Николай Побережник - Гнев изгнанников

Ознакомительная версия.

– Да, воевода, и засадная тысяча в Красный лес ночью ушла.

– Думаю, к ночи они начнут, так что с вечера лампады жечь, бадьи с маслом проверь.

– Сделаю.

– Ладно, как на совете решили, я у первого вала буду, ну а ты уж леса держись, не дай обойти…

– Уж который раз мне это говоришь, – Ванс прищурился единственным глазом и демонстративно начал принюхиваться, – портки-то сухи?

Друзья грустно улыбнулись, глядя в глаза друг другу, потом обнялись крепко да пошли по стенам крепости в разные стороны, не оглядываясь.

– Тарин! – прикорнувшего на вязанках стрел за земляным валом воеводу тормошил караульный.

– Чего? – воевода быстро поднялся на ноги.

– От лагеря иноземцев всадники скачут, пятеро, будто передать что хотят.

– Ну-ка, – Тарин взобрался на вал, – хм… коня подай.

Пятеро всадников в блестящих доспехах остановились на тракте, не доехав до первой линии земляных валов пару сотен шагов, к ним со стороны каменка выехал один воевода.

– Сказать чего хотите? – Тарин остановил коня в паре метров от иноземцев.

– Да, воевода Тарин, – один из всадников снял шлем.

– Скади, – удивился Тарин, – а в твоей армии что, закончились те, кто может ее повести?

– У тебя пока есть время зубоскалить, – улыбнулась Скади, – я решила подарить жизни тем, кто не будет препятствовать продвижению моей армии.

– Ты думаешь, кому-то в этих землях нужны твои подарки?

– Как ты смеешь! – Луек приподнялся было в седле, но Скади остановила его жестом.

– Ну, раз так…

– Императрица, – Луек указал на протоку у леса, от которой ехал верхом на диком звере всадник.

– Хм… интересно…

В несколько длинных прыжков болотный кот достиг тракта и медленно пошел к переговорщикам, ступая огромными лапами по земле, скалясь и издавая тихий утробный рык. Лошади забеспокоились, стали взбрыкивать, Луек и остальные сопровождавшие императрицу обступили ее.

– Несчастные! – крикнул Кессар, остановив кота. – Здесь вы найдете только смерть! Такова воля Бэли!

– Кто ты? – спросил Луек, чувствуя, как холодок пробежал по его спине.

– Я сын народа Шахара, и другие дети его уже идут сюда, ведомые Бэли! Одумайтесь, иначе сгинете все! – Кессар наклонился к голове болотного кота, и тот понес его обратно к лесу.

– Это что, один из тех дикарей, от которых ты сбежал из цитадели? – тихо, сквозь зубы спросила Скади.

В ответ Луек лишь кивнул.

– Готовься, Тарин! И никакие дикари, оседлавшие тварей болот, не защитят тебя и твоих воинов от императорской армии! – красная от злобы, Скади развернула лошадь и поскакала прочь.

– Чего это он? – Тарин почесал в затылке и посмотрел в сторону скрывшегося на границе леса Кессара, а когда переговорщики уже пылили к своему лагерю, пожал плечами и поехал к земляному валу.

Солнце почти опустилось к горизонту, окрасив небо кровавым закатом, ветер гнал по небу темные тучи, которые то и дело скрывали месяц Большой луны, и казалось, будто гигантский серп режет плоть. Птицы и зверье затихли, чувствуя приближение кровавой жатвы.

– Зашевелились, – Тарин выглядывал поверх земляного вала, поеживаясь от прохладных порывов ветра, на выстраивающиеся полчища иноземцев.

– Пехотой пойдут сперва, – рядом с воеводой высунулся тысячник хартских стрелков, – но то даже хорошо, успеем многих отправить к предкам, пока до вала доберутся.

– Это да, – согласился Тарин, – только валов вокруг каменка нет, кабы не обошли кавалерией.

– Заслоны выставили, да и дозорные еще на заре сегодня пробрались к местам потаенным да затаились, подадут сигнал, коли увидят кого.

– Ну, поглядим, как рубка пойдет… о, а чего это он опять? Вот же неугомонный посланник севера!

С холма, через поле и тракт, к границе Красного леса неслись Кессар и его люди. Они, восседая на диких монстрах, стремительно неслись и что-то выкрикивали. Зрелище то еще…

– Кричат-то чего? – прислушался Тарин.

– …Бэли! – донеслось до земляного вала.

Тарин, забыв, что вот-вот начнется атака неприятеля, еще немного привстал и посмотрел в сторону Красного леса, от границы которого, с невысокого холма, словно муравьи из потревоженного муравейника, бежали люди – много, тысячи! Были видны повозки, также конные упряжки волокли за собой нечто на больших колесах, чуть правее из леса выехали порядка трех сотен всадников на болотных котах и устремились к Кузнечному.

– Коня! – прокричал Тарин и, не дожавшись, сам побежал к коновязи.

