— Позвольте представиться, Рон Уизли, староста, очень приятно!
— Л-луна Л-лавгуд! — испуганно произнесла она.
— Очень приятно, Ллуна Ллавгуд! — важно повторил Рон. — Помните — мы всегда на страже! — он поднял голову и, перекинув мантию через плечо, выпятил подбородок. — А это — моя новая метла! — он продемонстрировал Луне указанный предмет. — Новейший “Чистомёт”! Даже в магазинах такого нет!
— З-замечательно! — произнесла Луна.
Что-то зацепило мой взгляд. На черенке кто-то гвоздиком или перочинным ножиком, правда, я, скорее, склоняюсь к версии гвоздика, поскольку вряд ли этому “кому-то” стоило бы доверять такой травмоопасный предмет, как перочинный ножик... Так вот, кто-то рядом со словом “Чистомёт” накорябал эмблему почти так, как мне описывал Рон — два жёлудя у основания стилизованного дубового листа. То есть, лист был настолько стилизован, что походил, скорее, на ракету. Или торпеду. С двумя желудями, ага. Концептуально подобный арт, конечно, вполне вписывался в парадигму мироустройства Рона, но на метле выглядел, скорее, как чья-то злобная шутка.
Пока я раздумывал об уместности подобной символики, я чуть не пропустил то, что сказала Гермиона:
— И эта жуткая корова Панси Паркинсон. Какая из неё староста, если она толстая и медлительная, как тролль, которому дали по башке...
Это Панси-то — корова? Ах, Гермиона, Гермиона!
— Герми, милочка! — сказал я вкрадчивым голосом.
— Не называй меня так! — надулась она.
— Герми, душечка! — исправился я. — А погляди, что я тебе купил!
Заинтересованно она следила, как я открываю чемодан, достаю оттуда небольшую продолговатую коробочку и подаю ей:
— Вот, от самого чистого сердца!
Она с придыханием взяла подарок, осторожно открыла коробочку и заглянула в неё... Лицо её внезапно стало злобным.
— Это что? — прошипела она.
Луна склонила голову набок и тоже заглянула в коробочку.
— Я точно не знаю, — сказала она, наматывая свои спутанные волосы на палец, — но, по моему — я повторяю, по-моему — люди называют это “расчёска”.
Гермиона покраснела и стала цвета волос Джинни.
— Я знаю, что это расчёска! — прорычала она, глядя на меня. — Что это значит?
— Это значит, — снова ответила Луна, — что вам пришла пора познакомиться.
— Кому? — не поняла Гермиона.
— Тебе, — кивнула Луна, — и ей, — она кивнула на расчёску. — Так решил Северный Олень.
Невилл загоготал в голос. Я осторожно взял у Луны её “Придиру” и, временами тихонько посмеиваясь, стал вчитываться в фельетоны, которые писал Ксенофил Лавгуд. Ха-ха, надо показать Римусу. Теперь мы будем называть Сириуса не иначе, как “Коротышка Бордман”! Ха-ха, Фадж — гроза гоблинов!
Когда мы вылезли из поезда, я опять увидел Панси, но подойти к ней не смог, поскольку она буквально висела на локте Малфоя, который с компанией загружался в карету, отобранную у второкурсников. Расстроенный, я в ступоре проводил их карету взглядом, а потом, вдруг, осознал, что по-прежнему не вижу никаких фестралов, которые в Сценарии точно были. Я подошёл к нашей карете и, сделав удивлённое лицо, дёрнул Рона за рукав.
— Что такое, Гарри? — спросил он.
— Что это за чудо-лошади? — задал я свой вопрос.
— Какие ещё лошади?
— Которые повезут кареты! — слегка раздраженно ответил я.
— Да о чём ты, никак не пойму?
— Вот о чём — посмотри!
Я схватил Рона за руку и повернул так, чтобы его лицо оказалось прямо перед воображаемой мордой воображаемого коня. Поглядев секунду-другую в пустоту, Рон уставился на меня.
— На что ты предлагаешь мне смотреть?
— Да на эту, которая между оглоблей! Которая в карету запряжена! Вот же она перед тобой...
Рон, естественно, по-прежнему таращился с полным непониманием.
— Ты... ты не можешь их видеть? — спросил я.
— Кого?
— Тех, которые запряжены в кареты.
Рон встревожился:
— Да что с тобой, Гарри?
— Со мной? Ничего...
К нам подошла Луна и, протянув руку, погладила воздух прямо передо мной.
— Не волнуйся, — сказала она. — Ты не сходишь с ума, ничего такого. Я тоже их вижу, — и она продолжила “гладить коня”.
— Правда, они прекрасны? — спросил я.
— Они великолепны! — сказала она. — Эти крылья!
— А чёрная кожа, которая обтягивает их скелеты! — поцокал я языком.
— А их драконьи головы! — в экстазе вскричала она. Рон, закрыв руками уши, в панике забрался в карету. Я с недоверием посмотрел на неё:
— Ты, что, вправду их видишь?
