Ознакомительная версия.
«Это потому, что я научился выживать», – ответил он.
«Как долго ты уже здесь?» – спросил Алек.
«Две луны», – ответил парень. – «Дольше всех здесь».
Алек пораженно ахнул. Две луны – и он старше всех выживших. Это и правда фабрика смерти. Он начал спрашивать себя, не совершил ли он ошибку, приехав сюда. Может быть, ему следовало просто сразиться с пандезианцами, когда они прибыли в Солис и умереть быстрой, чистой смертью у себя дома. Он заметил, что его мысли обратились к побегу. В конце концов, он спас своего брата, но что он получит, оставшись здесь сейчас?
Алек начал осматривать стены, проверять окна и двери, считать стражу, спрашивая себя, есть ли какой-то способ сбежать.
«Это хорошо», – произнес парень, все еще не отрывая взгляда от потолка, но каким-то образом наблюдая за Алеком. – «Думай о побеге. Думай о чем угодно, только не об этом месте. Именно так ты и выживешь».
Алек покраснел, устыдившись того, что парень прочитал его мысли. Он удивился тому, как тот мог это сделать, даже не глядя на него прямо.
«Но на самом деле не пытайся это сделать», – сказал парень. – «Не могу сказать, сколько из нас погибает каждую ночь, пытаясь сбежать. Лучше быть убитым, чем умереть таким образом».
«Умереть таким образом?» – переспросил Марко. – «Они их истязают?»
Молодой человек покачал головой.
«Хуже», – ответил он. – «Они позволяют им уйти».
Алек озадаченно уставился на него.
«Что ты имеешь в виду?» – спросил он.
«Они выбрали это место не просто так», – объяснил парень. – «Эти леса полны смерти. Кабаны, звери, тролли – все, что вы только можете себе представить. Никто не выживает».
Он улыбнулся и впервые посмотрел на них.
«Добро пожаловать в Пламя, друзья мои», – сказал он, улыбаясь шире.
Кира шла по извилистым улицам Волиса в оцепенении после своего первого сражения, снег хрустел под ее сапогами. Все произошло так быстро, было более ужасным и напряженным, чем она могла представить. Мужчины умирали – хорошие мужчины, которых она знала всю свою жизнь – ужасным и болезненным способом. Отцы, братья и мужья теперь лежали мертвыми в снегу, их тела сложили за воротами форта – земля была слишком твердой, чтобы их можно было похоронить.
Кира закрыла глаза и попыталась прогнать образы.
Это была великая победа, но, тем не менее, вместе с тем она усмирила Киру, заставила ее увидеть, каким является настоящее сражение, насколько хрупкой может быть жизнь. Она показала ей, как легко могут умереть люди – и как легко Кира может отобрать человеческую жизнь. И то, и другое волновало ее в равной степени.
Она всегда хотела быть великим воином. Тем не менее, теперь Кира видела, что за это приходится платить высокую цену. Она всегда стремилась к доблести, но осознавала, что в доблести нет ничего простого. В отличие от военных трофеев, это было не то, что она могла держать в руках, не то, что она сможет повесить на стену. Тем не менее, люди стремились к доблести. Где же то, что люди называют доблестью? Теперь, когда битва завершена, куда она исчезла?
Больше всего события этого дня заставили Киру задаваться вопросами о самой себе, о своей загадочной силе, которая появилась из ниоткуда и, казалось, исчезла так же быстро. Девушка попыталась призвать ее снова, но не смогла. Что это было? Откуда появилась эта сила? Кира не любила того, что не понимала, что не могла контролировать. Она предпочла бы быть менее сильной и понимать, откуда берутся ее способности.
Продолжая идти по улицам, Кира была озадачена реакцией горожан. После сражения она ожидала, что они запаникуют, заколотят свои дома или начнут готовиться покинуть форт. В конце концов, многие люди Лорда погибли и, разумеется, совсем скоро они столкнутся с гневом Пандезии. За ними придет огромная и ужасная армия. Это может случиться на следующий день, через день или через неделю, но они несомненно придут. Сейчас они все были ходячими мертвецами. Как они могут не испытывать страха?
Тем не менее, смешавшись с людьми, Кира не заметила страха. Наоборот, она видела ликующих, энергичных, помолодевших людей, людей, которые получили свободу. Они суетились в разные стороны, хлопали друг друга по спине, праздновали и готовились. Они точили свое оружие, укрепляли ворота, сваливали камни в высокие кучи, запасали продукты и торопились с большим чувством цели. Волисианцы, следуя примеру ее отца, обладали железной волей. Этих людей было нелегко напугать и, в действительности, казалось, что они с нетерпением ожидают следующего столкновения, чего бы это ни стоило и какими бы мрачными ни были их шансы.
