Ознакомительная версия.
– И выясню!
Это были последние слова, которые ещё запомнил принц Астаахарский, проваливаясь в сон. Усталости вроде и не ощущал, а вот, стоило замолкнуть и задуматься, – как уже в царстве Морфея.
Проснулся, как всегда, и, не разлеживаясь, бросился одеваться. Немного задумался, вспомнив, что так и не заглянул в собственную тумбочку и не выложил туда собранные трофеи. Пока решил оставить их в кармане, хотя те своим весом уже немного мешали. Наверное, придётся дальнейшие серёжки складывать в иной карман, благо такой имелся и отныне, если не придётся напихивать туда орехи во время завтрака, его тоже можно использовать.
Эйро восседал на своей табуретке, наблюдая за солдатом и не говоря ни слова. Ну и тот не рискнул первым заговорить: пусть спина уже привычна к «единичке», но не начинать же с этого каждый рабочий день!
Умчался в санузел, потом стал ополаскивать лицо холодной водой, и тут понял, что сержант стоит рядом. Непроизвольно сделал шаг в сторону, опасаясь получить удар, который он явно недополучил вчерашним утром.
– Молодец… – процедил Эйро сквозь зубы. – Вину чувствуешь, боишься правильно… Или не чувствуешь?
– Чего уж там… – ответил принц, излишне тщательно вытирая лицо разовым полотенцем. – Чувствую… осознаю, что был не прав… Просто хотелось тебя хоть как-то расшевелить, вызвать на откровение, а ничего лучшего в голову не пришло… Глупая затея…
– Ну да, если бы про твоих дочурок кривое слово сказали, как бы ты отреагировал?
– Э-э-э… – Фредерик даже растерялся от нахлынувших на него эмоций. Бешеная тоска нежданно заполонила сознание, и он осознал только сейчас, насколько скучает по детям, да и по супруге тоже. Поэтому с губ сорвалось непроизвольно: – А как они там? У них всё в порядке?
Сержант с минуту тупо пялился на своего подчинённого, но потом сжалился, не удержав улыбки, которую уродовали шрамы.
– Всё с ними в порядке, вещали в новостях, что они посещали цирк Солей… Парочка кадров даже промелькнула.
– С кем?! – в сопровождении детей своей персоной он резонно сомневался, уж больно тот занят.
– С твоей тётушкой Ириной. Ничего так бабка, крепкая ещё…
Уже только за эти известия принц был готов земляка простить за все его прежние издевательства. Особенно если он хотя бы раз в день станет одним предложением информировать о событиях в семье.
Но воспоминания о пережитой боли наказания ещё слишком свежи были в памяти, да и не хотелось раскрывать свою наиболее слабую, ранимую сторону характера, поэтому постарался утаить свою радость:
– Ну да, она такая… А что, у вас в России наши новости показывают?
– Экий, ты… шустрый! – стал строже сержант. – Тебе дай сомбреро примерить, так ты догола разденешь!
– Ну раз уж мы вновь перешли на неофициальное общение… Или нельзя?
– Да ладно, этот десяток минут – разрешаю. Только ты не хами, да не вздумай ещё хоть раз не выполнить моего приказания! Если на казнь и не нарвёшься, то уж точно станешь для меня изгоем. Всё понял?
– Понятней не бывает… но уж больно хотелось товарища спасти.
– Хотеть можешь лишь в том случае, когда иного приказа нет. А если придётся… – он вплотную приблизил своё личико к лицу земляка, – то и своих раненых надо будет добить! И чтобы рука не дрогнула! Иначе они же тебя проклянут, когда под пытками погибнут в страшных мучениях. Подумай над этим! И не смотри на меня с такой натугой, иначе выпуклые глаза из глазниц вывалятся…
– Мм! – только и кивнул Фредди под рык сирены подъёма. Оглянулся на душевые кабинки, вспомнив, что так и не спросил, кого за них наказали и кто их отремонтировал, помотал головой и поспешил встать в строй.
Сержант не успел отпустить подчинённых на утренние процедуры, как Восьмой стал поднимать руку для вопроса. Поймав на себе рассерженный взгляд начальства, представитель цивилизации Мейру покачал свисающей серёжкой, грубо намекая об интересующей его теме.
– Хм! Ну, если только о ней… спрашивай! – пошло разрешение с барского плеча.
– Господин сержант, подтвердите мою правоту! – чуть ли не потребовал он. – Ибо я доказываю товарищам, что данные трофейные серьги служат сосредоточием удачи для обладателя. Доказательство тому: наибольшее количество этих безделушек у Девятого и Десятого.
