Крылья, в небо.
Треугольная голова приподнялась, взор остановился на кондорах, описывающих круги вокруг брата. Её когти дрогнули, затем вытянулись от предвкушения.
Каладан Бруд стоял у самого склона, сжимая в руках молот. К’чейн че’малли отвлеклись от Легиона Трейка — гигантский тигр умирал в окружении сверкающих клинков — и врезались в плотный строй малазанцев, сокрушая солдат десятками. Другие бросились догонять «Серых мечей», которым пришлось уходить врассыпную от неимоверно быстрых охотников.
С флангов подоспели баргасты и добавили свою кровь в общий поток резни.
Воевода медленно обернулся и оглядел вершину холма. Три тела. Четверо малазанских солдат, которые принесли бесчувственного Круппа на вершину и теперь укладывали даруджийца на землю.
Взгляд Бруда задержался на Круппе, Воевода задумался о причинах внезапного, необъяснимого обморока, но затем вновь повернулся.
Десятки тысяч т’лан имассов по-прежнему неподвижно стояли на коленях перед Итковианом, который и сам осел на землю, точно смертное отражение неупокоенного воинства. Происходящее явно увело их далеко-далеко, в мир, из которого нет возврата — а даже если и есть, когда они вернутся, будет уже слишком поздно.
Нет выбора.
Огнь… прости меня…
Каладан Бруд вновь повернулся лицом к городу. Не сводя глаз с кровавой битвы на поле, Воевода медленно поднял свой молот…
И вдруг замер.
Они вошли в очередной коридор, заваленный мёртвыми и умирающими. Хватка нахмурилась.
— Госпожа, сколько людей в этой армии сегулехов?
— Трое, милая моя. Мы явно на верном пути…
— Пути куда, госпожа Зависть?
Та обернулась.
— Гм-м, любопытный вопрос. Сегулехи наверняка решительно добиваются аудиенции с Провидцем, но кто поручится, что Провидец держит Тока Младшего при себе? Куда разумнее было бы предположить, что наш друг лежит в цепях где-то в подвалах…
Из-за плеча Хватки подала голос Дымка:
— Там дальше вроде площадка. Похоже, лестница…
— Наблюдательная, — одобрительно пробормотала госпожа Зависть. — Баальджагг, девочка моя, поведёшь нас?
Огромная волчица беззвучно скользнула вперёд, каким-то образом ухитрившись не произвести ни звука, даже когда пробиралась по телам в коридоре. В дальнем конце она замерла, повернула назад вытянутую голову, глаза блеснули, точно раскалённые уголья.
— Ага, всё чисто, — вздохнула госпожа Зависть и тихонько хлопнула в ладоши. — Идёмте же, о мрачные малазанцы.
Посреди коридора Дымка потянула Хватку за рукав.
— Лейтенант, — прошептала она, — там, впереди, бой…
Они вышли на площадку. На ведущих вверх ступенях бесформенной грудой лежали трупы урдомов. На пролёте, уходившем вниз, виднелись лишь потёки застывающей крови.
Дымка шагнула вперёд, присела рядом со ступенями.
— Тут следы в крови, — сообщила она. — Три человека… один, кхм, костлявый, а за ним кто-то в мокасинах… мне кажется, женщина…
— В мокасинах? — приподняла брови госпожа Зависть. — Как любопытно. Костяные следы, вероятнее всего, принадлежат Тлену или Ланас Тог. Но кому же понадобилось идти за ними? Загадка! А последняя пара?
Дымка пожала плечами.
— Поношенные сапоги. Мужские.
Звуки боя, которые первой услышала Дымка, теперь услышали и остальные — доносились они откуда-то сверху, издалека — наверное, с верхней площадки, до которой оставалось не меньше полудюжины этажей.
Баальджагг подошла к Дымке. Волчица опустила голову, принюхалась к следам в крови.
В следующий миг она серой молнией метнулась вниз и скрылась из виду.
— Ну, хорошо! — сказала госпожа Зависть. — Вопрос, кажется, решён, не так ли? Бедная девочка чувствует некоторую… привязанность к Току Младшему. Сродство, если говорить точнее.
— Прошу прощения, — не выдержала Хватка, — но что ты вообще несёшь?
Ещё одно загадочное заявления, и я этой дамочке просто мозги вышибу.
— Фу, как грубо. Тем не менее, скажу, что это — секрет, причём не мой, так что я могу о нём спокойно рассказать.
— Ну, приехали, — пробурчал кто-то из солдат за спиной Хватки, — сплетни.
Госпожа Зависть резко развернулась.
— Кто это сказал?
Все молчали.
— Я ненавижу сплетни, учтите это, вы все. А теперь я расскажу вам историю о двух древних богах, которые — каждый в свой срок — обрели смертную плоть, точнее, условно смертную — в случае Баальджагг, и слишком смертную в случае очаровательного Тока Младшего.
