Крот услышал крик ночной птицы и подумал, что надо идти на этот звук, – наверное, это уже за пределами мертвого леса, в котором, казалось, обитали только болотные гады. Он перепрыгивал с кочки на кочку, за ним следом двигались остальные, но вокруг были только все те же облизанные водой толстые стволы, а крик все время доносился откуда-то спереди. Словно их нарочно заманивали вглубь.
– Что делать? – спросил Крот. Литвин оглядел ближайший ствол.
– Я слышал, что мох на деревьях должен расти с северной стороны, – с сомнением сказал он.
Ствол был покрыт не мхом, а грибообразными наростами, которые равномерно распределялись по нему. Видимо, в новом мире прежние ориентиры утратили смысл.
Где-то там, снаружи, луна зашла за тучи – вокруг стало так темно, что они с трудом различали друг друга. А фонарики лишний раз зажигать было страшно – вдруг свет привлечет каких-нибудь нежелательных гостей.
И вдруг они услышали отдаленные рулады лягушек.
– Это там, возле пруда. Туда и надо идти, – крикнул Айрон.
Спотыкаясь, оскальзываясь, перескакивая с одного островка на другой, цепляясь за стволы деревьев, они припустили туда, откуда доносился лягушачий хор. Постепенно промежутки между деревьями становились все меньше, сами деревья – ниже, а стоячая вода под ногами сменилась мягким, точно ковер, мхом, хотя почва все еще ощутимо чавкала при каждом шаге. Наконец, грязные, измазанные, потные, они выбрались на берег пруда и рухнули наземь. Крот огляделся – вроде все здесь.
– Спасибо, – с чувством сказал Крот Медному. – Я б не догадался лягушек слушать.
– Мой папа был лесник, – скромно объяснил сталкер, – видимо, какое-то чутье мне по наследству передалось.
Они пошли дальше, но вскоре дорога раздвоилась – одна тропинка уходила вперед, в чащу, постепенно сходя на нет, теряясь в высокой траве, другая, более заметная, вела к земляной насыпи, сквозь которую из одного пруда вода весело бежала в другой. Сталкерам ничего не оставалось, как перейти по этой насыпи на ту сторону. Дорожка нырнула в небольшой овраг, потом стала подниматься в гору. Вскоре в кустах начали попадаться развалины – знак того, что путники приближаются к месту, где находилась усадьба. Сталкеры набрели на загаженные остатки то ли разрушенного, то ли недостроенного небольшого павильона. Потом им попался кирпичный фундамент, заросший мхом. А потом они подошли к железной изгороди. Сквозь ее прутья Крот увидел причудливые узорчатые башенки, ажурные кованые решетки, ограждавшие переходы между ними. Он указал Литвину на изящный, словно игрушечный, домик.
– Это птичник, – невнятно буркнул тот.
– Птичник? – удивился Крот. – Я б тут сам пожить не отказался.
Черная шавка протиснулась сквозь прутья и, подбежав к крыльцу, принялась деловито копать землю передними лапами с таким видом, словно больше ничего на свете ее не интересует. Но едва они двинулись дальше, как она оставила свое занятие и побежала за ними. Уходя, Крот еще раз оглянулся на домик – и ему показалось, что за оградой движется что-то покрупнее собаки. Он задержался посмотреть, но все было тихо. «Померещилось», – решил он.
Пройдя несколько шагов, Крот наткнулся на вполне современного вида сортир, построенный, видимо, незадолго до Катастрофы и выглядевший тут сейчас абсолютно неуместным. По другую сторону дороги белело невысокое строение с какими-то затейливыми украшениями над окошками, крыша его была увенчана круглой полусферой. Крот посветил – надпись над дверью гласила: «ванный домик». Он не сразу понял, что это значит, а потом ему почудилось, что он пропустил первую строку и на самом деле надпись гласит: «Заколдованный домик».
Кроту все чаще казалось, что они и впрямь попали в волшебный лес, и даже черная шавка – это не просто собака. Он понял, что думает не о том, что сейчас нужно быть внимательным, как никогда, – от этого зависит жизнь его и спутников. Усилием воли он стряхнул с себя сонную одурь. Потом он думал, что это был второй тревожный звоночек, которому он не придал тогда значения.
Еще несколько шагов – и они выбрались на открытое место. Перед ними лежал большой пруд, на правом берегу виднелось здание, похожее на дворец, возле которого маячили неподвижные фигуры. Крот вовсе не испугался – сразу понял, что это памятники, только не разобрал, кого они изображали.
– Конюшня, – пояснил Литвин. Тогда Крот вгляделся и различил человека возле лошади. «Час от часу не легче, – подумал он. – Если это – для лошадей, то какой же дом тогда отгрохали для самого хозяина?»
Вдали что-то виднелось на воде – вроде небольшой плавучий домик.
Высокая трава вдруг заколыхалась, и, приглядевшись, Крот понял, что под ее прикрытием перепархивают с места на место дикие куры, издавая странные звуки, что-то среднее между квохтаньем и воркованьем. Внезапно стая толстых птиц, которых сталкеры, видимо, спугнули, с шумом сорвалась с поверхности воды и умчалась куда-то вдаль. «Утки, – сообразил Крот. – Это еще ладно. Не нарваться бы на индюков. А какие раскормленные здесь утки – подстрелить бы парочку. Но лучше не выдавать себя стрельбой – перед выходом Айрон всех предупредил, чтоб огнестрельное оружие в ход пускали только в крайнем случае».
