- Тебя как звать то? - я начал испытывать уважение к этому пацану - ему было страшно, его единственного попутчика убили, но он все равно вернулся…
- Але… Алексей, товарищ старший лейтенант.
- Что в машине? Ну, кроме картотеки и дел? - поинтересовался я.
Он начал было отвечать, но закашлялся…
Я достал из чехла, висевшего сзади на поясе, флягу и бросил ему. «Черт, она же пластиковая!» - подумал я, но было поздно пить боржоми. Непривычная легкость фляги не смутила Алексея. Торопливо отвернув крышку, он начал жадно пить,… Выхлебав примерно половину фляги, он с сожалением завернул крышку. Потом просительно посмотрел на меня.
- А у вас курить нету, товарищ старший лейтенант? А то я пять дней ничего не курил… - и он просительно уставился на меня.
- Конечно, минутку - я машинально полез в карман, но, на полпути остановил руку. «Там же у меня «данхилл» лежит!». Подумав еще пару мгновений, я достал одну сигарету и, быстрым движением оторвав фильтр и спрятав его между пальцами, протянул сигарету сержанту. Потом как будто что-то щелкнуло у меня в голове, я взял сигарету в рот, прикурил ее и снова протянул Алексею. Тот торопливо взял ее, с наслаждением затянулся и, блаженно прикрыл глаза. «Эк его повело!» - подумал я, но что-то мне подсказывало, что бдительность снижать рановато.
Алексей открыл глаза и сказал:
- Какой табак у вас хороший, товарищ старший лейтенант. Мягкий и ароматный. Фабрики Урицкого?
В этот момент в ухе у меня заголосило:
- Тоха, это Тотен, справа немцы. Мотоциклы!
Мы сидели в тени полуторки, так что сразу заметить с дороги нас было трудновато.
- Так, сержант, мухой в кузов и замри там. На дороге немцы! - прошипел я, откатываясь в сторону. На мгновение Алексей замер, но, довольно быстро сообразив, что к чему, с трудом встал (ага, не зря я его так сажал - через пять минут ноги у непривычного человека затекают, так, что только держись) и полез в кузов.
- Тотен, Арт в канале.
- На связи.
- Докладывай обо всех перемещениях. Мне солнце в глаза бьет.
- Колонна идет. Впереди мотоциклисты, за ними броневик, дальше - грузовики. Много.
- Понял тебя. Отбой. Люк, ты где?
- Метров тридцать правее и полста - тебе за спину. Под кустом.
- Понял тебя. Без команды не стреляй.
Интересно, если сержант меня слышит, какие мысли у него в голове бродят?
А колонна все шла и шла… Я насчитал уже пятнадцать грузовиков с пехотой… А, учитывая, что это были трехтонки, в каждую из которых влезает по два отделения немцев, то мимо нас проезжал как минимум батальон…
На солнышке нам пришлось проваляться почти два часа. Я лежал и считал: восемьдесят четыре грузовика с пехотой, две батареи противотанковых «колотушек», минометчики, какие-то части обеспечения. Ну, точно, полк. Потрепанный только. Когда вдалеке показался хвост колонны, я с облегчением вздохнул. Как оказалось - напрасно. Внезапно один из мотоциклов арьергарда притормозил на обочине.
- Тотен, Арт в канале. Что там?
- Здесь Тотен. Гадят сволочи.
В бинокль я разглядел мотоцикл с коляской, у которого скучал рослый унтер. Тут я заметил, что два его кореша, видимо, сделав то, для чего они спустились в придорожную канаву, вылезли не обратно на дорогу, а на поле. По их жестикуляции мне стало понятно, что один предлагает посмотреть нашу машинку. Вот весело то! Я нажал тангенту:
- Люк, здесь Арт. Сможешь, если что снять дятла на дороге?
- Не вопрос. Тут всего-то метров двести пятьдесят.
- Чудненько, но давай решать - ноги сделаем или попробуем стволами разжиться?
- Я бы рискнул.
- Я тоже. Попробую накоротке из нагана их пострелять. Как начну - снимай унтера.
Черт, чуть не забыл Дымова предупредить. Я трагически зашептал:
- Алексей, к грузовику идут немцы. Двое. Мы будем их брать. Сиди тихо. - А в ответ ничего. Ну и ладно, есть дела поважнее. На всякий случай я потянулся проверить, как вытаскивается нож из ножен, но вспомнил, что «сог» я оставил под машиной. Пришлось лезть за спину за «камилуссом». Зачем, спросите вы? А я считаю, что нож и пистолет лучше, чем просто пистолет, или просто нож. Минуты, прошедшие до того момента, как немцы подошли на полсотни метров, показались мне часами. Внезапно вспотели ладони. Двигаясь очень медленно, я положил нож и пистолет на землю, и также медленно вытер ладони о штаны. Колени ходили ходуном. Тонкая противная струйка пота проползла вдоль позвоночника. «Ну же, гады, ну же…». Потом пришла другая мысль: «Ну, зачем ТЕБЕ это? Героем себя почувствовал? Пусть этим профи занимались бы: Фермер, Бродяга или тот же Люк».
