— Я пришел взглянуть на Томми, — сказал доктор.
— Он на кухне, — ответил отец.
— Он крикнул один раз, но с тех пор он молчал, — плакала мать.
— Если бы я ей позволил поступить по-своему, она отворила бы дверь, но я сказал ей: — Мать, настало время нашему Томми стать мужчиной. И я уверен, что он теперь точно знает: бояться было нечего. Вот и час прошел… Полагаю, нам стоит пойти, выпустить его и уложить спать?
— Это был нелегкий час для маленького мальчика, — прошептала жена.
Неся свечу, мужчина шел перед женщиной и доктором, наконец он отворил дверь кухни. В комнате было темно.
— Лампа погасла, — сказал мужчина. — Подождите, я сейчас ее зажгу.
— Томми! Томми! — позвала миссис Такер.
Но доктор помчался туда, где на полу виднелась белая фигурка. Резким голосом он потребовал больше света. Дрожа, он исследовал все, что осталось от маленького Томми. Трепеща, он заглянул через открытую дверь в подвал. Наконец он посмотрел на Такера и его жену.
— Томми… Томми был ранен… Полагаю, он мертв!.. — доктор запнулся.
Мать бросилась на пол и подхватила изорванное, искалеченное тело, которое совсем недавно было ее маленьким Томми.
Мужчина взял молоток, вытащил гвозди, закрыл дверь и запер ее, а затем достал длинный гвоздь, чтобы укрепить замок. Потом он схватил доктора за плечи и встряхнул его.
— Что убило его, доктор? Что его убило? — кричал он в прямо в ухо Готорна.
Доктор отважно смотрел на собеседника, хотя ужас сжимал его горло.
— Откуда я знаю, Такер? — ответил он. — Откуда я знаю? Разве вы не сказали мне, что там ничего не было? Ничего не было? В подвале?
Перевод: Александр Юрьевич СорочанГ. Ф. Лавкрафт, Соня Х. Грин
УЖАС НА ПЛЯЖЕ МАРТИН
Я никогда не слышал ни одного даже примерно вразумительного объяснения ужасу на пляже Мартин. Несмотря на большое число свидетелей, все рассказы разнятся; и показания, взятые местными властями, содержат самые удивительные противоречия.
Вероятно, такая туманность вполне естественна ввиду неслыханного характера самого этого ужаса, почти парализовавшего страхом всех видевших его, и усилий, приложенных фешенебельной гостиницей Уэйвкрест замять это происшествие после огласки, вызванной статьей профессора Аона «Ограничиваются ли гипнотические способности известными человечеству?» Несмотря на все эти препятствия, я попытаюсь представить ясно изложенную версию, так как я видел это отвратительное происшествие и считаю, что оно должно быть известно из-за тех страшных предположений, для которых оно дает повод. Пляж Мартин вновь популярен как место купания, но я с содроганием думаю о нем. Я вовсе не могу без дрожи смотреть на океан.
Року не чужды театральность и кульминация, так как ужасное событие 8 августа 1922 года на пляже Мартин последовало за периодом беззаботного оживления и любопытства. 17 мая команда рыболовного судна «Альма Глостерская», под руководством капитана Джеймса П. Орна, после почти сорокачасового противостояния убила морское чудовище, чьи размеры и вид произвели невероятный шум в научных кругах и заставили некоторых бостонских натуралистов принять все меры предосторожности, чтобы сохранить его нетронутым.
Чудовище, пятидесяти футов в длину и около десяти футов в диаметре, имело примерно цилиндрическую форму. Без сомнения по принадлежности к виду это была рыба, имеющая жабры, но с некоторыми любопытными видоизменениями, такими как рудиментарные передние лапы и шестипалая стопа на месте грудного плавника, которые повсеместно дали повод самым разным предположениям. Странный рот рыбы, ее толстая чешуя и единственный глубоко посаженный глаз удивляли не меньше ее колоссальных размеров. А когда натуралисты объявили, что это младенческий организм, появившийся на свет лишь несколькими днями ранее, общественный интерес многократно увеличился.
С типичной для янки предприимчивостью капитан Орн приобрел судно, достаточно большое для содержания в нем этого объекта, и договорился о выставке своей добычи. Доведя до конца необходимые плотнические работы, он приготовил экспонат, который один мог бы соперничать с отличным морским музеем. Отплыв на юг к богатому курортному району рядом с пляжем Мартин, он бросил якорь у причала гостиницы и начал получать плату за просмотр.
Удивительные анатомические свойства объекта и важность, которой он без сомнения обладал в глазах посетителей-ученых, живущих неподалеку или прибывших издалека — все это превратило находку в сенсацию сезона. То, что она была абсолютно уникальна — уникальна настолько, что могла совершить революцию в науке — понимали все. Натуралисты доказали, что объект в корне отличался от подобной гигантской рыбы, пойманной у побережья Флориды; что, хотя находка и была, очевидно, обитателем почти невероятных глубин океана — возможно в тысячах футов от поверхности — ее мозг и важнейшие органы свидетельствовали о поразительной развитости существа, а по размерам превосходили все, до тех пор относившееся к роду рыб.
Утром 20 июля сенсация усилилась из-за потери судна вместе с его странным сокровищем. Накануне ночью во время шторма оно оторвалось от швартовых и бесследно исчезло из поля зрения охранника, который, несмотря на ненастную погоду, ночевал на палубе стоявшего рядом корабля. Капитан Орн, при поддержке заинтересованных ученых и с помощью большого количества рыболовных кораблей из Глостера, предпринял тщательные поиски, которые, однако, не увенчались успехом, за исключением еще более увеличившегося интереса и разгорающихся толков. К 7 июля была потеряна всякая надежда, и капитан Орн вернулся в гостиницу Уейвкрест для завершения своих дел на пляже Мартин и совещания с некоторыми из ученых, остававшимися там. Ужас пришел 8 августа.
