– Не. В маминых неинтересно, – твердо заявил парень. – Куда теперь? Слуг нанимать? Я предложу вот что – есть тут одна лавочка, они занимаются ремонтом домов. Может, там посоветуют, где нанять уборщиков. Они же убираются после ремонта, вдруг и просто уборку делают, без ремонта?
В строительной компании не удивились запросу, и через полчаса бурной торговли они договорились, что после обеда к Андрею домой придут десять человек, с мылом, тряпками, ведрами. И стоить это будет по десять серебреников на человека. То есть пять золотых. За эти деньги они вымоют весь дом, почистят и заново наполнят водой емкость на крыше, скосят траву во дворе и очистят виадук от листьев. Расстались довольные друг другом, при этом Андрею пришлось оставить задаток – золотой.
– Теперь куда? Может, зайдем в трактир? – невинно предложил Зоран. – Вашей супруге уже давно пора пообедать, она натрудила ножки. Устала, бедненькая… Хотите, я ей ступни помассирую?
– Я те щас помассирую, извращенец! – пообещал Андрей. – Знаю, знаю все про тебя – твоя мама доложила уже о твоей излишней, патологической тяге к противоположному полу. Уши оторву!
– А я че… я ниче… просто предложил, – невозмутимо пожал плечами парнишка. – Так куда идем?
– К парикмахеру. Женскому парикмахеру. Где тут такой есть?
– Через базар, у южного входа. Мастер Сильбан. Там такие красотки иногда стригутся – просто обалдеть. Я по юности с мальчишками иногда туда бегал – посмотреть на красоток.
– Вот и веди к этому самому Сильбану. Кстати, а чего вы туда бегали-то? На улице, что ли, нет других красоток, чтобы на них поглядеть? Почему именно там?
– Не понимаете! – кивнул парень и ухмыльнулся. – Этот мастер ведь не только на голове прически делает. А если забраться на тую позади дома и глянуть сверху, через щелку в занавесках… очень приятное зрелище можно увидеть, очень!
– Вот ты извращенец! – фыркнула Марго. – А если нет щелки в занавесках?
– Хе-хе… есть. Если дать уборщице два медяка, щелка будет.
– Вот сволочи, а? – восхитился Андрей. – А чего ты сдал нам эту кормушку – а если мы сейчас этому Сильбану и расскажем, чем занимаются мелкие извращенцы?
– А нет уже кормушки. Уборщицу уволили – один придурок так увлекся, когда теребил у себя… хм… в общем, влетел прямо в окно, вместе с рамой. Представляете – там любовница советника бургомистра с задранной юбкой, над ней трудится мастер с инструментами в руках, а в окно влетает Дутас Рыжий, со снятыми штанами и в полной боевой готовности. Баба так визжала, что у двух всадников, проезжавших мимо парикмахерской, понесли лошади и они посбивали половину базара. После этого издали приказ верхом на лошади не въезжать, а только лишь вести коней в поводу.
– Вот ты враль, – усмехнулась Марго. – Неужто правда?
– Чистая правда! Вот тебе крест! Гореть мне в геенне огненной на веки вечные, если это неправда! Мастер от неожиданности бритвой распахал ей лобок так, что остался шрам, и якобы из-за этого бургомистр ее бросил. Эта дуреха подала на Сильбана в суд, требуя компенсации за то, что лишилась кормушки, мол, богатый любовник сказал, что она похожа на раненого алебардщика, а он с алебардщиками не спит. Суд ей отказал, несмотря на то что она демонстрировала там свой раненый лобок. Над ней весь город смеялся, кроме бургомистра и его жены. Первый обещал закрыть дуру в тюрьме за клевету, так как он добропорядочный муж и не имеет никаких любовниц, вторая обещала плеснуть ей кипятком в лицо и в то место, что прельщало ее мужа. Над этой любовницей весь город смеялся. Да только зря – после того как она продемонстрировала свой лобок городскому судье, он хоть и отказал ей в иске, но зато пригласил к себе в одно из загородных имений, и теперь она живет припеваючи, как у Бога за пазухой. Все об этом знают – кроме жены судьи. Впрочем, может, и она знает, но молчит. Ее устраивает, что судья помалкивает и закрывает глаза на то, что она кувыркается с молодым гренадером из Западного полка…
– Стой! Я уже не могу! У меня голова кругом! – рявкнул Андрей. – Вот это ты сказочник! В этом городе вообще что-то можно скрыть? Это что за дела такие? Все всё знают!
– Это столица, господин Андрей, – ухмыльнулся Зоран, – тут все на виду, слухи разносятся так, что если в одном конце города испортили воздух, то в другом через полчаса уже рассказывают, что такой-то обделался, кидался дерьмом, его забрали в тюрьму, и по дороге он плюнул на ногу императору и провозгласил себя самого императором всего сущего.
– Кошмар! Где твой мастер? Сам занавески проверю, после твоего рассказа мне теперь вечно будут мерещиться рыжие пацаны по всем углам!
