«У нас нет времени, — подумал Роланд. — И нет возможности увеличить продажи резанного хлеба. Если и дальше так пойдет, через два года мы станем банкротами».
Говорить это вслух он не стал. Он и так говорил это уже слишком много раз.
Кажется, отец прочел его мысли.
— Я знаю, Роланд. Продажи вырастут. У нас и раньше были спады. Если честно, самое большее, что ты можешь сейчас сделать для семьи — это жениться на принцессе. Родство с королевской фамилией может помочь бизнесу гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Роланд, мы так долго и много работали, чтобы устроить этот брак! Мы очень надеемся, что ты справишься со своей ролью.
— Справлюсь со своей ролью? Пап, я же жених. Все, что от меня требуется, это явиться с кольцом и шафером. Невеста и ее мамаша сделают все остальное.
Они вышли на улицу. Еще не было и полудня, стоял холодный, чистый, свежий денек, и потому на дороге наблюдалось весьма оживленное движение. Они постояли на краю тротуара, ожидая, когда появится просвет между фургонами и грохочущими телегами.
— Это не так, Роланд, — сказал отец, когда они пересекли улицу. — Не стоит недооценивать свою роль. У жениха множество очень важных обязанностей. Он должен… ммм… купить кольцо, например. И выбрать шафера. А затем ему необходимо… ммм… появиться в церкви. Ладно, может быть у него и не так уж много обязанностей, но это очень важные обязанности. На самом деле, — продолжил отец, развивая тему, — появление жениха это ключевой момент всей свадебной церемонии.
— Да, конечно, я все понял, — ответил Роланд.
Они остановились перед пекарней Вестфилдов. Ее отдали Роланду под личный контроль.
— Кольцо, шафер, появление на свадьбе. Без проблем. Ты можешь на меня рассчитывать, пап. Я не позволю семье погибнуть.
Они попрощались, и Роланд поднялся в свой офис. Вдоль стен высились шкафы с книгами, охватывающими практически все области кулинарии. На одной створке двери висел портрет Агаты Тисдейл, которая утверждала, что изобрела пельмени. На другой красовалось изображение философа Примуса Колазиуса, первым обнаружившим связь между беконом и яйцами. Маленькой печурки хватало, чтобы поддерживать тепло в комнате и вскипятить чайник. Как джентльмен, Роланд был вынужден отказаться от участия в процессе выпечки — только попытайся, и гильдия поднимет жуткий вой — но офис над пекарней позволял ему максимально контролировать процесс приготовления экспериментальных образцов. Даже сейчас комнату наполняли ароматы свежевыпеченного хлеба. Корзинки с булочками — пшеничными, ржаными, медовыми, ореховыми, овсяными — ждали его одобрения. На столе лежали стопки рецептов, написанных аккуратным почерком, с пометками на обоих полях. Роланд взял один. Это оказался рецепт ржаного хлеба. На прошлой неделе он нацарапал на нем угольной палочкой «несомненный победитель», затем добавил восклицательный знак и даже обвел его в кружок. Роланд с рычанием разорвал бумажку пополам и бросил кусочки в печку. В гневе он схватил целую пачку рецептов и тоже бросил их в печь, отчего огонь внутри жаровни почти погас. Затем Роланд схватил колокольчик с книжной полки и позвонил своему камердинеру.
— Невилл, — спросил он, когда тот явился, — ты видишь весь этот хлеб? — Роланд указал на корзины вдоль стены.
— Сир?
— Отнеси все это в богадельню и скажи, чтобы раздали беднякам.
— Да, сир. Я пришлю за ними посыльных мальчишек.
— Отлично. И… Невилл?
— Сир?
— Людям нужен не только хлеб.
— Да, сир.
— Сходи на рынок и купи что-нибудь еще. Фрукты, сыр, соленья, ну, ты понимаешь, что я имею ввиду. Отнеси все это в приют. Деньги возьми в шкафу.
— Да, сир.
Камердинер вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Немного погодя трое посыльных мальчиков вошли на цыпочках, забрали корзины с хлебом и так же на цыпочках вышли. Роланд сидел за столом, подперев голову руками и наблюдая, как слабый огонек в печке лижет листки бумаги. Вскоре огонь разгорелся сильнее и весело пожирал два года работы. Роланд просмотрел оставшиеся бумаги на столе. Толстенный брачный договор появился здесь всего несколько дней назад. Роланд тогда отложил его в сторону чтобы прочесть как-нибудь потом. Договор был завернут в коричневую бумагу, перевязан лентой и скреплен королевской печатью. Роланд распечатал его — и опять отложил в сторону. Он просмотрел последние счета и обновил записи в бухгалтерских книгах. Быстро пролистал пачку отчетов по маркетинговым исследованиям и бросил их в печь. Увы, танцующий огонь не смог развеять его уныние.