Из лесу доносился сердитый клекот – похоже, приближался индюк. Вроде Греков говорил, что они опасны, если их испугать. Плавучий домик, болтавшийся в воде у дальнего берега пруда, вдруг тихонько поплыл в их сторону, то ли сам по себе, то ли увлекаемый течением. Крот почему-то содрогнулся. Наверное, тогда уже он почувствовал странное беспокойство, только не отдавал себе отчета в этом. Про плавучий домик Греков ничего не рассказывал.
В пруду сильно плеснуло. Домик поплыл быстрее, словно кто-то, забавляясь, подталкивал его сзади. «А вдруг там кто-то есть?» – подумал Крот. Он уговаривал себя, что это полная чушь, что некому там быть, и все же траектория движения этого сооружения была какой-то неестественной. Рядом вскрикнула Искра, схватила его за руку. Крот вздрогнул, оглянулся. Белый кирпичный домик в два этажа, девушка с ужасом смотрит вверх, туда, где в окне второго – даже Крот краем глаза успел заметить – мелькнуло и тут же пропало что-то светлое. Занавеска? Или нет?
– Не ори. Нам туда, – Следопыт махнул рукой в сторону конюшни.
– Вовсе нет, главное здание – там, – сказал Айрон, указывая на противоположный берег.
Мнения разделились – Литвин был на стороне Айрона, Крот, помедлив, решил, что, скорее всего, прав Следопыт, – там, где конюшня, должен быть, наверное, и главный дом. Федор и Искра в обсуждениях не участвовали. С этого момента все окончательно пошло наперекосяк. Следопыт двинулся к конюшне, Искра, чуть помедлив, – за ним. Крот хотел было идти с ними, но его схватил за руку Айрон. И Крот, против воли, побрел следом за Медным, то и дело оглядываясь в ту сторону, куда удалялись Следопыт с девушкой и Федор. Честно говоря, Кроту хотелось поскорее убраться от воды, его беспокоил треклятый домик, который был уже на середине пруда и медленно, но верно продолжал приближаться. Уже можно было разглядеть, что на палубе навалено какое-то сено.
Сталкеры пошли, огибая пруд слева, по утоптанной дорожке, где-то внизу журчала вода, переливаясь через замшелую доску, стекала в трубу небольшим ручейком и уходила в пруд. По сторонам валялись обломки палаток, кое-какие даже уцелели – Крот обратил внимание на светлую будочку странной овальной формы, напоминавшую пупырчатый огурец. Ему вдруг показалось, что она шатается, но сталкер решил, что это обман зрения.
В лесу раздался тоскливый вой. Сталкеры, не сговариваясь, остановились. Здесь дорога раздваивалась – одна тропа шла направо, вдоль самого берега, а другая, более широкая, взбиралась на холм. Что там, наверху, видно не было – все заслоняли разросшиеся кусты. «Направо пойдешь – коня потеряешь», – вспомнилось некстати Кроту. Однако ему-то терять было нечего. Он зачем-то силился вспомнить, что сулилось идущему налево, но так и не смог.
«Какой же бред в голову лезет», – подумал Крот и шагнул на проторенную тропу, уходящую левее – или прямо, это как посмотреть. Он заметил, что Литвин шагнул следом, а Айрон свернул на тропу вдоль пруда. Ему пришло в голову, что если бы теперь какой-нибудь враг вздумал погубить отряд, то легко перебил бы всех по одному. «Ведь не хотели же разделяться, – думал он, – черт нас водит. Плохо все это». Но, несмотря на такие мысли, шел себе вперед – пока не заметил что-то странное. На дороге лежали жерди, толстые ветки, и что-то Кроту активно в этом не нравилось. Тут сзади раздался жуткий вопль. Они кинулись обратно. Литвин зачем-то выстрелил наугад, хотя смысла в этом не было никакого. На секунду все затихло, потом на разные голоса откликнулось местное зверье. «Ну вот, весь парк переполошили», – с досадой подумал Крот.
Айрон шел по тропе вдоль воды. Слева вздымались обрывистые склоны, справа темнела гладь пруда. Покачивался на воде плавучий домик. Айрону даже казалось, что на корме он различает какую-то фигуру, но его больше волновало то, что творится слева, – там у подножия холма было выложенное камнем углубление, небольшой грот, когда-то, видимо, огороженный решеткой. Теперь вырванная решетка валялась рядом, и когда сталкер чуть не споткнулся об нее, из ниши раздалось предупреждающее грозное ворчание. Айрон ускорил шаги. Из лесу вновь раздался вой. Не стоило бы ночью ходить по болотам, когда силы зла властвуют безраздельно. Сталкер даже посмотрел под ноги – нет ли там следов огромной собаки? Однако на утоптанной дороге ничего различить было нельзя. «А почему, собственно, она такая утоптанная? – подумал Медный. – Ведь ею уже лет двадцать никто не пользовался». Но мысль эта почему-то не задержалась в голове – не до того было.
