– Ты права, – согласился я. – Но все же на душе остался неприятный осадок.
– Почему? – удивленно спросила орка.
– Мне пришлось взять в заложники детей, – объяснил я.
– Каких детей?
– Муравьиных личинок.
– Это же просто насекомые! – удивилась Мара.
– Но они разумны, – парировал я. – И они маленькие – такие же, как эльфийские, орочьи или человеческие дети.
Орка ничего не ответила, решила не спорить, однако в ее глазах читалось непонимание. Я только махнул рукой, ставя точку в разговоре. Не хочет понимать очевидных вещей – не надо…
– Ты ненормальный, – заявил из своего угла Роману и, тут же потеряв ко мне интерес, принялся снова что-то нашептывать изумруду.
– Ну вы, нелюди, крепкие ребята! – прокаркал Клешня, одобрительно хлопая меня по плечу. – Я уж думал, все, на первом же острове загнетесь, порази вас морской лишай…
Я поморщилась, стряхивая двупалую руку: хлопок Бобо угодил на пчелиный укус. Капитан мог восхищаться как угодно, но нам здорово досталось на острове. Хитрюга Лэй сумел избежать неприятностей, отделался всего парочкой укусов. Мне пришлось труднее – плечи и шею покрывали болезненные волдыри. Ушастик вечером намазал меня каким-то эльфийским зельем, к утру боль отпустила, но кожа немилосердно зудела.
А вот на Лиса было страшно смотреть – он бежал быстрее нас, но умудрился упасть. Лэй отшвырнул рой водным заклинанием, однако пчелы успели здорово покусать вора. Роману почему-то отказался от помощи эльфа и улегся спать – видно, с ним опять приключился приступ недоверия ко всему миру.
Мы переночевали на корабле. После всех встрясок ушастик потребовал покоя и нормального отдыха. «Хромая Мери» бросила якорь в бухте второго по счету острова, который на карте именовался Загадочным. Это мне совсем не понравилось – на архипелаге и так хватало странностей, а чего ожидать от острова с таким названием?
Так или иначе, но ранним утром мы с Лэем, выспавшиеся, полностью экипированные, уселись в шлюпку. Клешня похлопал нас по плечам, произнес несколько ругательств, и приказал:
– Шлюпку на воду!
– Что-то Лиса нет, – в глазах ушастика засветилась надежда.
Я кивнула:
– Наверное, решил отлежаться после вчерашних укусов…
Мы оба воровато огляделись, мечтая, чтобы как можно быстрее спустили шлюпку. Заскрипели тали, уже казалось, что все получится, когда из люка донесся истошный вопль:
– Морт! Морт!
– Утихни, Сай! – ответили ему. – Не видишь, что ли: это малахольный зириец.
– Ох ты! – изумился первый моряк. – Ну и видок! На неупокоенного смахивает…
– Не вышло… – вздохнул ушастик. – А счастье было так близко…
В шлюпку рухнуло странное существо, в котором Лиса можно было узнать только по одежде. Гребцы сотворили защитные знаки. На месте лица Роману бугрилось нечто опухшее, бесформенное и почему-то зеленое. Глаза превратились в крошечные щелочки, губы заплыли и вывернулись, кожа явственно отдавала болотным оттенком.
– Поздравляю, Мара, теперь из нас троих ты на втором месте по красоте, – произнес Лэй, критически оглядев вора.
– Ф-фы поф-фему беф-ф меня ф-фобралиффь? – прошепелявил Роману.
– Неужто нашего дорогого друга тяпнули еще и за язык? – ушастик картинно всплеснул руками.
Я покачала головой:
– Нет, это у него просто рот плохо открывается. Кстати, а почему ты зеленый?
Вор ничего не отвечал, только страдальчески подкатывал крохотные глазки.
– Это, наверное, реакция на пчелиные укусы такая интересная, – предположил эльф.
– А может, на архипелаге пчелы какие-то неправильные… – протянула я.
– Нет-нет, я понял: это жесточайший приступ изумрудной лихорадки! – воскликнул ушастик.
– Не иф-фдевайтеф-фь, – тяжело вздохнул Лис. – Больно…
– А кто вчера от лечения отказался? – отчитывал его Лэй. – Жала вынимать кто не захотел? Мазаться кто не пожелал? Вот и ходи теперь, как… – он запнулся, подыскивая достойное сравнение. – Как недобитый орк!
В ответ Роману только засопел.
– Ладно уж, – сжалился эльф, развязывая мешок и доставая склянку. – Подставляй свое прекрасное личико. Для Мары захватил…
Он щедро покрыл раздутую физиономию вора мазью. Эльфийское варево оказало чудесное действие. К тому времени как мы высадились на берег, отек на лице Роману заметно спал, губы приняли нормальный вид, и вор перестал шепелявить. Лэю тут же пришлось пожалеть о своем великодушии – Лис принялся выговаривать:
– Почему опять хотели меня бросить? Вы же понимаете: мне опасно оставаться на корабле с таким сокровищем!
