Видимо, этот приставала не отвяжется, пока отсюда не уйдешь. Вышел на улицу. Надо бы куда присесть и продолжить поиски в Сети. К счастью, вспомнил про сквер, в котором мы сидели с Настей, – он как раз находился неподалеку. Заходя в сквер, заметил полицейскую будку, рядом с которой курили двое представителей закона. Один был высоким и плечистым, другой чуть пониже, зато покруглее и порумянее. Дылда и Колобок, окрестил я их про себя. Колобок ткнул в меня пальцем, что-то сказал, после чего они оба рассмеялись. Чего ржут, непонятно…
Присел на лавочку и углубился в поиски: искал сведения о коррупции в нашем городе. Кому можно доверять, а кому нет. Самому мне явно не справиться, а желающего бороться с системой еще найти надо.
К сожалению, такой информацией Сеть явно делиться не хотела. Зато по поводу коррупции информации было много, и самой разной. Одни утверждали, что вся власть в городе прогнила и куплена, причем вместе с полицейскими, прокуратурой и эфэсбэшниками, другие же писали, что в нашем городе никакой коррупции нет и мэр вместе с полицейскими, прокуратурой и эфэсбэшниками ее давно победили. Что-то мне ни в одну из этих крайностей не верилось. Вторая больше на сказку похожа, а в первую мне совершенно не хотелось верить, ведь если это все правда, то у меня никаких вариантов вообще не остается. Нет, точно надо искать отчаянного парня из следователей, ну должен же быть здесь хоть один карьерист-служака, мечтающий о громком деле?
Поискал такую информацию. А вот такие персонажи здесь все же были. И один совсем неподалеку – он был местным участковым. Вернее, еще недавно он не был таковым, а был оперуполномоченным, но попытался раскрутить какое-то дело с участием помощника мэра. После своей фанатичной настойчивости его перевели в участковые, чтоб не путался под ногами. Что ж, если мне кто и поможет, то только он.
Поиск всей этой информации на моем крохотном смартфоне изрядно меня замучил, потому, где находится участковый, решил просто узнать у полицейских из будки.
– Я же говорил, что он нам цветы пришел подарить, просто застеснялся вначале, – пошутил Колобок. И они, довольные этой незамысловатой шуткой, заржали. Через пару секунд Дылда, отсмеявшись и затянувшись новой порцией дыма, все же поинтересовался:
– Тебе чего, парень? – окликнул меня Дылда.
– Мне бы участкового найти.
– А зачем тебе участковый?
– Э-э-э… Мои права ущемляют. И еще побои.
– Тебя где избили и когда? – как-то устало и безразлично поинтересовался, совсем без интереса, полицейский, стряхивая пепел.
– За детским домом, во дворах. Дней пять назад.
– М-да, несильно ты торопился-то с заявлением… – на этот раз ради разнообразия голос подал Колобок. – Что, вначале сам денежку с них стрясти пытался, а не обломилось?
– О чем вы? – не понял я.
Колобок ничего не ответил, только подмигнул. Странный он какой-то…
– Парень, раз ты хочешь про избиение заявление написать, то вначале лучше – в травмпункт, побои зафиксировать. – Дылда на мой вопрос тоже не ответил, но хоть рассказал, что делать дальше.
– А где мне все же участкового найти?
– Что ж ты не знаешь, где твой участковый?
– Я здесь недавно, вот и не знаю.
– Здесь он недавно, а уже на мордобой нарвался, да еще и заяву писать кинулся. Шустрый парень… – что-то мне Колобок нравился все меньше и меньше.
– Тогда объясню тебе так, чтобы плутал ты как можно меньше: сейчас идешь по проспекту Ленина, пока не упрешься в проспект Фрунзе, – забавный тут набор названий улиц, прямо вся старая гвардия собралась. – По Фрунзе идешь почти до Красноармейской, – разумеется, какая еще улица меня могла ожидать-то после Фрунзе, тут вообще никаких больше вариантов. – И, не доходя до нее полквартала, поворачиваешь налево во дворы. Тебе нужен дом 29А по улице Никитина.
– А не проще ему было через Плешку на Никитина выйти? – внес свое предложение Колобок. Что самое удивительное, даже без малейшего намека на иронию.
– Да ты что? Заплутает…
– А так не заплутает? «Не доходя полквартала…» – процитировал он напарника. – В общем, парень, поворачивать тебе через полквартала от Гоголя.
Вот уж Гоголь-то в тесной компании окружавших его коммунистов смотрелся как белая ворона. И как он тут заблудился? Поблагодарил полицейских и пошел в указанном направлении, они же от меня только отмахнулись и продолжили дымить.
Минут через двадцать пять – тридцать я нашел-таки нужный мне дом. И даже вход к участковому отыскался.