Веселые голоса немцев приближались… Вот они остановились у левого переднего колеса - точно с противоположной стороны машины от меня. Глубокий быстрый вдох. Медленный выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Так. Один полез в кабину, а другой, я вижу со своей позиции, пинает тело несчастного Щелокова. Выдох. И я быстро перекатываюсь под машину. Выпускаю из руки наган и хватаю «сог»… Вдох… Еще один перекат… Выдоооох… Я, вставая, бью немца правой рукой в живот… Сто двадцать миллиметров нержавеющей стали, практически без сопротивления, входят в тело. Дернув его на себя, так чтобы он пролетел к кузову, всаживаю второй нож в почку тому, кто ковыряется в кабине… Его выгибает, и я вижу широко раскрытый в крике рот… Выстрел… Где-то на периферии моего поля зрения падает на дороге немецкий унтер.
Время опять потекло с нормальной скоростью. Немец, выдернутый мною из кабины, падает на тело водителя. Чуть поодаль хрипит и бьется в конвульсиях другой. Резко и внезапно меня скручивает приступ тошноты… Когда я, сплюнув тягучую желчь, поднимаюсь с колен, ко мне подбегает Люк. Он что-то говорит… Не понимаю… Мотаю головой, силясь понять…
- … силен ты! Фермер мне говорил, но я не верил… Я и глазом не моргнуть не успел… - тут он останавливается, внимательно смотрит мне в лицо.
- Первые, да? - участливо кладет руку мне на плечо, в другой руке - фляжка.
- На, Тоша, глотни!
Машинально делаю глоток. «Оппа-па!» - глоток «Степного бальзама», опалив огнем горло, скользнул по пищеводу и гранатой взорвался в пустом желудке. Я сел на землю, тупо глядя перед собой. Поднял голову:
- Сань, стволы собери. И проверь там, этого… В кузове.
…
Через пять минут все сделано. Немцы оттащены в кусты совместными усилиями Люка и Леши. Мы стали богаче на два немецких карабина, аж целых три гранаты-толкушки и ТТ, найденный у одного из немцев. К нашему счастью, одинокий выстрел, похоже, никто не услышал. Время делать ноги.
- Сержант! Ключи от сейфа у вас есть? - спрашиваю Дымова.
- Да, товарищ старший лейтенант, а зачем они вам? - спрашивает он с изрядным пиететом. Похоже, скорость, с которой я «упорол» двух рослых немцев произвела на него впечатление. Правда, как я блевал, он не видел.
- Забрать из сейфа документы, печати и бланки.
- Но зачем, точнее, почему только это? А как же дела?
- На весь этот хлам у нас сейчас ни времени, ни сил нет. А насчет остального… Ты же не хочешь, чтобы немецкие диверсанты с подлинными документами у нас в тылу шлялись? - вворачивается на язык правдоподобное объяснение. - Со штампами твоего райотдела и на подлинных бланках!
Больше ничего объяснять не надо. Метнувшись в кузов, он недолго звякает там ключами и, буквально через минуту спрыгивает, держа в руках плотно набитый сидор.
- Тотен, доложи обстановку! - связываюсь я с нашим наблюдателем.
- Все пучком, командир! - и, уже другим тоном, - «Тоша, ты как?» Все-таки заботливый он у нас.
- Нормуль, Алик. Бди! Мы идем.
Подошедший Люк протягивает мне один из «маузеров». Потом задумчиво смотрит на полуторку:
- Палить будем?
- Зачем? Только себя выдавать. Ходу мужики, ходу.
Сайгаками добежав до дороги, мы засовываем тушку унтера в коляску мотоцикла. Горло у него пробито пулей Люка. С «полпинка» запустив мотоцикл («БМВ Р12» - солидная вещь!), кое-как съезжаю с дороги в кусты. Совместными усилиями вытолкав транспортное средство из кювета, мы откатываем его метров на пятнадцать от дороги. Передав карабин Тотену, нагло присваиваю унтерский МП-38. Машинка хорошо мне знакома: тяжела как зараза, но если нормально ухаживать - не подводит. К тому же, как ее разбирать я знаю. Знакомые питерские «поисковики» в свое время научили. Невзирая на грустный взгляд сержанта, говорю непонятное для него: «Нет, пулемет я вам не дам», и наш героический отряд скрывается в лесу.
…
Идем по лесу, петляя, как заяц при поносе. Сделав знак Люку, сторожить Дымова, немного отстаю и докладываю командиру про наши приключения. Спрашиваю, можно ли привести чужого на стоянку. Командир не против, тем более что у нас есть спец по допросам без применения силы - Бродяга как-никак почти три десятка лет в «конторе» оттянул. Догнав своих, пошел рядом с сержантом.
- Алексей, а почему ты сержантом ГБ представился? Ты же из милиции?
- Да напугать я вас хотел. На диверсантов или дезертиров это должно было подействовать! - смущенно отвечает Дымов.
