Тем не менее, никто из темноты не появился, не прыгнул на меня и не съел. Слегка привыкнув к освещению, я увидел чуть далее границы света и тьмы два горящих красным уголька. Какой символизм! Тёмный Лорд во тьме, а Мракоборец — во свете… Мерлин, какая чушь мне лезет в голову! Надо сосредоточиться — мы с Сириусом и демоном несколько раз прошли по вариантам развития этой беседы, и каждое слово было учтено и отточено. Но, пока я не увидел эти красные глаза, я был не в состоянии дать ответ на главный вопрос — а зачем? Я оправдывался тем, что попробовать всё же стоит, что, если хоть что-то удастся выторговать, это может обернуться сохранёнными человеческими жизнями, но сейчас мне стало ясно — мне нужно было победить свой страх. И даже не перед самим Волдемортом, а перед тьмой, что его окружала. Просто ради того, чтобы в решающий миг не изойти на кирпичи…
— Добрый вечер, мистер Волдеморт, — поклонился я.
— А, Гарри, — прошипел или просвистел он. — С манерами уже всё значительно лучше. Ещё бы запомнил, что я — Лорд Волдеморт, а не “мистер”...
— Прошу прощения, Лорд Волдеморт, — ответил я и огляделся по сторонам. — Не будит ли слишком большой дерзостью с моей стороны попросить немного прибавить света?
— Будет, Гарри, — ответил он. — Но ты ведь всё равно будешь настаивать?
— Нет, — ответил я. — Если осветить помещение целиком — это проблема, то кто я такой, чтобы просить об одолжении.
— Именно, Гарри, — тихо сказал Волдеморт. — Ты — никто. Люциус, включи свет.
— Слушаюсь, милорд, — отозвался откуда-то сбоку Малфой, и ещё через секунду все вокруг озарилось туманно-зелёным светом. Я огляделся. Судя по всему, это были развалины какого-то собора, поскольку крыша явно уходила высоко вверх, да и гора сломанных скамеек в дальнем углу недвусмысленно намекала. Малфой почтительно стоял у стены, метрах в десяти он нас, а Волдеморт сидел на каком-то подобии трона — или это и был настоящий трон, найденный где-то на свалке — в пяти метрах от меня, так что его глаза были на уровне чуть выше моих.
— Итак, Гарри, — сказал Волдеморт. — Почему мой слуга в течение месяца, невзирая на боль, уговаривал меня принять парламентёра?
Это он, я так понимаю, на гарантированную им неприкосновенность намекает.
— Я не могу утверждать точно, — ответил я, — но могу высказать свою версию.
— Ты должен помнить, Гарри, — вкрадчиво сказал он, — что твоя неприкосновенность истекает после полуночи.
— Должен ли я это понять, как намёк отбросить политес и ускориться? — осведомился я.
— Пойми это, как прямое указание, — прошипел Волдеморт.
Я протянул ему папку, которую держал под мышкой. Папка взлетела в воздух и подлетела к Волди. Там её шнурки развязались, папка раскрылась, и перед ним в воздухе начали мелькать листки тщательно отобранного демоном материала. Ни одно из описанных событий не могло принести Пожирателям Смерти преимущества, несмотря даже на то, что те о них будут знать заранее. Волдеморт дочитал до последнего листочка и гневно разметал их в стороны.
Он откинулся в кресле и прикрыл глаза — красные огоньки потухли. Я уселся на пол по-турецки.
— Люциус, подбери и разбери по порядку, — тихо сказал он минут через пять и раскрыл глаза. — Гарри, я предлагал тебе сесть?
— Ничего страшного, — отозвался я. — Я понимаю, что вам было не до этого…
Его руки с остервенением тискали палочку.
— Прошу прощения, — наклонил я голову. — Я позволил себе вольность, поскольку не был уверен, как долго вы будете думать.
— Надо же, какой обходительный молодой человек, — прошипел он. — Я сейчас разрыдаюсь.
Я плотно стиснул губы, чтобы не ляпнуть ещё что-нибудь. Столь великие волшебники, как Волдеморт, и Непреложный Обет могут при случает нагнуть. Лучше не высовываться и вести себя тихонько, как мышка.
— И ты думал, что я поверю в эту чушь? — спросил он.
— Я взял на себя смелость предложить мистеру Малфою предотвратить некоторые события, — ответил я.
— Люциус?
— Да, милорд, — поспешил ответить тот. — К сожалению, всё так и происходит, даже если пытаться вмешаться.
— Это ловушка, Гарри? — тихо спросил Волдеморт.
— Нет, — ответил я. — Это попытка спасти моих друзей.
— Хм, — прошелестел он. — Если верить этому предсказанию, то на второе мая девяносто восьмого года ты должен быть жив, не правда ли?
— Да, в общих чертах, — согласился я.
— Ни увечий, ни заболеваний, — продолжал он.
— Примерно так, — подтвердил я.
— Готов ли ты продемонстрировать, Гарри, — вкрадчиво прошелестел он. Мы рассчитывали, что он будет искать способ обойти Непреложный Обет, и учли эту линию тоже.