Со стороны противника была видна лишь малая часть людей, бегущих к валу, но и это заставило притихнуть барабаны, под бой которых пехота выстраивалась к атаке.

– Дарина! Уводи эскадрон за каменок! – прокричал я, заметив Тарина, и отвернул ему навстречу.

Конь чуть не выкинул Тарина из седла, встав на дыбы после галопа.

– Ну вот, а я думал, не успеем на ваш тусняк! – крикнул я, не доехав с десяток метров, дабы не доводить до кондрата животное воеводы.

– Чего? – Тарин привстал в стременах с таким лицом, что при других обстоятельствах я бы забился в припадке смеха.

Посмотрев в сторону неприятельского войска, я спешился и быстро подошел к воеводе, на ходу вынул нож и, присев на колено, воткнул его в землю.

– Лабызаться потом будем, быстро рисуй, что у тебя тут и где!

Повторять не пришлось, Тарин спрыгнул как молодой, присел рядом, лишь хмыкнул, улыбаясь, и начал быстро объяснять мне, водя по рыжей от глины земле острием:

– Вкруг каменка валов, как здесь, нет… тут если обойдут, да кавалерией своей, то посад снесут и вот так за вал выйдут – тогда, считай, все, в мешке мы… Есть заслон в тысячу ополченцев с пиками да три сотни лучников, но это так, лишь задержать да подкрепления из-за стен дождаться.

– За стенами сколько войска?

– Пять тысяч ополчения и тысяча конных лучников… – Тарин поморщился: – Ну, и полный каменок людей.

– Все?

– Ну… – Тарин развел руками. – Здесь за валами порядка пяти тысяч всякого оружного люда укрылось да стрелков хартских… Много людей в осадах потеряли.

– Ванс за стенами?

– Нет, Ванс вот здесь, в рощах, что на холме, еще с ночи тайно три тысячи своих всадников с пиками вывел, это единственное, чем мы сможем их кавалерии ответить.

– Не единственное, – я оглянулся, за моей спиной у крайнего вала выстраивались коробки по две тысячи пехотинцев, а за ними, в три шеренги, от вала и почти до окраины леса занимали позиции лучники, бегом ко мне мчался Махон… я крикнул ему, указав направление: – Шесть орудий по правую руку! На десять шагов! Два орудия за каменок!

Расслышав меня, Махон остановился, согнулся, уперев руки в колени, отдышался и рванул обратно к приближавшимся повозкам с расчетами.

Снова раздалась барабанная дробь, и от вражеских позиций двинулась пехота, растягиваясь в шеренги, за ними следом еще кто-то, должно быть лучники.

– Ну, теперь-то мы на равных, – зло ухмыльнулся Тарин, отдавая мне нож.

– Я не знаю даже, на что ты надеялся с такими силами…

– На предков и Большой луны помощь… ну, и на тебя, чудной пришелец.

– Ладно, воины Шахара ударят во фланг, как эти упрутся в валы, я уже не могу удерживать их вождя…

– А ты?

– А мне котов кормить надо… переход почти в сутки был, изголодались зверюги, – подмигнул я Тарину, – все, ступай, командуй, воевода, это твоя война.

Забравшись в седло, я убедился, что Махону мое наставничество уже будет лишним, и поехал к шахарскому войску.

– Как завяжется бой у валов, вступайте… Только Махону не мешать, действуйте, как… Пенар знает, как, – бросил я вождю и заставил Рыжего мчаться к эскадрону.

Тем временем многотысячные шеренги пехоты иноземцев, что прикрывались щитами, приблизились к первым валам шагов на триста, образовав почти подкову. По неведомой команде остановились, первая шеренга опустилась на колено, уперев щиты в землю, вторая выставила щиты перед первой, и сразу же из-за них со студящим кровь шуршанием взмыли в небо тысячи стрел, посланные умелыми лучниками за валы. Спустя секунды оттуда стали доносится крики боли, а от основного расположения войск иноземцев двинулся клин облаченной в латы тяжелой пехоты. Они шли под бой барабанов и в такт ему ударяли двухсторонними боевыми топорами себе по кирасам. Грохот стоял еще тот и, надо сказать, вперемешку с криками раненых за валами жути наводил…

– Ну, сейчас начнется, – подъехал я к Дарине, поправил чехол дробовика, закрепленный на поясе и бедре, и посмотрел на свой эскадрон.

– Веди нас, Бэли! – выкрикнул кто-то из наездников. – Веди!

Это «веди нас» стали подхватывать с разных сторон, я встал в седле и поднял руку, на что Рыжий прижал уши и покосился на меня, подозрительно оскалившись. Когда все наездники замолчали, я тихо спросил Дарину:

– Уверена?

– Да! – она похлопала по двум толстым колчанам, притороченным по обе стороны седла, и со злой улыбкой потрясла рукой с зажатым в ней луком, что переспрашивать желания не было.

Ознакомительная версия.