— Кого? — удивлённо спросила она. — Никого я не вижу. Я, что, похожа на сумасшедшую?
Она хитро улыбнулась и забралась вслед за Роном в затхлый кузов экипажа. В карете мы на пару ещё немного поиздевались над Роном, который уже всерьёз начал думать, что у него крыша поехала, а потом разговор перешёл на Хагрида, и Рон безобразно наорал на Луну, которая, по-моему, в этот момент была близка к обмороку от того, как ей хотелось рассмеяться. Мы вышли из кареты и я приветливо ей кивнул:
— Это было замечательно!
— Да и ты даром времени не терял... Северный Олень! — улыбнулась она и пошла в компанию к своим. В обеденном зале я снова нашёл глазами Панси, но она, казалось, намертво прилипла к Малфою, не обращая на мои потуги поймать её взгляд никакого внимания. Дафна грустно мне улыбнулась через весь зал. Дождавшись окончания обеда, я рванул в толпу, пытаясь догнать Паркинсон. Когда мне это удалось, я, шепнув ей на ухо:
— Панси, на минуточку! — потащил её в сторону. Как мне показалось, Хорёк, за которого она цеплялась, даже не заметил её исчезновения. Остановившись, она ещё раз попыталась вырваться и даже подпрыгнула на месте от досады, провожая Малфоя взглядом, а потом, когда он окончательно скрылся, наконец, она повернулась ко мне:
— Что тебе надо? — прошипела она.
— Мне нужно тебе сказать пару слов, — я мирно поднял было руки, но сразу их опустил, поскольку она попыталась развернуться и уйти, и мне снова пришлось хватать её за локоть. — Пожалуйста, давай зайдём сюда! — я показал на ответвление коридора, в котором нас бы не заметили. Поняв, что я так просто не отстану, она вздохнула:
— Давай, только быстро! — она снова подпрыгнула от нетерпения. — Мне нужно идти!
— Ага! — согласился я. Мы зашли в тень, и она блеснула оттуда своими зелёными глазами:
— Что тебе надо?
— Я хотел извиниться... — начал я.
— Извинения приняты! — отрезала она. Я в неожиданности раскрыл рот, но сдаваться не собирался:
— Я поступил опрометчиво...
— Ты поступил замечательно! — снова оборвала она меня.
— Дай мне договорить! — начал сердится я. — Когда мы встретимся? Как насчёт Астрономической Башни? Или на выходные в Хогсмид?
Она прикусила губу и задумалась.
— Ты знаешь, я всё детство и подростковый возраст провела, зная, что, когда придёт срок, я выйду замуж за человека, которого мне назначили в женихи мой отец и отец Поттера. Мне были безразличны мальчики, их для меня просто не существовало. И тут мне говорят — ты свободна! ты можешь выбирать!
— Выбери меня, Панси! — попросил я. Она покачала головой:
— И я просто посмотрела по сторонам... Оказывается, вокруг много мальчиков!
— Вот, значит, как... — едва слышно пробормотал я.
— Не огорчайся, — сказала она. — У тебя ещё есть запасной вариант. Не так уж и плохо, когда у тебя две невесты!
— Мне нужна ты! — сказал я.
— Мне нужно идти, — ответила она.
Я остался один в пустом коридоре. Мой воображение рисовало мне, как Волдеморт убивает меня, и она плачет на моей могиле, наконец-то поняв, что она потеряла. Я что есть силы ударил лбом в стену, в голове взорвалось маленькое солнце, и я ещё успел заметить потолок надо мной прежде, чем с размаха приложился затылком к каменному полу.
Очнулся я с таким ощущением, словно треснулся затылком о каменный пол. При попытке поднять приподняться голова сразу начала кружиться, и я почувствовал, что меня сейчас стошнит. Я аккуратно, стараясь не раскачивать, переместился на полметра и осторожно положил голову на холодный пол. Стало немного полегче. Попытка понять, что произошло, окончилась полнейшим фиаско. Я по-прежнему отказывался верить, что Панси так легко от меня ушла к Хорьку. С другой стороны, так же легко она и меня признала своим единственным и неповторимым всего лишь две недели назад. Нет. Всё равно, не верю.
Мне на лоб легла тонкая прохладная ладошка. Шишке на лбу сразу стало легче.
— Ты что, пытался убиться об стену? — хихикнула она.
— Нет, Дафна, я тут просто лёг на потолок полюбоваться!
Она улеглась рядом со мной на каменный пол, плечом к плечу, и стала разглядывать трещины в пяти метрах над нами.
— Что показывают? — спросила она, подлезая ладошкой под мою.
— Я не с начала смотрю, — ответил я. — Похоже, какая-то любовная драма!
— Фу, — надула она губки. — Да ну! Я бы лучше какой-нибудь детективчик!
— В соседнем коридоре триллер показывают. В самые напряжённые моменты из стены выплывает Кровавый Барон...
