— Да и богиня, — печально вздохнув, юноша изящно расправил плечи, — не хотелось бы с ней ссориться.
"Вам виднее, мой господин".
— Вечно ты так, — блондин обижено поджал губы, — никакой от тебя пользы.
"Как будет угодно господину".
Даккен подошел к зеркалу, занимающему одну из стен, и залюбовался искаженным отражением маленьких огоньков, что мерцали подобно морю душ в вечно застывшей тьме. Каскад тумбочек был заставлен множеством баночек и тюбиков. Легким перышком пальцы демона пробежались по косметическим средствам, на лице появилось задумчивое выражение, словно у барышни, что никак не определиться с выбором. Такому подбору косметических средств позавидовала бы любая уважающая себя особа женского пола. Демон ухмыльнулся, маска развращенного юноши на мгновение сменилась звериным оскалом. Молодой человек наклонился, пытаясь рассмотреть себя сквозь запотевшую муть, но тщетно. Легким движением руки Даккен вывел на зеркале несколько затейливых иероглифов.
— Покажи! — в этом повелении не было и толики прежней медоточивости, так мог говорить только привыкший повелевать.
На гладкой поверхности появилась легкая рябь. Постоялец блуждающей комнаты провел над зеркалом рукой, словно снимая невидимую вуаль, и довольно хмыкнул. Под пылким взглядом искусного лицедея туман в глубине серебряного стекла медленно исчезал, открывая искомое. Сначала появилось изображение коридора, но не пустого. Странная парочка шествовала ветхим лабиринтом. Щебечущая горничная вела "под белы ручки" мужчину. Демон не выдержал, и звонкий хохот отразился от стен хрустальными шариками. Лицо кавалера было расписано нелепым синим узором, и выглядел он довольно комично.
— Каге, что скажешь? — молодой человек озорно подмигнул своему спутнику. — Кто из них аппетитней выглядит?
"Они простые смертные, мой господин", — голос куклы остался бесстрастным.
— Какой ты ску-у-учный, — протянул Даккен и перевел взгляд на парочку, которая уже выясняла отношения. — И не так они просты, как кажется на первый взгляд. Но ты прав, — блондин сделал плавный жест, и изображение изменилось, — есть в этом питомнике зверьки и повкусней.
В этот раз безукоризненная гладь показала пустующий бар. В помещении было темно, освещалась только барная стойка. Очень аппетитный бармен, которого Монсеньор просил не трогать, спаивал одного единственного посетителя — хрупкую рыжеволосую девушку. А вот это уже интересно. Демон втянул нервно подрагивающими ноздрями воздух, принюхиваясь к отражению. На тонких губах заиграла чувственная улыбка. Ведьма, и не слабая.
— Ее сила, как аромат жасмина, — закрыв глаза, томно протянул юноша, — пьянит и будоражит, — он сделал несколько грациозных танцевальных па вокруг низкого пуфика. — О, это будет великолепный десерт. Но, — подняв указательный палец вверх, хозяин японской куклы назидательно произнес, — сначала ужин.
Картинка сменилась, теперь Даккен внимательно осматривал один из номеров в викторианском стиле. Неожиданно он сморщил нос, на гладкой белоснежной коже появилась сеть морщинок.
— Фи, как воняет! — юноша выудил из глубины шуфлядки кружевной платок и, обильно надушив его, жеманно приложил к носу. — Моветон! Каге, эта тварь портит мне аппетит, — сразу же закапризничал демон.
В кресле сидел ньюфаундленд и лакал коньяк. От него сильно несло псиной, и этот запах почти перебил другой, более низкий аромат цвета крови. Очень знакомый отпечаток, напоенный сладостной негой.
"Его не должно существовать, мой господин", — равнодушный голос куклы озвучил мысли демона.
— Да, ты прав, — блондин небрежно отбросил ажурный лоскуток ткани и присел на пуфик, закинув ногу на ногу, — но я не буду обрывать это никчемное существование, так даже интересней.
"Господин, неужели вы…", — первый раз за все время разговора в безликом голосе появилось подобие чувств.
— Помилуй, Каге! — тоном возмущенной дамы взбунтовался юноша. — Я еще так низко не пал!
Неожиданно обстановка в отраженной комнате изменилась с появлением еще одного действующего лица. Девушка выглядела изящной статуэткой, ее прозрачная кожа выгодно оттенялась медным водопадом волос. Мягкие тона амбре, что будоражили острое обоняние Даккена, просто сводили его с ума. Он жадно втянул воздух, и его подхватила волна неги. Блаженно закрыв глаза, хищник плотоядно улыбнулся.