— Я готов, — сказал я.
— Так не пойдёт. Скажи, что разрешаешь мне в обход обета испытать твою судьбу.
— Я разрешаю вам, Лорд Волдеморт, один раз испытать мою судьбу, — произнёс я.
— Три, — мне было видно, как обнажились его острые зубы. — С одного раза я могу промахнуться.
— Ваше Лордство — и промахнуться? — в удивлении поднял я брови. — Будь по-вашему. Я разрешаю вам, Лорд Волдеморт, три раза испытать мою судьбу.
— Ага, — прошелестел он и направил на меня палочку.
— Погодите! — вскрикнул я и поднял руку, останавливая его.
— Ты мне разрешил, Гарри, — торжествующе сказал он. — Теперь уже поздно.
— Дайте мне попрощаться, — попросил я так же тихо, как разговаривал он. Волдеморт недовольно опустил палочку, а я прикрыл глаза, вызывая образ своих невест. Дафна и Панси. Простите меня, милые мои, если я сегодня не вернусь. Простите мне мою дурость и самонадеянность, простите, что не оправдал ваших ожиданий…
— Гарри, — поторопил он меня.
— Да, — открыл я глаза и взглянул в его красные угли. — Я готов.
— Авада Кедавра! — вскричал он, и в меня ударил сном зелёного пламени. Я даже не успел зажмуриться, как оно просто обтекло меня и растворилось в воздухе. — Что за… — прошипел Волдеморт и снова закричал: — Авада Кедавра! Авада Кедавра!
Я сидел перед ним целый и невредимый и делал вид, что поправляю воротник, трясущимися руками пытаясь совместить перстень с брошью на цепи. Кто его знает, что этому маньяку ещё в голову придёт? Наконец, мне удалось, и впитанное перстнем волшебство перетекло в цепь, оставляя место для Авад и давая мне дополнительную защиту “класса А”. Так и не сподобился, между прочим, спросить у демона, что это означает. Вот так, всё откладываешь, откладываешь, а вспоминаешь, только когда очередная Авада в лицо летит. Я стёр испарину со лба.
— Безобразие какое-то! — пробурчал Волдеморт, закрыв лицо ладонью.
— Сам в шоке! — отозвался я.
— Чего ты хочешь, Гарри? — спросил он меня.
— Программа минимум — мне нужна небольшая помощь, — сказал я.
— Мудрость так и не коснулась тебя, Гарри Поттер, — послушался тихий кудахчущий звук. — У кого ты просишь помощи?
— Действительно, глупо, — согласился я, — просить помощи у убийцы родителей, который чудом не убил меня.
— Твои родители… — покачал он головой. — Твоего отца я убил в поединке. Мы поклонились друг другу, как полагается… Он был храбр, но я был быстрее. И он не прятался за могильными камнями, — я снова услышал этот кудахчущий звук. — Я не убивал твою мать, Гарри.
Да-да, так я тебе и поверил, безносый ублюдок! Легче поверить, что и эту церковь тоже ты разрушил, чем в то, что мою мать… То есть, конечно, мать Поттера… В общем, что её ты не убивал.
— Ты, похоже, сильный окклюмент, — произнёс он. — Мне так и не удалось уловить даже оттенка твоих мыслей. Но твоё лицо говорит мне достаточно. Я не убивал твою мать, Гарри. По крайней мере, я не помню, чтобы я её убивал. Я хотел… Но не убивал…
Его слова меня расстроили ещё сильнее. Я знал только одного человека, который выигрывал от смерти Волдеморта и родителей Поттера одновременно. Если быть совсем уж точным, то двоих…
— Я снова вижу твои мысли у тебя на лице, — прошипел Волдеморт. — Ты же не думаешь всерьёз, что Дамблдор может выпустить Аваду Кедавра?
— У него есть слуга, — ответил я. — Но убить вы его не сможете…
— Я тебе помогу, Гарри, — вдруг сказал он. — Если то, что ты сказал про слугу Дамблдора — правда.
— Вы его сами можете спросить, — пожал я плечами. — Тем более, что помощь связана с ним же. Но вы мне должны пообещать…
— Должен? — вскричал он громовым голосом, воспаряя вверх. Вокруг меня него начался настоящий ураган, который грозил сбить меня с ног. — Должен? Червь, ты считаешь, что я кому-то что-то должен? Круцио!
От Круциатуса у меня щита не было. Невыносимая боль бросила меня на землю, корёжа и скручивая. Когда меня отпустило, ко мне подползла змея, которая накинулась на меня и начала душить своими кольцами. Я изо всех сил напрягся, не давая ей себя раздавить, но чувствовал, что эта борьба была в итоге бесполезной — Нагайна была крупнее и сильнее. Краем глаза я заметил Малфоя, который стоял всё там же, но сейчас он опустил голову, боясь на меня поглядеть. Кости мои начали трещать, но внезапно змея меня отпустила, и я обессиленно упал на пол, пытаясь восстановить дыхание.
