Эш испытывает сильное искушение. И именно поэтому борется с ним. Считает, что если займется исследованиями, остановиться не сможет. А Ренфри как раз предлагает предлог для этого, говоря, что ему нужно найти руководство или указатель.
Но час спустя трое покинули корабль. На дежурстве остался Ренфри. С помощью бластеров, настроенных на минимум, агенты прорубили тропу в растительности. Тревис подобрал цветок. Пять широких лепестков, желобчатых, слегка сморщенных на вершине, желтый цвет ближе к центру сменяется оранжевым. У него на ладони лепестки зашевелились, начали закрываться, и вскоре в руке у него оказался не цветок, а бутон. Тревис не смог выбросить цветок. Слишком привлекательны были его цвет и аромат. Он сунул цветок в дырку на поясе; как только он убрал ладонь, цветок снова раскрылся. Он не тускнел и не провисал, несмотря на короткий стебелек.
Выйдя из-под прямых лучей солнца, земляне обнаружили, что воздух прохладный, влажный, насыщенный запахами изобильной растительности. Запахи не были неприятны, напротив, они слишком хороши. Острые запахи смешивались с приятными ароматами; пахло также влажной землей.
– Фью! – Росс помахал ладонью перед носом, как будто обмахивался. – Парфюмерная фабрика, вот это что! Я словно погрузился в тонну розовых лепестков!
Эш, казалось, утратил свою обычную серьезность.
– С добавкой гвоздики, – согласился он. – И еще, мне кажется, – он принюхался и чихнул, – немного мускатного ореха.
Тревис старался дышать поверхностно. Несколько минут назад ему нравились эти ароматы. Но теперь ему захотелось подышать ветром, насыщенным шалфеем и сосной. Тут запахи слишком густы и изобильны, они липнут к телу.
У подножия молочного купола джунгли становились реже. А само здание поднималось гораздо выше, чем казалось с корабля. Земляне обошли купол в поисках входа. Должен же он где-то существовать, если только все обитатели купола не крылатые. Странно, в стенах имелось множество окон, много открытых балконов, и только первый этаж был совершенно лишен отверстий. Он состоял из панелей, закрепленных в резных рамах и чередующихся с плотными блоками молочного материала. На каждой панели сверкала мозаика, но никакого различимого рисунка, только переливы цветов.
Земляне прорубали путь сквозь кустарник и дошли до конца стены. Здание большое, занимает площадь целого земного квартала. За углом они наконец обнаружили вход, начало извивающейся рампы. Вход доходил почтило верха первого этажа и был открыт – резная арка. Края входа обрамляли застывшие кружева, кое-где потрескавшиеся.
Они остановились. Кроме вздохов ветра, шелеста листвы, жужжания каких-то невидимых мелких обитателей джунглей, начинавшихся прямо у основания рампы, ничего не было слышно – тишина забытья.
Эш шагнул на рампу, мягкие подошвы его обуви не издавали ни малейшего звука. Он словно неохотно поднимался по некрутому подъему – как будто на самом деле не хотел узнать, что находится внутри.
Тревис и Росс шли за ним. В изгибах рампы застряли опавшие листья, они постоянно влетали в открытый вход. Земляне прошелестели по ним и оказались в головокружительно высоком зале. Он уходил все вверх и вверх, и когда они попытались проследить за подъемом его стен, у них закружилась голова. И все это огромное пространство накрывал молочный купол. Сквозь него кое-где пробивался солнечный свет, отбрасывая радужные блики на стены и рампу, которая продолжала извиваться вдоль стен, предоставляя доступ к каждому кружевному уровню.
Тут не было яркости наружной мозаики. Цвета мягкие, тусклые: фиолетовый, зеленый, тускло-розовый, желтый...
– ...сорок восемь, сорок девять, пятьдесят! По крайней мере пятьдесят дверей вдоль рампы, – Росс говорил негромко, но к ним донеслось причудливое эхо его шепота. – С какой начнем? – он заговорил громче, бросая вызов этой неподвижности и этому эху.
Эш отошел от них, пересек зал и протянул руки к нише. Они торопливо пошли за ним и увидели, что он держит в руках статуэтку, вырезанную Из тускло-фиолетового камня. Как и синие летуны, статуэтка чем-то поразительно напоминала знакомые живые существа и в то же время была абсолютно чуждой.
– Человек? – спросил Росс. – Животное?
– Тотем? Бог? – добавил Тревис из своего запаса знаний и опыта.
– Все или ничего из этого, – заключил Эш. – Но это произведение искусства.