На входе мне встретился человек в штатском с видом смертельно замученного человека. Неужели это и есть мой герой? Что-то не верится…
– А у тебя что случилось? – с каким-то надрывом поинтересовался он.
– Избили меня, а еще мои права нарушают.
– Когда избили?
– Дней пять назад.
– Не торопился ты что-то… – вяло заметил он, повторив мысли Колобка из будки в сквере, и продолжил: – Заявление писать будешь?
– Да, а зачем бы я еще пришел?
– Ну мало ли… – еще более устало произнес он. – Вдруг ты на судьбу свою нелегкую пожаловаться пришел, как некоторые… Ладно, пошли в кабинет.
Кабинет оказался весьма скромным. Старая обшарпанная мебель, протертый линолеум, какое-то дерево в кадушке, большой металлический сейф. Гипсовый бюст Ленина, стоявший на подоконнике, заставил меня улыбнуться, что-то многовато сегодня на меня коммунистов высыпалось. Полицейский подал голос:
– Ты ко мне пришел или к вождю мирового пролетариата?
– К вам.
– Ну тогда рассказывай, что у тебя стряслось, а не скульптуры рассматривай, здесь тебе не музей.
Я присел на деревянный стул и начал рассказывать, как меня побили, но меня прервали:
– Как твоя фамилия, пострадавший?
– Евпак Евгений Георгиевич.
– Евпак, Евпак… Что-то знакомое… – задумался было участковый, впрочем, почти тут же он махнул на это рукой и дал мне отмашку продолжать.
В конце концов немного сбивчиво я смог-таки рассказать, что произошло тогда в подворотне.
– Парень, ты чего мне голову морочишь? – резко скомкав лист с написанным, вспылил полицейский.
– В смысле?
– Вы же разобрались во всем? Всё утрясли, так чего ты ко мне приперся?
– Так меня в правах ущемляют!
– Кто тебя ущемляет? – на выдохе произнес участковый, а в этом его вопросе явно проскользнула интонация: «Кому ты вообще нужен? Ущемлять тебя!»
– Директор детдома. Меня в капсулу со стопроцентной чувствительностью пихают.
После этого я еще минут десять сбивчиво описывал, что творится в детском доме.
– А ты сбежал и прямиком ко мне, да? – участковый подался ко мне всем телом. – Да ты – герой! А я сейчас бодро вскочу и скажу: «Нет, так не годится, надо срочно это исправить!», и тут же побегу исправлять, ты так думал?
– Ну, почти, – растерялся я. Что-то мне не понравился чрезмерный сарказм в его последней фразе…
– Нет, парень, для таких дел тебе надо к следователю, ну или сюда его вызывать. Я такими делами не занимаюсь, не моего поля ягода, я – простой участковый. Отзанимался уже… – последнюю фразу он произнес очень тихо. – Только ты подумай, надо ли оно тебе вообще?
– Ну мне поначалу даже понравилось играть на сотне, но потом начал чувствовать, что что-то тут не так. Да и боль там адская. И вообще, это же преступление!
– Правда, герой! Нет, ну надо же! И почему опять мне? – его и так-то невеселый голос вообще утратил всю жизненную силу. – А из какого ты детдома?
– Из пятого.
– Ага, пятый, значит, – задумчиво проговорил он и, подвинув к себе старый телефон с дисковым набором, набрал номер.
– Девушка, номер директора пятого детского дома подскажите.
Я было дернулся, но резкий окрик: «Сидеть!» – меня вернул обратно на стул.
– Девушка, это я не вам! – После чего, зажав трубку ладонью, гаркнул куда-то в направлении двери: – Петрович, зайди сюда! Мальца посторожить надо, чтоб не убег, – после чего уже мне: – Не дергайся, сейчас с директором твоим поговорим.
Сзади в кабинет вошел детина, полностью перегородивший дверной проем. Росту в нем было больше двух метров и плечи шире дверного проема. М-да, мимо такого не прорвешься.
– Да. Да. Как? Людмила Павловна? – он как-то даже вздрогнул. – Спасибо.
– Зачем вы ей звонить собрались? Она же все будет отрицать. Следователя надо вызывать, сами же говорили.
– Если бы я из-за каждого такого заявления дергал сюда следователя, то он бы только и делал, что туда-сюда катался, а не работал. Сейчас позвоним Людмиле Павловне, ты извинишься и побежишь обратно.
Я опять дернулся, и на этот раз получил сзади по ребрам.
– Не дергайся, парень. Не надо. Я этого не люблю.
– Добрый день, Людмила Павловна. К нам тут ваш воспитанник пришел. Евпак фамилия. Есть у вас такой? Ах, есть! Так вот, он утверждает, что вы его заставляете на режиме стопроцентной чувствительности играть. Да, я так и думал. Да. Конечно. Большое вам спасибо за сотрудничество.