Кроме того, Кира заметила что-то еще, пока шла среди людей – что-то, от чего ей стало не по себе: люди смотрели на нее по-другому. Очевидно, слухи о том, что она сделала, уже распространились, и девушка слышала шепот за спиной. Эти люди, которых она знала и любила всю свою жизнь, смотрели на нее так, словно она не была одной из них. Это заставило Киру почувствовать себя здесь чужой и задуматься над тем, где же ее настоящий дом. Больше всего это заставило девушку задуматься о секрете ее отца.
Кира подошла к толстой стене крепостного вала и взобралась по каменным ступенькам, поднимаясь повыше. Лео последовал за ней. Она прошла мимо людей своего отца, которые стояли на страже каждые двадцать футов или около того, и девушка видела, что они тоже теперь смотрят на нее по-другому – в их глазах читалось новое уважение. Этот взгляд заставил ее почувствовать, что все было не зря.
Кира свернула за угол и вдалеке, стоя над арочными воротами, выглядывая на сельскую местность, она увидела человека, к которому пришла, – своего отца. Он стоял, уперев руки в бока, в окружении нескольких своих людей, глядя на растущий снег. Ее отец моргнул на ветру, потревоженный им или своими свежими ранами, полученными во время битвы.
Он обернулся при ее появлении и подал жест рукой своим людям. Они все ушли прочь, оставив их наедине.
Лео бросился вперед и лизнул его руку, и отец Киры погладил волка по голове.
Кира стояла к своему отцу лицом к лицу одна, не зная, что сказать. Он смотрел на нее, его лицо ничего не выражало, и девушка не понимала, сердится на нее отец, гордится ли ее, или же и то, и другое сразу. Командир Дункан был сложным человеком даже в самые простые времена, а уж эти времена нельзя было назвать простыми. Его лицо было тяжелым, как горы, и белым, как падающий снег. Он казался древним камнем, из которого был построен Волис. Девушка не знала, был ли он из этого места или же это место было из него.
Отец отвернулся и посмотрел на сельскую местность, и Кира стояла рядом с ним, глядя в ту же сторону. Они хранили молчание, которое нарушал только ветер, пока Кира ждала, чтобы он заговорил.
«Я думал, что наша безопасность, наша безопасная жизнь здесь были намного важнее нашей свободы», – наконец, начал отец низким голосом. – «Сегодня я понял, что ошибался. Ты научила меня тому, что я забыл: свобода и честь стоят больше всего остального».
Отец улыбнулся, глядя на Киру, и она почувствовала облегчение, увидев теплоту в его глазах.
«Ты сделала мне большой подарок», – сказал он. – «Ты напомнила мне о том, что такое честь».
Кира улыбнулась, тронутая его словами, испытывая облегчение от того, что отец не расстроен из-за нее, чувствуя, что трещина в их отношениях затянулась.
«Тяжело видеть, как умирают люди», – задумчиво продолжал отец, снова повернувшись к сельской местности. – «Даже для меня».
Последовало продолжительное молчание, и Кира спрашивала себя, заговорит ли он о том, что произошло. Она чувствовала, что ему этого хочется. Она хотела сама поднять этот вопрос, но не была уверена в том, как начать.
«Я другая, Отец, не так ли?» – наконец, спросила Кира тихим голосом, с опаской задав этот вопрос.
Он продолжал смотреть на горизонт, оставаясь непроницаемым, пока, наконец, слегка не кивнул.
«Это как-то связано с моей матерью, не так ли?» – продолжала Кира. – «Кем она была? Я хотя бы твоя дочь?»
Отец обернулся и посмотрел на нее с грустью в глазах, смешанной с ностальгией, которую она не до конца понимала.
«Сейчас не время для всех этих вопросов», – сказал он. – «Ты еще не готова».
«Я готова сейчас», – настаивала Кира.
Он покачал головой.
«Сначала ты должна узнать о многих вещах, Кира. Я утаивал от тебя много секретов», – сказал отец, его голос отяжелел от раскаяния. – «Мне было больно это делать, но я хотел защитить тебя. Пришло твое время узнать все, узнать, кто ты на самом деле».
Кира стояла с колотящимся сердцем, отчаянно желая узнать, но вместе с тем испытывая страх.
«Я думал, что могу вырастить тебя», – вздохнул он. – «Они предупреждали меня, что этот день настанет, но я не верил этому. До сегодняшнего дня, до того, как я увидел твой дар. Твои умения… они превыше меня».
Кира озадаченно нахмурила брови.
«Я не понимаю, Отец», – сказала она. – «О чем ты говоришь?»
Ознакомительная версия.
