Ознакомительная версия.
– Бегом в зал! Бегом! Это приказ!
Следом за дознавателем поддерживаемый под руку Ранбартом прохромал почтенный глава артели. Опытный царедворец только мельком взглянул на разгневанного короля, почтительно кивнул и поспешно заковылял к выходу. Вслед за отцом прибежал Хелфбарт, забрызганный кровью с ног до головы. Гигант бережно нес на руках десятника, явно пребывавшего в бессознательном состоянии. Великан тоже попытался что-то сказать, но Осипов оскалился, страшно зарычал и угрожающе взмахнул топором. Хелфбарт испуганно вжал голову в плечи и как ошпаренный выскочил из штробы. Из темноты вышел пошатывающийся бледный телохранитель. Он оперся об стену, болезненно скривился, приложил руку к груди и еле слышно прохрипел:
– За мной больше никого нет. Они завал из трупов разобрали и сейчас… – у охранника подкосились ноги, и он плашмя упал на пол. Из дверного проема выскочил Хелфбарт и, стараясь не смотреть на короля, подхватил раненого воина и, быстро пятясь, вышел из штробы.
Темнота дальнего конца штробы разорвалась светом факелов, и до Николая донесся торжествующий вой. Множество сапог топало по полу, громыхали доспехи и стучали топоры по щитам.
Осипов отбросил в сторону топор и возложил руки на постамент. Бегущие в первом ряду мятежники увидели короля, счастливо заорали с какими-то неприлично сладострастными переливами и широкими прыжками бросились к Осипову.
Кирка. Подчинение. Власть. Право. Николай резким движением разделил следующую руну на две половины. Опасность. Желание.
Сон, длившийся сорок семь лет, прервался. Охранное заклинание хоть и состояло из сознаний трех эльфийских магов, но само разумом не обладало. Древние чародеи Рудного оставили заклинанию только несколько чувств и жгучее желание убивать. Как только заклятие проснулось, оно сразу почувствовало жуткий, обжигающий голод. Первая составляющая заклинания, не теряя ни одного мгновения, обволокла ближайшую пищу, но тут же отшатнулась. Потому что пища оказалась Властью. Разочарованно полыхнув багровым, огненная часть заклятия устремилась в глубь штробы. Там уже, счастливо пропарывая воздух синими молниями, вовсю насыщалась вторая часть, а третья выбрасывала из себя белоснежные ледяные иглы и радостно смеялась, ощущая, как еда исступленно орет от ужаса и бессилия.
Ледяная составляющая заклинания полностью насытилась и осмотрелась по сторонам. Кроме Власти в штробе еды почти не осталось. Только пять кусков снеди бежали к выходу в тщетной надежде спастись. Их догнали Багровый с Синим и закружились возле ничтожных комков плоти в смертельном вихре. Но к огромному удивлению Белого, куски пищи хоть и стали двигаться гораздо медленнее, но продолжали упорно идти к выходу. Белый подлетел поближе и понял, что еда покрыта какой-то прочной оболочкой, до предела насыщенной магией. И чтобы вскрыть этот панцирь, надо хорошенько потрудиться. Создав огромный ледяной шар, наполненный смертоносными шипами, Белый бросил его прямо в центр сопротивляющейся пищи. Шар раскололся на множество кусков, шипы немедленно впились в защитные панцири и начали их раздирать.
Багровый и Синий слаженно ударили всей своей мощью в еду и оглушительно захохотали. Белый тоже довольно посек стены ледяными осколками и вдруг заметил, что один кусок снеди все же уцелел и вот-вот выскочит из прохода. Снежный вихрь пронесся по штробе, и Белый бросил вперед ослепительно сверкающую, пахнувшую смертью стрелу. Она ударила еду по ногам и выбросила ту из прохода.
Части заклинания слились в одно целое, и оно, медленно вращаясь вокруг своей оси, принялось неспешно летать над полом. Летало до тех пор, пока Власть не погрузила охранное заклятие в сон.
Из всего штрафного батальона передвигаться на своих ногах могли лишь великан и Ранбарт. Теперь они, поддерживая под руки короля, стояли над лежащим на полу Ламбартом.
Хранитель тяжело дышал и ничего не видящими от боли глазами неподвижно смотрел прямо перед собой. Его ноги ниже колен были раздроблены, а оплавленный в нескольких местах доспех зиял страшными рваными отверстиями.
Осипов смотрел на хранителя и вспоминал, как он его обожал в детстве. Гном, заменивший ему семью, долгое время бывший по-настоящему близким, сейчас умирал под ногами короля. Николай покачал головой, философски поразмышлял над превратностями судьбы и общим несовершенством мироздания. Потом наклонился и вырвал из крепко сжатой ладони хранителя Рудную кирку. Махнул Хелфбарту рукой, отвернулся и обессиленно сел, прислонившись спиной к стене.
