— Мистер Поттер! — позвала она меня.
— Профессор! — склонил я голову. Быстро они меня вычисли.
— Мистер Поттер, директор хотел вас видеть. По возможности, сейчас.
— Но у меня как раз сейчас занятие! — я сделал попытку избежать немедленного разговора, к которому ещё не был готов.
— Профессор Снейп сейчас не в состоянии вести уроки, — Макгоннал начала буравить меня колючим взглядом. — Я думаю, не случится ничего страшного, если вы сейчас прогуляетесь со мной.
Пришлось подчиниться. Пока мы шли, я пытался придумать, что буду говорить. Не стоит полагать противника, да ещё и легилимента тупее себя — последствия могут быть самыми разнообразными, от вечной стоянки рядом с неведомыми мне беднягами Шрюзбери и Вустером до соседней с оригиналом койки. Мне стало по-настоящему страшно, и следующие несколько коридоров я посвятил мысленным шлепкам по щекам в попытке привести себя в хоть немного вменяемое состояние. Настолько страшно, что я чуть не забыл о лежащем в левом кармане предмете. Приотстав на шаг от Макгоннал, я достал невесомую и почти невидимую сеточку и натянул её на голову. Дэниел сказал, что это помешает легилименту сосредоточиться, но не отменяет необходимости самому думать только о том, что я хотел бы показать.
Сколь верёвочке ни виться… В общем, мы дошли до входа в апартаменты Дамблдора, и Макгоннал пригласила меня в кабинет, в котором помимо Дамблдора ещё были профессор Флитвик и профессор Спраут, сидевшие на диванчике у стены. Макгоннал предпочла стоять рядом со мной, как бы разделяя ответственность за своего питомца. Я поздоровался.
— Здравствуй, Гарри! — взглянул на меня поверх очков Дамблдор. — Как дела? Какие новости? Что-нибудь интересное?
Я пожал плечами. Чёрт его знает, может, они все дружно решили моим здоровьем поинтересоваться, а я сейчас начну исповедоваться. Ну его, молчание — золото. Дамблдор не стал затягивать паузу — с его опытом интриг раскусить мою нехитрую уловку было не так уж и сложно — и сразу взял быка за рога:
— Тридцать минут назад инспектор Амбридж, — он не стал называть Долорес “профессором”, и спасибо ему за это — и профессор Снейп подверглись воздействию мощнейшего ритуала. Ты знаешь, что это был за ритуал, не так ли?
Нужно понимать, что разделительный вопрос — это и не вопрос вовсе, это утверждение, в конце которого ставится вопросительный знак для того, чтобы собеседник, машинально кивнув, сразу сдал себя с потрохами. Дамблдор не спрашивал меня, знаю ли я, что это за ритуал, он просто хотел, чтобы я кивнул. Вместо этого я неопределённо пожал плечами, вызвав на его лице легкую усмешку. Я мысленно снова начал корить себя на все лады. Нужно постоянно держать в уме, что Поттер — тупой и вспыльчивый, и настолько осторожно, как это делаю сейчас я, он себя вести не станет. Есть, конечно, надежда, что с высоты опыта столетнего старца мои потуги выглядят мышиной вознёй…
— Ну, хорошо, мой мальчик, — вздохнул Дамблдор, — ты хоть знаешь, что бы случилось, если бы ритуал был проведён не у стен замка, а, к примеру, у Хогсмида? Если не знаешь, то я тебе скажу. Уже через пять минут на место его проведения аппарировала бы сотня авроров, хватая всех подряд с целью отправить в Азкабан. Этот ритуал не находится в списке непростительных только потому, что требует больших усилий и тщательной подготовки, в отличие от того же Круциатуса, который можно наколдовать и в запале, между делом…
Он замолк, ожидая моей реакции. Я же изо всех сил пытался не дать своим мыслям соскользнуть на детали.
— С другой стороны, тщательная подготовка означает, что тот, кто провёл ритуал, долго думал над его осуществлением… Что же могло настолько повлиять на злоумышленника, что тот даже не задумался об убийстве, которое, несомненно, было бы более гуманным решением? Чем успел так кому-то насолить профессор Снейп?
Думай о шрамах на руке, думай о шрамах на руке! Думай о чёртовых шрамах!!!
— Гарри, посмотри на меня! — я посмотрел на Дамблдора невидящими глазами, в которых то плясали капли крови на моей руке, то Гермиона на четвереньках собирала крысиные глазки под наблюдением Снейпа. Директор показал на чашу перед собой: — Помнишь, что это?
— Да, профессор, — ответил я. — Это Омут Памяти.
— Мне бы хотелось, чтобы ты поделился с нами своими воспоминаниями, Гарри.