Это поняли все, хотя изображение и удивило их. Существо стояло на двух тонких задних конечностях, которые заканчивались узкими, широко расставленными пальцами с когтями. Стройное тело, с тонкой талией и хорошо развитыми плечами, было довольно близко к человеческому по общим очертаниям, две руки протянуты так, словно существо собирается прыгать в пространство. Но при таком прыжке у него больше шансов выжить, чем утех, кто его рассматривает, передавая из рук в руки. От рук отходят кожистые крылья, они прикреплены к бокам, примерно так же, как у земных летучих мышей.
Голова меньше всего похожа на человеческую, на взгляд агентов во времени она была даже уродлива. Резко заостренные уши, слишком большие, особенно по сравнению с узким маленьким лицом. Глаза глубоко погружены, над ними нависают мощные костные бугры, нос – просто вертикальный разрез над ртом, под ним остатки губ отведены и обнажают мощные клыки.
На ощупь фиолетовый камень казался гладким и прохладным, и когда Тревис подставил его под луч, падавший с купола, статуэтка засверкала, словно драгоценная. Тщательная подробная разработка фигурки противоречила абстрактности мозаики на внешних стенах и больше походила на резьбу купола и двери.
Росс провел пальцем внутри ниши, где стояла статуэтка. Пыль посыпалась на пол. Сколько времени никто не трогал это крылатое изображение?
Эш нес статуэтку. Они не стали подниматься по рампе, а свернули в первую же открытую дверь на уровне поверхности. За дверью оказалось пустое помещение, свет в него падал сквозь высокие прорези в стенах. Пошли дальше. Еще множество пустых помещений, ни следа тех, кто здесь жил – конечно, если это жилое, а не общественное здание. Как будто жильцы, уходя, очистили его, забыв только маленькую статуэтку в зале.
Выйдя из последней пустой комнаты. Росс вздохнул и прислонился к стене.
– Не знаю, как вы, – провозгласил он, – но я достаточно наглотался пыли. Да и завтрак был давно. Перерыв на кофе – если бы у нас был кофе – очень вовремя.
Кофе у них не было, но они прихватили с собой с корабля контейнеры с пеной. И вот, сидя рядом на рампе, они по очереди отпивали пены и заедали "хлебными" лепешками.
– Хорошо бы раздобыть свежей пищи, – задумчиво проговорил Тревис. Однообразная диета из корабельных запасов насыщала, но не доставляла удовольствия. Тревис представил себе шипящий бифштекс и все, что обычно сопровождало его на ферме.
– Может, какое-нибудь копытное – там, – руки Росса были заняты, и потому он подбородком указал на путаницу зелени, видную с рампы. – Можно поохотиться...
– Можно? – Тревис оживленно повернулся к Эшу.
Но старшего агента это предложение не обрадовало.
– Я не стал бы убивать, пока не знаю, кого убиваю.
Сначала Тревис не понял, потом до него дошло значение этого неопределенного заявления. Откуда им знать, что их добыча – не разумна! Здешний эквивалент человека? Но все равно ему хочется бифштекс, это желание грызет его.
– Будем подниматься? – Росс встал. – Тут работы на целый день. Но я сказал бы, что шкаф очистили.
– Может быть, – Эш потрогал статуэтку. – Можно быстро осмотреть первый этаж большого красного здания к северу.
Сквозь густые заросли кустов, травы, деревьев и лиан агенты пробились к красному зданию монолитической архитектуры. Здесь они снова увидели открытую дверь, на этот раз узкую, как оконные прорези, словно препятствующую всякому входу.
– Я бы сказал, что парень, который здесь жил, не любил соседей, – заметил Росс. – Из этого здания получилась бы отличная крепость. А тот купол слишком открыт.
– Разные народы... – Тревис немного опередил остальных, задержавшись на мгновение, прежде чем шагнуть через порог. И сразу застыл.
– Тревога! – его бластер уже был готов к стрельбе.
Перед ним оказался просторный зал, как и в здании под куполом. Но если тот был чистый и пустой, то здесь совсем по-другому.
Зал разрезало на части множество перегородок высотой в шесть-семь футов, они образовывали помещения странной причудливой формы, и из одного помещения невозможно было заглянуть в другие. Но не это остановило Тревиса, а запах.
Чем-то похожий на зловоние ночного существа. Запах логова, которым пользуются очень долго. Запах разложения, чуждой плоти, запах увядшей и гниющей растительности, отбросов. Кто-то использует это место для жилья.
Торопливость чуждого охотника выдала его. Из тени донесся низкий горловой хрип, как урчание кота, застигнувшего ничего не подозревающую добычу.
