Ознакомительная версия.
– Да как… да ты… – Я задохнулась от возмущения и, не сдержавшись, кинулась на него с кулаками. М-да, недалеко ушел, дорогой. А зря. Удар, другой – ему как об стенку горохом. – Ненавижу тебя! – Звук звонкой пощечины поддержал мои слова. – Ненавижу! – Очередной выпад руки – и мое запястье оказалось в плену его пальцев. Я раздраженно фыркнула, глядя в потемневшие от злости глаза блондина, и замахнулась другой рукой, но она почему-то вместо того, чтобы ударить, легла на его шею, заставив мужчину склониться ко мне. Медленно.
Я видела, как меняется выражение его глаз. От ярости до удивления, а потом… Когда лицо Арацельса оказалось совсем рядом с моим, когда его дыхание обожгло мою кожу, а на дне красных глаз, в которых тонули черные нити зрачков, полыхнул пожар желания, вот тогда-то до меня и дошло, что моя проклятая конечность снова пустилась в самоволку.
– Это не… Я не… – Слова не желали рождаться в пересохшем горле, а его губы, сулящие избавление от необычной жажды, были так недопустимо близко.
Не знаю, кто первый поддался соблазну, но не прошло и секунды, а мы уже целовались посреди огненного кольца в окружении белых снегов и черной ночи. И ни до кого, кроме друг друга, нам больше не было дела.
Я не сразу почувствовала, как вокруг что-то меняется. Это ощущение робким ветерком вплелось в тот вихрь эмоций, который кружил мне голову, мешая соображать. Вплелось в душу и осталось, став осознанием чего-то знакомого, родного, но некогда утраченного. Переплетение пальцев, горячее касание губ, ритм стучащих в унисон сердец, и… однажды потухший пожар связи вопреки всем каверзам судьбы снова из холодных углей превратился в жаркое пламя. А потом меня накрыло. Ураган чужих чувств: сильных, ярких, безумно приятных. Или здесь все мое? Наше?
– Ар… Арацельс! – Чуть отстранившись, заглянула ему в лицо. – Это то, о чем я думаю? – Его брови вопросительно поднялись. – Заветный Дар. Он снова активировался?! – Мужчина кивнул, и я, радостно взвизгнув, повисла у него на шее. – Значит, получилось, да? И Лу мне больше не муж?
– Очень на это надеюсь, – пробормотал мой снежный блондин, обнимая меня и удерживая на весу.
– Ну, по крайней мере мы попытались. – Глупая улыбка отказывалась сходить с моих губ, и я уткнулась в его плечо, чтобы он ее не видел. И все было бы хорошо, но… Совесть кольнула куда-то под ребро, и мне срочно приспичило оправдаться: – Ты извини за… ну… это… рука опять вышла из-под контроля и… ты понимаешь… я не хотела…
– Что именно? Бить меня или целовать? – В его голосе появилась настороженность.
– Целовать, да и…
– Арэ, – оборвал меня жених, хотя нет, теперь уже муж. Законный. – Рука, говоришь, виновата? – Он поставил меня на снег, который, несмотря на бушующее вокруг пламя, даже не думал таять. В этом проявлялась вся ненормальность магического огня. Впрочем… не вся. – А твои губы? Они тоже объявили забастовку? – ехидно поинтересовался собеседник.
– Ну… – Я почему-то смутилась.
– Не смей мне лгать, Катенок! – От его слов повеяло колючим холодом. – Я знаю, что ты чувствовала и чего хотела – тоже.
Ох, точно! Он же у нас чтец эмоций… поверхностных. А у меня в тот момент и без его способностей все на лбу было написано. Зачем я вообще затеяла этот разговор? Оправдалась, называется.
– Ну да, ну да… Не жена, а открытая книга.
Бурчание заставило его улыбнуться. Он приподнял мой подбородок и заглянул в глаза. А потом вдруг наклонился и замер, так и не коснувшись губ. Застыл в паре сантиметров от лица, и дыхание теплым потоком скользило по коже, и взбрыкнувшее сердце рвалось из груди, а в горле с невероятной скоростью зарождалась та самая жажда, утолить которую мог лишь один источник. Он был так близко. Томительный соблазн. Проверка. Предложение, от которого мне дали шанс отказаться. Ну уж нет! Только не в этой жизни.
Я громко выдохнула и, приказав себе не спешить, провела указательным пальцем по его щеке, подбородку, очертила нижнюю границу красивого рта и снова выдохнула. Ладони легли на плечи, погладили шею и заскользили по позвоночнику. Ласково, осторожно. Арацельс не двигался. Он ждал. И я не стала оттягивать момент. Привстав на носочки, совсем немного, чтобы быть чуть-чуть повыше, лизнула уголок его рта, с удовольствием отметила, как вздрогнул мой супруг. Затем коснулась кончиком языка его верхней губы, насладилась ее прохладной упругостью, и… Услышала, как он с мученическим рыком выдохнул мне в лицо одно-единственное слово: «Моя!» – после чего впился в рот поцелуем, от которого заныли губы и оборвалось сердце, временно забывшее, что ему полагается биться.