— Я не понимаю, как, — ещё одна ловушка. Откуда, в самом деле, недоучке и лентяю Поттеру знать, как сгружать свои мысли? Если, конечно, его не научил ранее крёстный. Другой крёстный… Думай о шрамах…
— Коснись палочкой виска вот так, — Дамблдор показал, что нужно делать. — Выбери воспоминание и начни его вытягивать вот так…
Именно так и нужно делать, за одним исключением — нужно выбрать в точности тот кусочек воспоминаний, которым я хочу поделиться. Лица друзей и сообщников показывать вообще не стоит. Кроме Гермионы, конечно, но тут она — жертва, а не сообщница, не так ли? Я аккуратно сгрузил в Омут “отработку“ у Амбридж, а потом начал работать над фрагментами с Гермионой, безжалостно отсекая всё, что могло дать хоть малейший намёк на подготовку и на помощниц. Хотя, при желании до Дафны докопаться можно. А если Дамблдор узнает, что я спелся с Дафной — это будет очень плохо. Поттеру не положено смотреть никуда, помимо Гриффиндора. Так. Крупным планом трусы Гермионы, тянущейся за книгой на верхней полке — отдельным красочным воспоминанием. В горошек. Я верен Гриффиндору, я дышу Гриффиндором и заглядываю под юбки только Гриффиндору!
Директор потратил от силы пять минут на просмотр картинок и откинулся в кресле, прикрыв глаза:
— Прошу, коллеги! — показал он в сторону Омута.
Макгоннал, Флитвик и Спраут склонились над артефактом. Перед моими глазами усилием воли снова появились капельки крови на руке. Вот же, чёртов упырь! Как я мог быть таким слепцом? Он знал! Знал! И про Амбридж, и про маленькие слабости Снейпа! Знал про издевательства над своим “любимцем” — и ни слова не сказал. Ну, конечно, чем хуже у Поттера жизнь, тем меньше шанс, что он хоть на секунду задумается, прежде чем убиться о Волдеморта! К тому же, с Министерством ему тоже ссориться не хочется. А Снейп… Они же повязаны, как мафиози из Палермо. Стоит Дамблдору отдать Снейпа аврорам, как тот соловьём запоёт… Флитвик вынырнул из моих воспоминаний и ухватился за рукоятку ножика на поясе.
— Коллега? — спросил Дамблдор, приподняв бровь.
— Можно, я ему… Снейпу… Хм… — Флитвик бросил на меня короткий взгляд. — Отрежу…
— Не стоит, коллега, — мягко пожурил его Дамблдор. — Насилием в этой жизни ничего не решить.
Интересная мысль. Особенно, в свете того, как нам преподаётся защита от тёмных искусств. Или это просто совпадение, на которое не стоит обращать внимания? Спраут вынырнула из омута, а за ней — Макгоннал.
— Я видела достаточно! — заявила она с непроницаемым лицом.
— И что вы думаете, Минерва? — спросил Директор.
— Я думаю, что таинственный злоумышленник, имени которого, похоже, мы никогда не узнаем, оказал нам крупную услугу.
— Какую же? — с возмущением спросила Спраут.
— Он избавил нас от скандалов, связанных с преподавательским составом Хогвартса, и от войны с Министерством по поводу их собственного нового назначения. Я считаю, что моральный облик нашего коллеги, — при упоминании Снейпа она поморщилась, будто горчицы наелась, — был самым блестящим образом скорректирован в лучшую сторону, а госпожа инспектор отведала той же пищи, которой потчевала моего студента, — она повернулась ко мне, и теперь я мог ясно видеть, с каким трудом она сдерживает негодование. — Мистер Поттер, почему вы оказались столь беспечны, что сразу мне не доложили?
— Я… Я боялся, что вас уволят, — покаялся я.
— Мистер Поттер! — надменно зашипела она. — Я, а не вы, и не кто-либо ещё, отвечаю за жизнь и здоровье моих учеников. Ни Министерство, ни госпожа инспектор, никто! Запомните это раз и навсегда. Я защищаю и оберегаю вас. Я! Вы поняли?
— Да, профессор, — согласился я.
— Почему вы не доложили о поведении Снейпа? — спросил Флитвик.
— Коллега, — тихим голосом остановил его Дамблдор. — Я уверен, что увиденное настолько потрясло Гарри, что он уже не мог ни о чём думать, кроме как о наказании. Не так ли, мой мальчик?
— Именно так, профессор! — думай о шрамах на руке, думай о шрамах на руке!!!
— Но мы не должны покрывать преступников, Дамблдор! — вскричала Спраут.
— Не преступников, дорогая Помона. Мы можем считать их рукой судьбы…
— Я имею в виду эту гнусную Амбридж и твоего любимчика Снейпа! — перебила она его. — Их нужно сдать аврорам, и немедленно!
— И что тогда? — чуть ли не ласковым голосом осведомился Дамблдор. — Много ли времени потребуется, чтобы выяснить, какому наказанию они подверглись, и найти исполнителей? Для ритуала, напомню, требуются, как минимум, тринадцать участников, которые все, как один, пойдут под суд. А поскольку в деле замешана ставленница министра, то в объяснения про действия под Империусом никто не поверит.
