«Гордый линорм» летел вперед. Я чувствовал легкое покалывание и ритмичные удары, будто билось огромное сердце, видел перламутровое теплое сияние, исходившее от палубы, бортов и мачт. Поднимавшиеся из воды весла стали гладкими, словно их выточили из черного агата, даже рваный парус снова был целым.
Туман – это плохо, но для полного жизни корабля он – ничто. Хуже приходится плывущим за нами и валкарам.
– Оларс!
Оклик Фьялбъерна заставил повернуться. Ярл быстрыми шагами приближался ко мне. Если раньше его вид впечатлял, то теперь его можно было назвать богоподобным и не ошибиться. Плечи драуга будто стали еще шире, осанка – горделивей, левый глаз из тусклой ледышки превратился в живой опал, кожа утратила сухость и сеть шрамов. Да и остальные члены команды выглядели будто только что поднялись на борт – здоровые, крепкие, полные жизни… Да, жизни. К тому же теперь я видел всех. Ребята Фьялбъерна-драуга выглядели скорее разбойниками, нежели славными моряками, но слушались своего ярла беспрекословно. Не изменился лишь Лирак. Живому человеку моя плата ни к чему.
– Ты что-то чувствуешь?
Я пожал плечами, мельком глянул на свою руку и вздрогнул. Береста вместо кожи пугала посильнее стражей Цитадели Хозяина Штормов. Не скоро привыкну. От Фьялбъерна это не ускользнуло, но он лишь хмыкнул.
– Пока нет, – ответил я. – Хоть и никогда не видел такого тумана.
Драуг прищурился:
– Может, это господин Спокельсе устроил нам такой прием?
Я задумался:
– Если Рангрид ему рассказала, то все может быть. Но он же не способен видеть наши мысли.
Фьялбъерн отдал короткое распоряжение проходившему мимо верзиле, с которым я виделся ночью, и хмуро уставился на молочный туман.
– Надеюсь, нет. Но лучше думать, что враг знает каждый твой шаг. Тогда продумываешь сразу несколько вариантов.
Я поежился. Драуг был прав. Если ты рассчитываешь только на одну дорогу, то ее могут преградить, и бежать будет некуда.
– Оларс, прекрати уже, – вдруг сказал Фьялбъерн тихо, но с нажимом.
Я недоуменно глянул на драуга, но потом до меня дошло. Пожал плечами и даже не удостоил его ответом. Словесная перепалка ни к чему не приведет. Разве что к драке. Но союзники, которые, вместо того чтобы сплотиться и думать об уничтожении врага, молотят друг друга, – нелучшее войско.
– Со временем ты поймешь, что так даже лучше.
Я покосился на драуга, но он смотрел вперед. И ни тени издевки в его голосе не слышалось.
– А будешь страдать – оторву голову.
Фьялбъерн быстро отошел, но обещание прозвучало столь убедительно, что я серьезно задумался.
Туман становился плотнее, клубился жемчужным светом. Небо расчертила серебристая искра, послышался заливистый свист. Спустя несколько мгновений возле меня опустилась валкара. Не Эльдрун, а ее младшая сестрица Анникен. Обычно дерзкая и веселая, сейчас она была хмурой и настороженной. Оглядела меня с головы до ног, чуть качнула головой.
Я спешно отвел взгляд. Не хватало еще слушать, как меня будут жалеть.
– Лететь все труднее и труднее, – певучим голосом проговорила она. – Эльдрун спрашивает, как быть дальше?
Море зашумело, заволновалось, голоса стали громче. По коже пробежали мурашки, показалось, что сам Вирвельвин послал нам навстречу свое морозное дыхание.
Анникен ждала ответа, только я не знал, что сказать. Попытаться развеять туман? У меня не хватит сил. Шипение вдруг перекрыло голоса моря, волной обрушилось на меня. Я зажал уши руками, с губ сорвался хрип. Валкара шагнула ко мне:
– Что случилось?
Голос обволакивал и утягивал, шептал, настаивал, приказывал. Миг – я бросился к носу, лиловый огонь охватил мои руки.
– Веди на восток. Обойди Бромдовы рифы.
Фьялбъерн оказался рядом, но охнул и сделал шаг назад. Пламя хлестало со всех сторон, окружив меня непроницаемым куполом. Шире, еще шире – лиловая пелена закрыла весь корабль.
Огромные влажные щупальца обхватили борта, поползли по палубе. Анникен вскрикнула и отпрянула в сторону. Все моряки онемели. Фьялбъерн молча смотрел на меня.
– Вперед! – прогрохотал чей-то голос.
Щупальца сжались и с силой рванули вперед, потянув за собой «Гордого линорма». Я сумел оглянуться и увидел, что все корабли будто связали лоснящейся черной веревкой… множеством веревок. Они неслись, словно за ними гнались морские псы.
– Сквозь Туманный барьер!
Одно из щупалец коснулось моей ноги и робко прижалось к ней, будто собака к хозяину. Я невольно улыбнулся и протянул к нему руку, пальцы тут же обвило.