Хватка уставилась на женщину и уже собиралась заговорить, но тут кто-то из солдат со вкусом выругался — зазвенели клинки…
…крики…
Два десятка урдомов подошли сзади, и коридор вдруг превратился в поле отчаянного ближнего боя.
Хватка вытянула руку, вцепилась в одеревеневший от крови плащ Дымки и потянула на себя. Вытаскивая меч из ножен, лейтенант прошипела:
— Дуй вниз по лестнице, девочка! Мы догоним, когда тут разберёмся. — Она толкнула Дымку в сторону ступенек и развернулась.
— Это надолго? — поинтересовалась госпожа Зависть.
Её голос каким-то образом перекрыл шум битвы и зазвенел в ушах Хватки, когда та рванулась в бой. Урдомы были лучше вооружены, не устали, да ещё и напали врасплох. Хватка увидела, как Бакланд покачнулся — ему снесли полголовы.
— Нет, — прохрипела она, когда упали ещё двое «мостожогов», — ненадолго…
Дэторан пошла вперёд, остальные четверо «мостожогов» последовали за ней по коридору. Молоток двигался в пяти шагах позади огромной напанки, Штырь едва не наступал ему на пятки, следом топал Мураш, а Тротц отстал на дюжину шагов, чтобы охранять тыл. До сих пор им попадались только мёртвые — мёртвые паннионцы, изрубленные клинками.
— Кто-то тут оторвался на всю катушку, — пробормотал за плечом целителя Штырь.
Они слышали звуки боя, но эхо отражалось от стен, и определить направление было трудно.
Дэторан остановилась и подняла руку, затем поманила Молотка к себе.
— Лестница впереди, — буркнула она. — Вниз.
— Чисто, — заметил целитель.
— Пока что.
Мураш подошёл к ним.
— Почему стоим? Двигаться надо.
— Мы знаем, сержант, — ответил Молоток, затем снова обратился к напанке. — Придётся так. Веди нас вниз, Дэторан.
Каменные ступени были усыпаны трупами, идти было трудно.
Они спустились на два пролёта — никого. На полпути к следующей площадке, там, где лестница поворачивала, Молоток вдруг услышал, как Дэторан ахнула. Зазвенело оружие.
Бессловесный крик сзади превратился в баргастский боевой клич.
— Проклятье! — прорычал Молоток. Бой впереди и позади — дело плохо. — Штырь, дуй к Мурашу и Тротцу! Я подсоблю Дэт!
— Так точно!
Целитель пробежал полдюжины ступеней до поворота. Дэторан уже оттеснила нападавших на нижнюю площадку. Перед напанкой целитель увидел не меньше шести провидоминов с тяжёлыми, короткими двулезвийными секирами в руках. Дэторан — короткий меч в левой руке, палаш в правой — только что зарубила одного из паннионцев. Без колебаний она переступила умирающего воина и оказалась на площадке.
Провидомины бросились на Дэторан.
Но обойти напанку не смогли. Бормоча проклятия, Молоток бросил в ножны короткий меч и схватился за арбалет. Стрелу на ложе удерживал кожаный ремешок, который целитель быстро сорвал. Не обращая внимания на вопли и звон клинков, он зацепил «козьей ногой» плетёную тетиву и взвёл арбалет.
Сзади, за поворотом, Тротц затянул заунывную песню, которую прервал только зловещий вопль Мураша. Горячая кровь, смешанная с желчью, потекла по ступеням.
Молоток отступил, чтобы выстрелить поверх головы Дэторан.
Напанка всадила короткий меч в голову провидомина снизу вверх. Клинок застрял в челюсти. Дэторан не стала вытягивать клинок, а просто оттолкнула врага вместе с оружием так, что тот чуть не сбил с ног двух воинов позади. Широкими взмахами палаша она удерживала другого провидомина на расстоянии. Он лупил своими короткими топорами по клинку, пытаясь отбить его в сторону, чтобы приблизиться, но Дэторан заставила тяжёлый палаш порхать так, будто он был тонкой дуэльной рапирой.
Молоток сосредоточился на двух других провидоминах. Третий оттаскивал в сторону труп с мечом напанки. Целитель вскинул арбалет и нажал на спусковой рычаг. Приклад ударил его в плечо.
Один из провидоминов вскрикнул, стрела по самое оперенье вошла в грудь паннионцу. Он грузно упал.
Скатившееся по ступенькам тело сбило Молотка с ног, когда он собрался перезарядить оружие. Изрыгая проклятья, целитель отодвинулся к стенке и, пытаясь подобрать стрелу, собрался было оттолкнуть труп сапогом, но увидел, что это был Мураш. Ещё живой, хотя всю грудь залила кровь. Судя по звукам, Тротц оттеснял врагов обратно наверх по лестнице.