Ушастик попытался воззвать к его благоразумию:
– Но никто же не знает про изумруд.
– Вы знаете, – взгляд Роману сделался подозрительным. – Наверняка проболтались кому-нибудь…
– Так, хватит! – рявкнула я. – В следующий раз останешься на корабле, и это не просьба!
– Ну его, – Лэй осматривался, лицо его было удивленным. – Погляди лучше, какой странный остров.
Действительно, прямо от линии воды начиналась раскаленная пустыня с колючими кустами, комками перекати-поля и песчаными холмами. Воздух был сухой и горячий, в нем не ощущалось морской влажности. Казалось, острову плевать на законы природы, он существует сам по себе.
Но удивительнее всего была штука, которая возвышалась посреди острова. Каменное сооружение, широкое у основания, ребристое, идеально правильной формы, оно сужалось кверху.
– Надо же, пирамидальный храм, – выдохнул ушастик. – Я думал, это все сказки. Существует легенда, что древние народы строили такие храмы, – пояснил он. – Но до сих пор считалось, что пирамиды остались только на картинках в старинных книжках.
– Почему же такую огромную штуковину не видно с моря? – озадачился вор. – Ведь не видно же?
Действительно, с корабля храм казался всего-навсего высокой скалой. Даже находясь в бухте, мы не видели пирамиду.
– Какая-то магия, – предположил эльф.
Я кивнула ему:
– Отойдем ненадолго.
Мы удалились на десяток шагов от недовольного вора.
– Как думаешь, это оно? – спросила я.
Лэй задумчиво почесал за ухом:
– А морт его знает. Я вроде ничего такого не чувствую. А ты?
– И я. Но мы же не знаем, что должны чувствовать. Вдруг то, что мы чувствуем сейчас, и есть то, что надо чувствовать…
Я запуталась и замолчала.
– Ладно, пойдем к храму, – вздохнул Лэй. – Может, там что-нибудь особенное ощутим.
– Эй вы! – Роману подбежал к нам. – Не смейте меня бросать! И вообще, уединяетесь, шепчетесь… Вы что замышляете?
Мы молча двинулись в глубь острова. Лис пошел за нами.
Храм находился гораздо дальше, чем это казалось с берега. Да и остров был больше, чем можно было предположить, глядя с моря. Атик уже стоял в зените, а мы еще не приблизились к пирамиде.
– Все колдовство, – бурчал Роману. – Вот увидите, ничего хорошего с нами не случится…
– Точно, – парировал ушастик. – Жаль, мы этого не поняли, когда с тобой связывались.
Я не вслушивалась в их перебранку. Меня гораздо больше тревожили существа, которые сопровождали нас всю дорогу. В небе кружили большие серые птицы, время от времени издававшие резкие неприятные крики. А по пятам за нами крались звери. Они походили на шакалов, только гораздо крупнее, с курносыми мордами. Твари брели за нами. Стоило обернуться, как они припадали к песку, прятались за кусты. Я насчитала не меньше семи животных.
Роману, озабоченный сохранностью изумруда, ничего вокруг не замечал. Но эльф должен был почувствовать присутствие зверей. Я повернулась к Лэю, но он опередил меня, заявив:
– Вижу, Мара.
– И что думаешь?
– Странно они себя ведут. Обычно падальщики преследуют больных, измученных либо раненых животных. Вряд ли мы производим такое впечатление.
– Падальщики? Где?
– Ну или просто хищники. Но большинство хищников не брезгует мертвечиной.
Лис резко обернулся, звери трусливо отпрянули, а один, самый крупный, зарычал и оскалился, показывая длинные желтоватые клыки.
– Какие наглые, – нахмурился Лэй. – Сейчас я поговорю с вожаком. Это самый нахальный и есть.
Он остановился и медленно повернулся. Животные тоже замерли на месте, но не стали ни прятаться, ни огрызаться: знаменитые эльфийские способности сработали. Ушастик уставился на вожака. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, потом зверь опустил голову, а Лэй посмотрел на меня. Вид у мальчишки был потрясенный.
– Так что он сказал? – поинтересовался Роману.
– Он попросил нас побыстрее умереть, – медленно проговорил ушастик. – Потому что стая хочет есть…
– А с чего они взяли, что мы собираемся умирать? – удивилась я.
– В этом-то и штука. Вожак говорит, здесь все умирают, – упавшим голосом ответил Лэй.
– Ерунда какая-то, – Лис решительно двинулся вперед. – Врет твой зверь.
– Звери не врут, – пояснил ушастик. – Не умеют. Хотя…
