- Колись.
- Кузнецова помнишь?
- Это, которого же?
- Того самого, который Герой. Николая Ивановича.
- Ну, помню и что?
- Чем он сам и его отряд занимались?
- Ну… Разведкой они занимались.
- Ну, разведчики из нас, без связи-то, как из дерьма пуля. Нароем чего, куда девать-то нарытое?
- Ты мне загадки не говори, к делу давай.
- А, помимо всего прочего, занимался наш дорогой Николай Иванович индивидуальным террором. И, нехило в этом преуспел!
- Ну, да, как я сразу не допер! Кого первого мочить будем? Сразу фюрера, или уж все-таки с Гудериана начнем? Так сказать, по старшинству? Как с младшего по званию?
- Ты не смейся, я ведь серьезно говорю. Кузнецов вообще втроем работал, ну агентура ему сведения подгоняла какие-никакие. И, то, сколько он генералов завалил и каких?
- И сколько?
- Троих убил, одного тяжело ранил, а одного, так вообще - украл. Я уж, про прочих молчу, а их тоже нехило набралось.
- Ну, так его же и поймали, в конце концов.
- Погиб он при задержании. Но, я вот что имею в виду. Сколько у него ребят было? Трое, с ним вместе. И опыта, такого как у нас не было вообще. Я уж про технику вообще молчу.
- У нас! Это ты у нас террорист, а мы честные спецназовцы.
- Да? И скажи на милость, чем твои действия от террора отличаются? Особливо - на войне?Люк в Афган по турпутевке ездил?А, ты там гидом работал?
- …
- То-то же. Ты, не забывай, я еще в советское время членов Политбюро охранял, так что как охрану ставить и как ее проходить, помню еще. И, как и в какой стране это поставлено сейчас и тогда, тоже. А, если еще и группу прикрытия и разведки профессиональную подготовить, вон, хоть бы и из них… Боевую группу - это уже из наших. Арта, вон, Люка - в ударную группировку, мы с Казаком инженерное прикрытие соорудим и на отходе поработаем. Да и сам еще, может, на что сгожусь, еще не совсем одряхлел.
- Да, уж, ты пожалуй, одряхлеешь! Но, вообще мысль дельная, подумаем…
** Автор - Александр Конторович
………..
Пока я прохаживался, давая ценные советы «курсантам», Фермер и Бродяга уединились по «командирским» навесом и о чем-то спорят. «А чего гадать. Надо будет, сами донесут «судьбоносные решения»". Хотя о судьбе нашей задуматься стоило. Ну, сколько мы еще так проскачем, без кола, без двора? Неделю? Две? С тесного пятачка у Минска мы, вроде вырвались, теперь неплохо бы вдумчиво засесть за карту и определятся с районом и образом действий. Да уж с районом… Буквально с утра вспомнил что-то важное, связанное с Минском, а сейчас из головы вылетело… Ничего, вспомню…
Я услышал, что меня кто-то окликнул по имени:
- … Антон, Антон! Ты что, оглох что ли?
Поворачиваюсь. Ба, да это же Казачина! Главвсехнахренподрывтрест, собственной персоной.
- Да Ваня. Что случилось?
- Отойдем на минутку, разговор есть.
- Секунду… Так, всем отдыхать пять минут. Советую лечь на спину, а ноги разместить так, чтобы они выше головы были. И не курить! - это уже занимающимся.
Отойдя на пяток метров, мы уселись на теплую землю.
- Ну, с чем пожаловал?
- Тох, ты только не обижайся, но я вчера схитрил.
- ?
- Ну, когда фугас испытывали.
- И в чем же хитрость была.
- Я пороха недосыпал. Точнее оставил только треть от нормального заряда.
- А почему?
- Гильзу на полном в пыль разнесет, и на трети заряда видел, как ее разворотило.
- Так на что мне обижаться-то? Ты же для дела. Кстати, а если заряд прикапывать, как, эффективнее будет?
- Да. Точно эффективнее.
Я почесал затылок, а потом выдал на-гора еще одну «гениальную» идею:
- Вань, а я придумал, как нам электровоспламенители сэкономить. Только ты не отвергай ее сразу. Обдумай, ладно?
- Ну, давай, высказывай!
Я подобрал щепочку и начал чертить:
- Вот, смотри… Берем несколько наших зарядов, и заклиниваем их в бревне… Или зажимаем между двумя бревнами. Это поможет от преждевременного разрыва?
- Может и помочь. Смотря чем зажимать будем…
- Веревочной скруткой. Или проволокой. Дальше слушай. Вот здесь крепим электровоспламенитель, а от него делаем дорожки из смеси смолы и пороха. Его у нас, как я понимаю, теперь - хоть на зиму заготавливай?
- Интересная идея. Пойду, проверю. Может и сработать.
- А ты, вообще, зачем подходил?
- Так, извинится хотел.
Я уставился на Казачину.
- Извинится? Ну ты, брат, даешь! Но спасибо! Мне приятно.
- Да не за что… Тош, я еще тебя попросить хотел…
- Ну?
- Ты меня отдельно не поучишь? - я вспомнил, что еще ТАМ, в нашем времени Ваня собирался прийти, поучится, но все как-то не складывалось.
- Вань, о чем разговор? Конечно, поучу.
- А то знаешь, хочется соответствовать высокому званию советского «сверхдиверсанта» - и Ванька лукаво улыбнулся.
Я дружески ткнул его кулаком в плечо:
- Заметано. Через неделю будешь кирпичную стену с одного удара разваливать. Головой. Причем независимо от твоего согласия.
