Баба прижала Мэри Элизабет покрепче к груди, ее сердце так переполняли эмоции, что оно казалось таким огромным, и едва помещается в ней. Она никогда бы до этого не додумалась, но это было идеальное решение, как для детей, так и тех, кто, наконец бы смог иметь ребенка и назвать его своим. Никто не потеряет любимого ребенка, и, возможно, может получиться что-то хорошее от того зла, которое люди иногда обрушивают на своих невинных и беззащитных детей. Будучи Бабой Ягой уже достаточно долго, она жалела, что не додумалась до этого сама много лет назад.
— Нам нужно разработать способ общения, — добавил Лиам. — И еще может быть непросто, объяснить исчезновение тех детей, которые на самом деле никому и не нужны.
Мягкая улыбка коснулась губ Короля.
— Ну эта часть довольно простая. В давние времена, мы бы создали подменыша — точную копию ребенка, которого мы собирались забрать, его делали из дерева и оживляли с помощью магии. Проблема заключалась в том, что большинство родителей могли заметить отличия, так как подменыши не могут точно передавать человеческие эмоции и действия. Но, судя по твоим словам, именно эти дети нежеланны и многое пережили, то скорее всего никто и не заметит отличий или просто почувствуют облегчение, что их отпрыски стали более послушными и хорошо себя ведут. И магии для этого нужно совсем чуть-чуть; это не должно повлиять на равновесие между нашими мирами.
Лиам кивнул, а Баба вздохнула с облегчением. Все было улажено, Королева была счастлива, и теперь они могут идти домой. К сожалению, эта чудесная мысль была прервана пронзительным, разрывающим барабанные перепонки, криком, и он исходил из другого конца зала, прям как ногтями по классной доске.
Глава 31
Сердце Лиама разбилось на миллион кусочков при виде Мелиссы, которая извивалась между двумя здоровенными охранниками, каждый из которых крепко держал ее тощие руки. На ее лицо было страшно смотреть: лицо было расцарапано, все в красных пятнах от слез, а ее разной длины рыжие волосы были настолько грязными, что висели сосульками. Ту милую и привлекательную женщину, которую он когда-то назвал своей женой, невозможно было узнать в этом существе. Впереди этого трио шел еще один охранник, а рядом с ним маленькая девочка, стрижка-пикси на темных волосах, вздернутый носик и очень серьезный вид. На вид ей было примерно лет шесть, слишком мала для того, чтобы обладать таким самообладанием. Вопли Мелиссы разносились по всей комнате, вынуждая всех повернуть головы в ее сторону, и распугивая летающих птиц, которые забрались в более безопасные места в районе балок.
Неосознанно он сделал шаг в ее сторону, руки сжались в кулаки, но Баба остановила его.
— Подожди, — прошептала она. — Я знаю, что тебе тяжело на это смотреть, просто подожди.
Она легко похлопала его по спине, три быстрых хлопка, если бы это сделал кто-нибудь другой, то напоминало бы медвежьи объятия. И он решил подождать, хотя и чувствовал себя так, как будто его душу вырвали и изорвали на кусочки.
— Что это такое? — спросила Королева и отвращение отразилось на ее обычно невозмутимом лице. Она сузила глаза и посмотрела на главного охранника. — Кто эти люди?
— Вы приказали нам обыскать Майино жилище, Ваше Величество, как только Зорика рассказала нам как его найти, — сказал воин, кивая в сторону великанши. Она забилась в угол тронного зала, пытаясь казаться как можно незаметнее, но ей этого не удалось. — Мы нашли там этих двух Людей и решили, что ребенок один из тех, кого забрали. Поэтому мы привели к Вам обоих.
Стоя рядом с Лиамом, Баба сморщила свой длинный нос.
— Мне казалось, ты говорил, что пропало трое детей, — прошептала она. — Ты знаешь, чей это ребенок?
Он внимательно посмотрел на темноглазого эльфёнка, который невозмутимо смотрел в ответ, но не узнал ее.
— Было только трое. Майя наверно украла ее где-то в другом месте.
— Эта одна из ваших? — спросила Королева Лиама.
Он покачал головой.
— Нет, Ваше Величество.
— Объясни это, — потребовала Королева у Майи. — Кто эти Люди и что они делают в моем Королевстве?
Русалка показательно выдохнула воздух, закатив глаза, что напомнило Лиаму подростков, которых он периодически арестовывал за кражу в магазинах или граффити на исторических памятниках. Но она, видимо, решила, что ей уже нечего терять, если она подчиниться приказу Королевы, теперь, когда она уже все проиграла. Или, быть может, она просто хотелось получить возможность похвастаться своей сообразительностью, несмотря на конечный результат.