– Да мы уже и пришли. Вот это белое здание. Видите, написано – мастер Сильбан. А для неграмотных – ножницы и гребень. У мужских мастеров – ножницы и бритва. Так что это точно женский мастер. Кстати, не удивляйтесь, он немного странный, – хихикнул Зоран и спросил: – Может, я пока что посижу в чайной? Чувствую, вы надолго застрянете. А я уже есть хочу, аж пищит все.
Андрей выделил «командировочные» своему «секретарю» (кстати задумался: «А ведь и правда удобно – все знает о столице, настоящий городской пацан, советы дельные дает, так-то неплохо иметь эдакого секретаря…»), и они с Марго вошли в парикмахерскую.
Когда Андрей увидел этого цирюльника, он закашлялся, поперхнувшись, и отвернулся, чтобы Сильбан не увидел его смеющегося лица. Это был вылитый эстрадный певец Боря М.! Стареющий, ухоженный, благообразный, но… В общем, теперь было понятно, почему дамы не стеснялись делать тут интимные прически и почему их мужчины позволяли этому мастеру заниматься такими делами с их женщинами. По его виду сразу было ясно, что он хочет, и главное – кого он хочет.
Так-то Андрей не был гомофобом, ему на геев было наплевать с высокой колокольни – ну занимаются своими грязными делишками, и пусть себе, они же его не трогают и детишек не насилуют, а что там между собой, в запертых комнатах вытворяют, пусть это будет на их совести. Господь все равно всех рассортирует и расставит по своим местам.
– Приветствую вас, господин! И вас, госпожа! – поклонился парикмахер. – Чего желаете?
Андрей объяснил, чего он желает от мастера, спросил, сколько это будет стоить, и оставил деньги на столике, быстренько ретировавшись, спасаясь от томных взглядов Сильбана, бросаемых на него исподтишка. Ему не понравилось быть предметом вожделения стареющего педераста. Пусть Дутас Рыжий его удовлетворяет!
– Что так быстро сбежали? – радостно захихикал Зоран. – Неужто не нравятся такие мужчины? Так, ошибку понял, только не бейте! Ой! Ну у вас и палец! После вашего щелбана теперь шишка будет! Нет, ну зверство какое – то его жена меня поленом бьет, то он мне мозги выбивает. Бедный я, несчастный… давайте закажем пирог с соловьями, а? Дорогой, зараза, но, говорят, вкусный! – неожиданно прекратил нытье Зоран и облизнул губы в предвкушении угощения.
– Нет. Соловьев мы есть не будем. Я предпочитаю их слушать. Хватит и оленины. – Андрей подозвал подавальщицу и, сделав заказ, спросил Зорана: – Кстати, ты так и не досказал: а что стало с Дутасом Рыжим после того, как он приземлился на любовницу бургомистра?
– О-о-о! Это эпическая история! Рыжего высекли, хотели в тюрьму закрыть за членовредительство – он своим членом ведь так навредил, так навредил! – радостно заржал Зоран. – Но неожиданно вмешалась эта баба. Она нашла Дутаса в тюряге, выкупила его и приняла к себе в пажи. Теперь он такой важный, носит за ней шляпки, подает руку при выходе из кареты и все такое прочее. Денег зарабатывает неплохо. Одевается хорошо.
– А чего это она вдруг к нему воспылала? – удивился Андрей, принимая миску с пирогами и с удовольствием откусывая здоровенный кусок.
– Ну как – благодаря ему она хорошо пристроилась к судье, посасывает из него деньжонки. Но сдается мне, что главным фактором в ее решении было то, что упал он в окно со снятыми до пят штанами и все его мужское достоинство было на виду. А баба-то сразу это дело просекла, запомнила! Поговаривают, что судья, человек уже в преклонном возрасте, не в состоянии как следует обиходить любовницу… так, может, Дутас-то и сгодился. Не искать же ей мужчину на улице? Но это только лишь мои умозаключения! – ухмыльнулся Зоран. – Может, он просто хорошо читает псалмы на ночь глядя! Вот и понравился даме своей праведностью.
Андрей рассмеялся, и они плотнее приступили к обеду, ожидая свою даму.
Она и вправду задержалась часа на два, отчего Андрей уже стал скучать и засобирался идти ее разыскивать. Но не успел он встать со стула, как дверь парикмахерской распахнулась, и, сопровождаемая кланяющимся Сильбаном, из цирюльни вышла блондинка с прической каре – Андрей объяснил, как надо постричь его «жену», и парикмахер выполнил все его указания.
Получилось замечательно: светлая, почти платиновая блондинка с голубыми глазами, одетая элегантно и дорого, – она сразу бросалась в глаза. Но вряд ли теперь ее смог бы узнать кто-то из знакомых – по крайней мере издалека. Были длинные волосы – стали короткие, была брюнетка – стала блондинка. Вот только цвет глаз остался прежним.