Отсмеявшись мы разошлись по своим делам: я - к своим «баранам», а Казачина пошел экспериментировать со смолой и порохом.
….
Погоняв «курсантов» еще с полчасика я объявил об окончании занятия. В быстром темпе выдал персональные рекомендации каждому и, довольный собой, направился к командиру с целью получения дальнейших указаний.
Идя по полю, я обратил внимание на неприятный запах, на который до этого момента как-то не обращал внимания (Как же обратишь тут - четверо суток - это с учетом поездки в Минск и подготовки к игре, без душа и ванны!). Что-то знакомое было в нем… Черт, ну точно! Так пахло в больничном морге! В отрочестве, еще учась медучилище, я пару лет отработал санитаром, а затем и операционным медбратом в одной из московских больниц. Только здесь к этому «запаху смерти» не примешивался «аромат» формалина, вот я сразу и не узнал его. Блин, да мы же на кладбище живем! Хорошо, что я к командиру иду, надо будет предложить перебраться куда-нибудь в другое место. Размышления на эту не очень приятную тему как будто придали толчок моим мыслям. Я вспомнил, то важное, что забыл утром…
«Гиммлер! Твою мать, через месяц в Минск приедет Генрих Гиммлер. Рейхсфюрер СС будет инспектировать лагерь военнопленных и Минское гетто!» - я читал об этом в какой-то книге за несколько месяцев до приснопамятной поездки в Минск.
Как ужаленный я рванул к командиру.
- Как позанимались? Не сильно бойца помял?
- Саш, не время. Позже. Я что вспомнил-то! Четырнадцатого, а, может, и пятнадцатого августа в Минск приедет Гиммлер!
Саня даже рот раскрыл от неожиданности.
- Бродяга, ко мне! - закрыв рот, рявкнул он. Все-таки реакции и скорости мышления командира и молодые должны завидовать!
Шура-два нарисовался буквально через пару минут.
- Так, - взял быка за рога Фермер, - ты представляешь, что этот разгильдяй только что вспомнил?
- Нет, откуда?
- В Минск. Приедет. Гиммлер! - раздельно произнес командир.
- Еп… А не зря мы поутру про индивидуальный террор говорили, не зря!
И, повернувшись ко мне, Бродяга спросил:
- Когда? На сколько?
- То ли четырнадцатого, то ли пятнадцатого августа… - неуверенно ответил я. - Он там какую-то айнзатцкомманду инспектировать должен…
- Месяц на подготовку. Нормально.
Фермер задумчиво поскреб заросший подбородок, а потом произнес:
- Так, в течение следующей недели проводим серию диверсий, смещаясь вдоль шоссе на восток, потом загибаем крюк и идем на Минск.
- А зачем диверсии-то на шоссе устраивать? - не понял я.
- А мы возможных «кураторов» отвлечем, - пояснил Бродяга.
- Да какие, на фиг, «кураторы». Кто о нас знает? Кому мы нужны?
- Ты, Тоха, немцев не недооценивай! Они педанты еще те. Это пока за нас не взялись, поскольку мы - «чокнутая бабуся». Но, будь уверен, если мы маху дадим, прилетит нам столько, что и поднять не сможем.
……..
Появившаяся цель и пугала и манила одновременно. С одной стороны, Генрих Гиммлер однозначно заслуживал смерти, ведь концлагеря уже работали, а наших советских граждан расстреливали на обочинах дорог. К тому же, гибель третьего, а то и второго человека в реальной иерархии рейха могла заставить припадочного фюрера заметаться и наделать кучу ошибок, вроде отзыва частей с фронта для чистки тылов.
С другой стороны, были, как это ни странно, аргументы и против: маниакальное упорство с которым Гиммлер создавал боевые части СС, лишало вермахт довольно значительной части качественных призывников, а вооружение этих частей «второсортицей», разгружало оружейные заводы Германии для производства оружия «первой», так сказать, очереди.
Хотя по боку экономику, за одно только введение «газенвагенов» и приказ о перепрофилировании части лагерей из концентрационных в «лагеря смерти» эту тварь на куски порезать надо.
«Так, что я помню об этом визите?» - задал я сам себе главный вопрос. «Практически ничего!» - тут же пришел ответ от сознания. Тут мне вспомнилась одна нехитрая методика по активизации подсознания, которую я частенько применяю, когда потеряю какую-нибудь вещь дома. Смысл в том, чтобы не сосредотачиваться на поисках предмета, а позволить разуму «скользить» от одной вещи к другой. То есть, вместо лихорадочного перерывания книжных шкафов и тумбочек, я спокойно брожу по квартире, и позволяю телу делать неосознанные движения. Обычно через пять минут руки сами открывают нужную дверцу, или, приподняв какую-нибудь газету, находят ту самую книгу. Аналогично, когда кто-нибудь из моих друзей при метании в мишень теряет в густом подлеске нож, я вместо судорожного вытаптывания травы, просто иду в направлении броска и, как бы машинально, поднимаю «потеряшку» с земли. Конечно, потом, при анализе, я понимаю, что здесь вот - веточка была надломлена, а здесь на коре след от отскочившего ножа, но картинка, обычно, возникает сама собой, не разбиваясь на детали. Эта методика, которую мне «показал» один из моих наставников, здорово выручала меня, когда я учился на химфаке одного из вузов - сложные формулы органических соединений я запоминал целиком, а не вычерчивал, высунув язык и скрипя мозгами.