— Я нашла эту женщину пару лет назад, — произнесла Майя, гордо задрав острый подбородок. — Она случайно набрела на новый проход, вызванный разрывом земли, люди называют это гидравлическим разрывом пласта, в полубессознательном состоянии от чрезмерного злоупотребления алкоголем, и кто знает, чего еще. Ее разум был в полной отключке, и она едва заметила, что попала в другой мир.
Она закатила свои глаза цвета мутной морской воды, поражаясь слабости смертных.
— Я взяла ее к себе в дом, отмыла, накормила и, как только я убедила ее показать мне, где находиться проход, преподнесла ей ребенка, вместо того, чья смерть довела ее до такого отчаяния и безумия.
Ярость Лиама вступила в схватку с его скорбью, как боксеры-соперники в матче-реванше, когда он услышал эту гнетущую историю. Бедная Мелисса — в конце концов, она не сбежала с цирком, а угодила в кроличью нору, попав в сказочный мир, прямо в лапы эгоистичного, амбициозного существа, которое использовало разбитую горем, отчаявшуюся женщину для осуществления своих собственных безумных планов. Он вдруг ощутил себя таким же кровожадным, как Баба, жалея, что не разорвал Майю голыми руками, когда была возможность.
Баба услышала как из его горла раздалось тихое рычание, и улыбнулась ему одним уголком рта, выражая сочувствие.
— Подожди, — повторила она. — Нам нужно это услышать.
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
— И где же, скажи на милость, ты взяла этого ребенка? — вмешался Король, кивая на малышку. — Могу предположить, что это она?
Майя пожала плечами, похожие на водоросли волосы запрыгали по плечам.
— Как только я получила доступ к двери, я начала исследовать мир по ту сторону. Недалеко от места, где открылся проход, находилось уединенное фермерское хозяйство. Я убила родителей, забрала ребенка и сожгла все дотла. Это было довольно просто.
Взгляд полный сожаления мелькнул на ее лице.
— Увы, даже эти глупые Людишки что-то бы да заподозрили, если бы я использовала тот же самый трюк дважды, поэтому, как только эта женщина достаточно успокоилась, получив нового ребенка, и была в состоянии дать мне нужную информацию, я стала детей просто красть. Вызванные этим страх и страдания были гораздо более веселым зрелищем, чем наблюдать за тем как здание просто сгорает дотла.
Ужасная острозубая улыбка расцвела на ее лице, при столь приятных для нее воспоминаниях.
— Я помню тот пожар, — шокированно сказал Лиам. — Мы думали, что ребенок погиб вместе с родителями. Но ведь это произошло всего восемь месяцев назад, — он указал на маленькую девочку. — Ребенку не было и года. А этой девочке лет пять-шесть, не меньше.
Королева пожала плечами.
— Здесь, в Иноземье, время течет необычно, совсем не так, как в мире Людей. Разве в ваших сказках нет историй о тех, кто решился задержаться здесь на день или месяц, только чтобы потом, вернувшись домой, обнаружить, что прошло уже много лет, и все те, кого они любили уже мертвы, а о них самих давно забыли?
Кровь отлила от лица Лиама, но Баба уверенно произнесла:
— Не волнуйся, Бабы Яги невосприимчивы к такому эффекту, чтобы мы могли спокойно перемещаться туда-сюда, когда это необходимо. А так как ты здесь со мной, то все будет хорошо. Дома времени пройдет не больше, чем по нашим ощущениям здесь.
Он с трудом выдохнул.
— Ох, славно.
Но потом Баба добавила:
— Хотя, судя по всему, для Мелиссы прошли годы, и все это время она растила этого ребенка как своего собственного.
И тут его сердце снова упало на плиточный пол, и осталось там лежать в дымящихся руинах, как тот фермерский дом, который сожгла Майя.
— Мелисса? — Острые ушки Королевы внимательно следили за их разговором. — Ты знаешь эту человеческую женщину?
Лиам сделал еще один легкий поклон, хотя без особого воодушевления.
— Ее имя Мелисса МакКлеллан, Ваше Величество. И она моя — была моей — женой. Она исчезла два года назад. Я и понятия не имел, что она здесь, — он тяжело сглотнул. — Когда она исчезла, я решил, что она сбежала.
Выражение лица Королевы стало немного мягче.
— Значит ребенок, которого она потеряла, был твой? — она склонила голову. — Мы сожалеем о вашей потере. Утрата ребенка — это чудовищно. Затем взгляд Королевы сместился с него, стоящего по струнке в своей форменной одежде, на ту развалину, которой стала Мелисса, а та смотрела только на темноволосого ребенка, и то что-то напевала для девочки, то осыпала ругательствами охранников, которые держали их отдельно.