В голове тут же что-то взорвалось, сознание молнией рассек шепот:
– Почет тебе от Аккаргунда – всеотца кракенов, Оларс Забытый. Да сопутствует тебе удача!
Но ликование от полета по волнам вскоре стихло. Странный скрежещущий звук разорвал повисшую тишину. Из тумана выпрыгнуло несколько худых существ, их когти зацокали о палубу. Одно повернуло ко мне голову, клацнуло челюстями. Мне стало не по себе. Сгорбленная тварь замерла, будто разглядывая меня. Именно будто, потому что место, где должны быть глаза, прикрывала уродливая кожаная складка. Мертвенно-белая кожа обтягивала выпирающие кости, руки существа свисали почти до палубы. Черные загнутые когти, венчавшие кончики пальцев, казались отлитыми из металла. Хвост с роговыми наростами неистово хлестал по бокам.
– Слепые пожаловали, – выдохнул Фьялбъерн.
На подробные расспросы не было времени. Тварь прыгнула на меня. Я метнулся в сторону. Выхватил меч, рубанул ее по спине. Раздался визг, тварь повернулась, и в тот же миг на палубе началась бойня. Слепые кидались на моряков, те отражали удары. Тварь оскалилась на меня, но рухнула под ноги, захлебнувшись воем. Сзади стоял Фьялбъерн с секирой.
– Спасибо, – коротко поблагодарил я.
Еще одна Слепая взвилась в прыжке. Секира описала круг над ее головой. Тварь рухнула, потянулась ко мне, и я всадил меч в удлиненную голову.
Над кораблем забило множество крыльев – валкары мчались на помощь. Всюду разносился их боевой клич:
– Эйянха!
Кракены остановились – я заметил фигуры Слепых на черных щупальцах.
Копья кололи без устали, короткие мечи пожинали жизни врагов. На некоторое время, казалось, обо мне забыли. Но потом Слепые кинулись с новой силой, будто обнаружив источник своих неудач. Ни мига на передышку – меч рассекал, колол, уничтожал. Рядом сверкала секира драуга. Со свистом летели стрелы валкар, не смолкал боевой зов:
– Эйянха!
Я пригнулся, когтистая лапа чиркнула возле уха. Треск когтей, вой, Фьялбъерн отшвырнул труп в сторону.
– Откуда их столько? – процедил он сквозь зубы. – И все рвутся к твоей глотке.
Сомнений уже не оставалось. Слепые пришли за мной, только сдаваться я не собирался.
Туман рассеялся, но над кораблем начались собираться тучи. Небо быстро почернело, засверкали молнии, хлынул ливень.
Все замерли. Миг – и небо разверзлось, молнии сплелись в лестницу прямо до палубы «Гордого линорма». По ней медленно спускалась фигура, закутанная в плотный туман. Но я узнал ее и сильнее сжал рукоять меча. Жаль, не лук, которым можно было бы послать стрелу прямо в гнилое сердце.
– Глупцы! – раскатился громом смех. – Убогие глупцы!
Я сощурил глаза. Подойди ближе – поговорим иначе.
Фьялбъерн обернулся и тронул меня за плечо:
– Он не шутит.
Глянув через плечо, я остолбенел от ужаса. Волна высотой со скалу с Гунфридровым храмом неслась на нас. Пенный гребень скалился жуткими клыками, будто волна была пастью чудовища.
Но вдруг щупальца ожили, вздох гигантского кракена заставил вздрогнуть весь корабль. Лестница начала рассыпаться. Волна рухнула возле носа «Гордого линорма».
– Эйянха! – различил я среди шума голос Анникен.
Сам не понимая почему, рванул вперед – на Хозяина Штормов.
– Оларс! – крикнул Фьялбъерн.
Но застившие взор ярость и ненависть не дали остановиться. Оказавшись возле своего врага, я взмахнул мечом.
Спокельсе дернулся назад, но крепко ухватился за мой плащ. Сверкнула молния, я зажмурился. Резкая боль пронзила от макушки до пяток. Хрипло вскрикнув, я ударил наугад и… провалился в беспамятство.
* * *
Шея и плечи зверски затекли. Все тело ломило и выкручивало. Шумно выдохнув, я открыл глаза и осмотрелся. Каменные стены, одинокий факел едва освещал небольшой пятачок. На полу – сгнившая солома. Судя по шороху и царапанью, где-то неподалеку были крысы. Я потер шею и ощутил вспышку боли. Тихонько охнув, я опустил руку и тут же замер. Боль. Раз она есть, значит, чувствительность возвращается. То есть мертвец не мертвец, а… Я поерзал на твердом полу и перебрался на солому. Не то чтобы тут было гораздо удобнее, но все же лучше.
Я снова осмотрелся. Темница. Иначе это место не назвать. Не стоило мне, как последнему дураку, бросаться на Хозяина Штормов. Сам не понимаю, что на меня нашло. Покачав головой, я сжал виски. Сделал глубокий вдох, но ничего не почувствовал. Запоздало вспомнил, что дышать не способен. Криво усмехнулся и попытался встать. Рассиживаться нечего, надо узнать, что с остальными.