Сзади раздался глухой удар топора. Осипов открыл туесок, сдул с ложки налипшие пылинки и принялся не спеша есть грибы.
Торжества, посвященные успешному подавлению мятежа, пришлось по техническим причинам сначала перенести на два дня, а потом и на все четыре.
По всему Рудному глашатаи, срывая горло, разъясняли народу, что это связано с тем, что Его Величество неустанно предается мудрым размышлениям, направленным исключительно во благо королевства. На самом деле причина отсрочки празднеств заключалась несколько в ином. Сразу после того, как остатки штрафного батальона раскрыли изнутри ворота замка, началось невероятное ликование. Но, к сожалению, инженер насладиться им не успел.
Изнуренный организм Шлюксбарта, немного помахав рукой восторженно вопящим дружинникам Кривоштроба, опустился на пол и заснул как убитый. И сколько ни пытались после этого разбудить короля, ни у кого это не получилось.
Рыхлое тело Шлюксбарта получило немыслимые для него нагрузки, и когда Николай проснулся ранним утром, то поначалу решил, что к нему в гости снова пришла Невыносимая.
Целый день Николай пролежал в полузабытьи в огромном и пустом зале на наспех сколоченном подобии кровати. Все, что мог тогда делать Осипов, только жалобно стонать и протяжно охать. Малейшее движение отзывалось в его организме ноющей, тупой болью в мышцах. Инженер прекрасно знал, что необходимо делать в таком случае. Но, к сожалению, во всем королевстве не отыскалось ни одного массажиста и ни одной, даже самой захудалой бани.
Поэтому Николаю оставалось лишь неподвижно лежать, неизмеримо страдать и беспрестанно пить травяной чай с медом. К следующему утру инженеру немного полегчало, и он заметил, что находится не в своей горячо обожаемой опочивальне, а в тронном зале.
Тихонько застонав, Осипов чуть приподнял голову и осмотрелся по сторонам.
В почтительном отдалении от него на длинной лавке сидели и клевали носами трое слуг и один незнакомый молодой придворный в вызывающе роскошной одежде. Чуть правее стоял крепкий каменный стол, на котором лежали Рудные кирка и щит. Причем старинный щит горделиво поблескивал свеженькими царапинами и зарубками. Из-под стола торчали огромные сапоги и доносился богатырский храп.
– Что здесь происходит? – еле слышно прошептал инженер, чихнул и скривился от сильной боли.
Слуги немедленно повскакивали с мест, затрясли головами, сгоняя сон, и со всех ног побежали к королю. Но молодой сановник оказался гораздо проворней. Он первым подскочил к Осипову, широко улыбнулся и радостно заорал:
– Государь! Вы заговорили! Я так рад! Так рад! – придворный восторженно вскинул вверх руки, потряс ими над головой и обеспокоенно спросил: – Как вы себя чувствуете? Болит уже меньше?
Обслуживающий персонал бросал неодобрительные взгляды на юношу и кривил губы в едва заметных усмешках, а Осипов изо всех сил пытался понять, откуда ему знаком голос парнишки. И только через несколько секунд инженер догадался, что видит перед собой Ранбарта.
Шикарная туника из тонкой эльфийской ткани, отороченная густым серебристым мехом и густо украшенная драгоценными камнями, абсолютно не сочеталась с простецкой физиономией бывшего проходчика. Ко всему прочему, Ранбарт явно успел привести себя в порядок после штурма замка и теперь сиял немыслимой чистотой. Неудивительно, что король не сразу узнал юношу. Осипов легким движением брови отослал слуг прочь, еще раз оглядел паренька с ног до головы, весьма неопределенно хмыкнул и произнес слабым голосом:
– По твоему счастливому лицу видно, что в королевстве теперь все в порядке.
Ранбарт снова расплылся в улыбке и согласно закивал. Николай прикрыл глаза, немного полежал, прислушиваясь к громкому храпу, доносящемуся из-под стола, и бросил короткий взгляд на дверь:
– Скажи магу и воеводе – пусть войдут.
Юноша немедленно сорвался с места, молниеносно промчался по залу и резко распахнул тяжелые створки. Из коридора сразу донеслись громкие вопли. Кто-то требовал немедленно допустить его к государю по крайне неотложному делу, кто-то отчаянно ругался и грозился пожаловаться самому верховному магу. В общем, творилась суета, уже ставшая для Николая родной и привычной.
– Куда, куда лезете, ироды! А ну назад! А то бороды сейчас поотрубаю! – басовитый голос перекрыл шум толпы, Ранбарт захлопнул дверь, и стало тихо.
Ознакомительная версия.