Дико, яростно, страстно! Эмоции… наши общие эмоции захлестнули нас, вырвав из реальности. Не знаю, как долго смогло бы выдерживать накал страстей мое тело. Хранитель сжимал его так, что сквозь бешеный стук очнувшегося сердца мне мерещился треск собственных ребер, а кожа горела, словно в лихорадке, под не знающими покоя ладонями мужчины. К счастью (или наоборот?), проверить это мне не удалось, так как сквозь бешеный ритм пульсирующей в висках крови до меня долетели слова:
– Ах, какая пылающая страсть. Загляденье просто.
– Угу, загляденье, – перенял эстафету второй голос. – Только бы пылающая страсть не спалила мне церковь.
Я бы, наверное, не придала значения этим фразам, не прозвучи вслед за ними хлопок закрывшейся двери. Слишком громкий, возможно даже усиленный каким-то магическим способом. После него раздалось синхронно укоризненное: «Ра-а-а-а-айс».
Ну что сказать, кайф нам эта дружная компания, появившаяся на крыльце, все-таки обломала. Может, оно и к лучшему? А то неизвестно, когда бы мы остановились, если бы вообще смогли это сделать.
– Что ж, эйри… – Змеи бы на хвостах повесились от зависти, услышав, сколько яда в обманчиво-спокойном голосе одноглазого. – Ты удовлетворил свое самолюбие? Теперь мы можем возвращаться в Карнаэл?
– Самолюбие? – Я удивленно взглянула на говорившего, стоя спиной к супругу и продолжая греться в его объятиях.
– Не слуш-ш-шай ты его, Катенок, – прошептал мне на ухо Арацельс, а Райс, криво усмехнувшись, сказал:
– А ты не знала, кареглазая? Мужчины нашей расы собственники по своей природе. И, поверь, это не лечится. Нам проще убить женщину, чем отпустить ее, а уж тем более отдать другому.
– О! – Я поежилась в руках блондина, которые стали напоминать застывший капкан, а не нежные объятия. – Какая интересная информация. А главное, своевременная.
– Ну ты же не хотела меня слушать до венчания, – равнодушно пожал плечами Райс и совсем-совсем неравнодушно добавил: – Думаешь, он тебя за ручку домой отведет? К маме и папе? После того, чем вы тут только что занимались? – Короткий смешок его был хриплым и недобрым. – Не будь наивной, девочка.
– Заткнулся бы ты, а? – предложил ему Первый Хранитель, а потом обратился ко мне совсем другим тоном: – Я обещал, Арэ, что верну тебя на Землю. Значит, так и будет!
– И как? Как оно будет? – спросила, повернув голову, чтобы видеть лицо мужа.
– Действительно, как? – поддержал меня Смерть. – А то нагнал ты тумана, Цель, просветов не видать. Пора бы уже и открыть карты. Вы с Катей женаты, сейчас заберем оставшихся, и прямым ходом домой. А ты все темнишь и темнишь. Обойти закон Заветного Дара невозможно…
– Ошибаешься. – Арацельс вздохнул и крепче прижал меня к себе. Вот только было в его действиях что-то… печальное? Так-так. Плохое начало.
– Поясни?
– Не при свидетелях.
– Да ладно, здесь все свои. Батюшка, который, между прочим, даже не понимает нашу речь. – Смерть покосился на отца Мефодия. Тот с задумчивым видом кутался в свою дубленку и тактично молчал, не требуя перевести завязавшуюся дискуссию с единого, на котором начал говорить Райс, на русский. – И мой старый друг… – Четвертый Хранитель выразительно посмотрел на блондина, все остальные, включая меня, – тоже.
Не знаю, что повлияло на его решение: слова четэри или наша недавняя ссора, но мой милый, нежный… вернее, снежный мужчина изволил расколоться. О чудо! Свершилось!
Ы-ы-ы-ы… лучше бы он молчал и дальше.
Бросив колючий взгляд на своего предшественника, Арацельс злорадно усмехнулся и высказался… на моем родном языке, тем самым исключив из свидетелей не священника, а одноглазого. Что ж, по моему скромному разумению, очень мудро. Слишком уж темной лошадкой оказался наш таинственный провожатый, в прошлом которого зияли сплошные белые пятна.
То, что мой дорогой супруг нам озвучил, вообще ни в какие рамки не лезло. Все из-за этих демонов, мать их за ногу… Высшие, от них-то все проблемы. Даже для его беловолосого величества единение с такой деградировавшей тварью не прошло бесследно. Подобные варианты нормальный человек точно не стал бы предлагать. А этот… настаивал. Смех сквозь слезы, и только. Желая обойти закон Заветного Дара и сделать так, чтобы я не могла быть его Арэ, он собрался тайно проводить меня в хранилище корагов и провести ритуал, подселив в меня одного из них. То есть сделать из меня женскую версию Хранителя. Шикарно, да? Дескать, интимные отношения между служителями Равновесия запрещены (видать, процветающий гомосексуализм Эре был не на руку), да и сами демонические сущности в моменты ночного бодрствования особого расположения друг к другу не испытывали. Им все больше «человечинку» подавай, и желательно прекрасного пола. Так, чтобы одним махом все потребности утолить. И вот в это меня хотели превратить для моего же блага? Эм… что-то путешествие в преисподнюю уже не казалось самым паршивым фактом моей биографии.
Ознакомительная версия.