Вскоре его привлек шум на улице. Роланд подошел к окну, открыл раму и взглянул вниз. На улице толпился народ. Казалось, многие смотрят в его сторону. Роланд нахмурился и закрыл ставни. Не успел он вернуться за стол, как камердинер распахнул дверь.
— Сир! — воскликнул он, слегка запыхавшись. — Принцессу Глорию похитили!
— Правда? — Роланд уселся на свое место и углубился в изучение очередной бумаги. Это был счет за новую пару перчаток, его следовало внести в отдельную бухгалтерскую книгу, куда заносились счета от портного и шляпника.
— Принцесса Глория — это которая? И почему я должен переживать из-за нее?
— Старшая, сир, — камердинер указал на брачный договор на столе. — Вообще-то, она Ваша невеста.
Роланд взглянул на первую страницу договора и бросил счет на стол.
— О, черт подери. Это как раз то, что мне нужно.
* * *
Галловей IV, король Медуллы, шагал, громко топая, вдоль холла второго этажа в восточном крыле Дворца, в одной руке он держал клочок грязной бумаги, а вторую сжимал в кулак. На втором этаже восточного крыла располагались личные покои королевской семьи. Пол здесь был покрыть толстым ковром, поэтому грозные шаги короля не имели того же устрашающего эффекта, что и на лестнице, но все равно заставляли дрожать картины на стенах. Король был крупным мужчиной. Его мантия цвета пурпура — цвета королевской семьи Медуллы — распахнулась после того, как он повернул за угол. Под официальной офисной одеждой оказалась фланелевая пижама — новости подняли короля с постели.
У него по пятам следовали два дворцовых стража — один из них был Терри — в толстой шерстяной форме, с нагрудными знаками и колюще-режущими военными мечами. В целях безопасности они должны были идти впереди короля и закрывать его от возможной опасности, но в случае в Галловеем это было трудно осуществить — король имел привычку внезапно и без всякого предупреждения менять направление движения. Поэтому Терри, да и другие охранники обычно оказывались позади монарха. Сегодняшний день не стал исключением.
За охранниками следовала длинная, растянутая по коридорам вереница обеспокоенных министров, придворных, помощников, офицеров и ассистентов. Перодически Галловей поворачивался к ним и кричал громовым голосом что-нибудь вроде: «Кто посмел так пошутить?» и «Стадо баранов!». И для пущей убедительности потрясал бумажкой, сжимаемой в клаке. Свита в ответ безмолствовала, когда он отворачивался, обменивалась озабоченными взглядами. Терри, обеспокоенный не меньше остальных, старался не показывать своих чувств. У него имелась своя собственная записка, сложенная и спрятанная далеко во внутреннем кармане. Но она не могла его успокоить.
Король достиг жилых комнат, энергично постучал в дверь три раза и вошел в гостиную своей дочери не дожидаясь ответа. Комната была залита утренним солнцем. Очень привлекательная девушка сидела в кресле возле окна и работала над очень сложной вышивкой. Когда Галловей вошел, она вскочила на ноги. Она была высокой, стройной, с длинными светлыми волосами, одетая в чопорное платье с высоким воротником. Когда король заговорил, девушка слушала его с почтением.
Он помахал бумагой перед ее носом и закричал:
— Посмотри-ка на это, Глория. — Тут король решил, что нет нужды кричать на девушку и понизил голос. — Посмотри-ка на это, Глория, — повторил он более мягко. Что значит вся эта белиберда с похищением? Твоя мать абсолютно расстроена, а дворец гудит от волнения. Ты знаешь, я крайне неодобрительно отношусь к таким шалостям. Посмотри на себя. Ты уже совсем взрослая девушка. Подобные шуточки ниже твоего достоинства.
— Прошу простить меня, Ваше Величество, — вежливо ответила девушка. — Уверена, вы абсолютно правы. Но к сожалению, вынуждена сказать Вам, что я не ваша дочь Глория. Я Джейн, одна из ее фрейлин.
— Ты не Глория?
— Нет, Ваше Величество.
— Уверена?
— Да, Ваше Высочество.
— А, к черту. Где Глория?
Вся королевская свита протолкнулась через двери. Маленькая девочка в голубом переднике пробралась сквозь лес ног. Она подбежала к королю и обхватила его за ногу.
— Привет, пап!
— Ты! — Его Величество указал на нее пальцем. — Ты Глория?