И замолк в ожидании ответа. Командир повёл себя странно: вначале с презрением фыркнул и, уже двинувшись на выход, вдруг опять развернулся и словно посоветовался сам с собой:
– Почему бы и нет… Ведь запрета на это не было… – И только потом с решимостью продолжил: – Скажу сразу, подобного на Полигоне раньше не было никогда. Как, впрочем, и тумбочек этих диковинных… Все прежние солдаты, я в том числе, чуть ли не с первой стычки считали, что нас тренируют на пленных, а после первого боя с кальвадрами ненавидели их от всей души. Так что собирать с них какие-то побрякушки никому в голову не приходило. Но наши великие… – он замялся, подыскивая хорошее слово вместо ругательного, – гении имеют множество теорий о пространстве и о роли случайностей в нём. Всё, что кажется им странным – возводится ими в квадрат, а потом ещё и в куб. В результате шизоидные э-э-э… гениальные теории имеют место к существованию. Десятый оказался первым из многих сотен копий, которые в тысячах столкновениях не погнушались взять побрякушку с тела монстра, а потом ещё и в карман её заныкать. Мало того, идею одного придурка подхватили другие недоумки, а третьи… хм, гиганты научной мысли, с умилением им даже тумбочки для накопления выделили. Скоро вообще казарма превратится в свалку! – сделал паузу, покрутил в раздражении шеей. – Скажу откровенно, вчера я спросил в упор: «Какого рожна это делается?» И судя по жутко туманным, невероятно завуалированным ответам, можно чётко экстраполировать их мнение всего в два слова: «Не знаем!» Так что… не слишком-то раскрывайте варежки на идиотские утверждения Восьмого. Никакого счастья вам эта кучка украшений не принесёт. Уж поверьте мне! Мало того, это ваше собирательство продлится ровно до той секунды, когда кто-то из вас в бою оступится, уколется или косвенно пострадает из-за своего собирательства! Покрошу все маразматические идеи вместе с этими позорными тумбочками! Всё! Оправиться! Разойдись! А!.. Завтрак сократим на пять минут, по вине Восьмого и его неуместных вопросов!
Сержант выскочил из казармы, раскрасневшийся от гнева, словно вареный рак. Десятый незаметно вздохнул, хваля себя, что во время конфиденциального разговора не затронул данную тему. Кажется, Эйро не на шутку рассорился по этому вопросу с учёными, которые курировали весь проект. Понять его можно было: строжайшая дисциплина базируется на ограничении во всем, а тут солдаты принялись выносить из тестовых тоннелей какой-то, по мнению командира, мусор! Делая это вопреки всем традициям, привычкам и стереотипам. Поневоле взвоешь от негодования.
– Как его, однако, проняло! – поражался Второй. Тогда как Третий высказал резкое недовольство Восьмому:
– Кто тебя за язык тянул в самом начале дня?! Из-за твоей дурацкой идеи завтрак теперь придётся глотать второпях! Нет чтобы на вечернем построении ляпнуть…
Девятый интенсивно пытался выспросить о возможном разговоре до подъёма. Признаваться в полученной о семье весточке принц не стал, как-то не хотелось бередить слишком личное.
А вот угрозы по поводу невыполнения приказов передал дословно. Ещё строго в глаза при этом индусу посмотрел, когда добавлял:
– Так что настраивайся на тяжкую и опасную службу и не вздумай обижаться, если получишь пучок разрушительной энергии от кого-то из нас.
К их разговору внимательно прислушивалось сразу несколько человек, и судя по кислым выражениям на лицах, подобный вариант развития событий никто из них не отрицал.
А потом все умчались на утреннюю разминку. На Полигоне начался очередной адский день тренировок.
Через несколько дней после встречи с тремя членами королевской семьи Маргарита-Иллона Толедская успокоилась и окончательно уверилась в собственной неприкосновенности. Никто из сильных мира сего, несмотря на наличие в троице сразу двух велья, не стал зажимать гадалку рамками каких-то договоров, и уж тем более не стал стеснять свободу передвижения. Хватило самого факта, что в случае экстренной опасности о ней предупредит сам Люйч, а в случае косвенной или перспективной – на связь с наследником выйдет получившая должные советы Маргарита.
Конечно, догадывайся королева обо всех уникальных возможностях Люйча, она бы больше никогда не выпустила связующую за порог самого глубокого подвала во дворце Сарсуэла (так думала сама Марга). Да и в подвале толстухе пришлось бы сидеть не иначе, как прикованной двумя цепями к стене и к полу. А в таком случае она бы долго не протянула… наверное. Итак, по утверждениям древнего артефакта, связующей оставалось жить не более десятка лет из-за чрезмерной полноты.
Ознакомительная версия.