— Вот наш ужин — ужин истинного гурмана! — демон резко встал и театрально закатил глаза, поднеся руки к горлу. — Но, Каге, почему никто не ценит мой тонкий вкус, — писклявый голос диссонировал с плавной текучей грацией дикого зверя, которая проступала в каждом движении.
"Я ценю, мой господин", — деревянное тельце игрушки скрипнуло в низком поклоне.
— Хм, попробуй не ценить, — ехидно протянул хищник в образе травести-дивы. — Ну да ладно, — и, нежно очертя овал девичьего лица в зеркале, Даккен подул на гладкую поверхность, — ведь еще надо подготовиться к приходу гостьи, — изображение начало таять, и демон собрался уже вставать, но неожиданно верный спутник вскричал:
— Стойте, господин! — и указал деревянным пальчиком на тающий образ вампирши, — посмотрите на нее истинным зрением.
Демон удивленно повернул голову к зеркалу. Его глаза заполнил ядовито-зеленый свет. Просканировав взглядом ночную охотницу, юноша скорчил брезгливую гримасу, словно увидел самую мерзкую сущность во вселенной.
— О Каге! — голос Даккена звучал хуже расстроенной гитары, — ну почему так? Почему эта глупая вампирша не следует своему назначению, а ищет альтернативные пути?
Ему, как могущественному демону преисподней в отставке, бывшему властителю всей жизни на земле, повелевавшему циклом смерти и возрождения, было дано зреть все уровни бытия. Именно такой способностью воспользовался Даккен. И увиденное его не обрадовало, если не сказать, огорчило.
У каждой сущности, черпающей силы, из Тьмы ли, из Света ли, есть двойник, связанный с носителем невидимыми, но прочными узами. Эти нити тянутся из слабого, полностью зависящего от своего хозяина двойника, находящегося в промежуточном измерении. Именно этот мир духов является истинным отражением творений, наделенных хоть какими-то сверхъестественными способностями. Выбрав путь — следуй ему, твердо веря в свою правоту. Такова суть вещей, и никому не дано ее изменить. А тот, кто нарушает законы, жестоко за это расплачивается. Если нежизнь вампира поддерживается исключительно кровью живых существ, желательно мыслящих, то невыполнение этого правила приводит к неизбежному нарушению цикла. Но, как известно, любое правило имеет исключение, это самое правило подтверждающее. Таким уникумом был Даккен, сумевший найти разгадку и заключить договор со своей тенью, сделав свое иное бытие слугой самому себе.
Миловидная спутница ньюфаундленда, здоровая в этом мире, но болеющая в мире духов, была противна демону. Она имела не насыщенную багровой тьмой тень создания, поглощающего жизни людей, а зловонную гниющую субстанцию, что постоянно разлагалась и отравляла своего хозяина. Вампирша нарушила закон, и теперь она обречена. Увлеченный собой, он едва не пропустил такую важную деталь. Увы, запланированный ужин был несъедобен, и даже более того, ядовит. Не смертельно, конечно, но болезненно.
— Вампиры — дети ночи, рожденные быть ужасом для смертных, — пафосно произнес демон, — а эта несчастная питается мертвой кровью, — и, взмахнув рукой в эффектном жесте, обиженно изрек банальность: — Ну и дурра!
Взяв с тумбочки щетку из апельсинового дерева, юноша начал бережно расчесывать шелковистый водопад волос, любуясь своим отражением в зеркале.
— Знаешь, мне это тело нравится больше всего, — лихорадочный блеск в глазах выдавал потаенную страсть к самому себе, — оно совершенно. Жалко, что я не могу им пользоваться постоянно.
"Красота погубит мир".
— Ну, может не весь мир, — лукавая улыбка заиграла на четко очерченных губах, — так, немного проредит население.
"Да, господин — санитар общества".
— Вот что мне в тебе больше всего нравится, так это тонкое чувство юмора, — отсмеявшись, сумел произнести демон. — Скажешь такое — санитар.
Все еще посмеиваясь, юноша приступил к ритуалу создания образа. Подобрав волосы в высокий пучок, он закрепил их двумя острыми шпильками, блеснувшими россыпью бриллиантов. Затем, так же тщательно молодой человек нанес макияж. Яркий цветастый отрезок шелка в умелых руках Даккена быстро превратился в роскошное, идеально скроенное кимоно. Завершающим штрихом сексуального образа гейши был оби, на тон темнее основного одеяния, плотно обхвативший тонкую талию. Демон довольно оглядел себя в зеркале.
— Каге, я готов, — и кокетливо потупив взгляд, стыдливо спросил: — Ну, как я тебе?
