Ознакомительная версия.
Когда Реналла осознала, что же предлагает ей свекровь, то на время утратила не только дар речи, но и способность соображать. До ночи ходила, как кувалдой оглушенная, а всю ночь прорыдала в подушку. Беззвучно, чтобы, не приведи Вседержитель, никто не услышал. Рано утром первым ей побуждением было схватить Брина и бежать куда глаза глядят. Просить помощи, покровительства при дворе герцога – все-таки Деррик погиб на государственной службе. Потом она решила, что ждать справедливости от праны Леахи не придется. Мало ли, что никто не знал о том, как наследник Гворр провел последний вечер в своей жизни… Доверять нельзя никому.
Тут она подумала о Лансе. Его слова: «Вы – чудо, вы – звезда, которая будет направлять меня весь отведенный мне остаток дней, как ведет морехода сияющая Северная Королева». Как же крепко они врезались в память. Но менестрель далеко. Если верить досужим сплетням, либо похищен браккарцами, либо сбежал с ними, опасаясь наказания за государственную измену. Да и посмотрит ли он в ее сторону? Его глаза в ту приснопамятную ночь горели такой болью… И как он сказал, с горечью и тоской: «Прошу прощения, звезда моя, что явился столь не вовремя. Нарушил ваши и вашего любовника далекоидущие планы. Извините, я не нарочно». Нет, Ланс альт Грегор не поможет.
Тогда, возможно, пран Гвен альт Раст?
Он сам предложил обращаться к нему, если возникнет необходимость. Начальник тайного сыска имеет вес в герцогстве, он не даст свершиться несправедливости и беззаконию.
Но на выходе из особняка скучали два охранника, привезенных праном Оррэлом. Когда Реналла попыталась выйти, один из них сказал, что, согласно приказу господина, будет сопровождать ее в прогулках по городу. Времена, мол, неспокойные. Ну не могла же она пойти к прану Гвену с соглядатаем от свекра?
За завтраком прана Вельма горделиво молчала, лишь бросала на невестку торжествующие взгляды. А Реналле кусок в горло не лез. Она поковыряла серебряной вилкой гусиный паштет и ушла к себе, сославшись на нездоровье. В тот день она начала вышивать страсти святого Кельвеция. Покровитель Аркайла стоял прибитый гвоздями к стволу дерева и смотрел в небо. Из глаз его текли слезы, но не от боли, а от страданий за погрязших во грехе людей, которые в это время хлестали его терновыми прутьями. Так же она потребовала от няньки, чтобы та постоянно держала Брина поблизости. На виду. Можно подумать, это помешало бы родителям Деррика увезти ребенка, если бы они решили действовать напролом. Но так было легче на душе.
Спустя два дня пран Оррэл отправился обратно в замок – подготовить все к приезду внука. Его супруга осталась, но теперь она обращала на невестку не больше внимания, чем на комод или кошку. Пожалуй, даже меньше. Кошке прана Вельма иногда кидала кусочки со своей тарелки. С Реналлой же не перемолвилась ни словом, проходя, как мимо пустого места. Правда, после обеда приходила полюбоваться на внука, просиживая рядом с его кроваткой ровно стражу. Не больше и не меньше. И ни разу не взяла Брина на руки.
Отчаявшись, Реналла перебирала в уме уже самые невероятные пути спасения, но не решилась ни на один из них. Слишком уж большой силы духа требовали они. Например, связать простыни, спуститься из окна в сад и бежать через тайную калитку. Или приготовить сонного зелья и напоить охранников вместе с праной Вельмой. Или… Да что там рассуждать? Она не умела лазить по канату, не знала, из чего и как варить сонную настойку. Не владела оружием и не могла лицемерить, пытаясь втереться в доверие к свекрови. Ни один способ ей не подходил. И помощи ждать не приходилось.
Спустя двое суток после праздника Святого Моудра, который в Аркайле издавна почитали как день поминовения усопших, которые умерли от чужой руки, она сидела за пяльцами и вышивала. Собственно, так она проводила каждый вечер до того и полагала, что будет проводить каждый вечер после, до самой смерти.
Прана Вельма отправилась в гости к давней подруге из младшей ветви Дома Белого Оленя. Она часто посещала знакомых, неважно, испытывала она к ним дружеские чувства или неприязнь, смешанную с презрением. Раз уж оказалась в столице, нужно освежать старые связи и налаживать новые. Дом Лазоревого Кота не отличался излишним богатством, но вот спеси – хоть отбавляй. Реналла радовалась отлучкам свекрови, поскольку в эти вечера ощущала хотя бы призрак былой свободы.
Внезапно раздался стук. Удары сильные, но отрывистые. Как если бы человек привык лупить как следует, не считаясь с тем, кто за дверью, но чего-то боялся и сдерживал руку в последний миг.
Кто бы это мог быть?
– Войдите, – дрожащим голосом проговорила Реналла.
Двери распахнулись. На пороге появился один из охранников, нанятых альт Горранами. Здоровенный детина с квадратным подбородком и голубыми детскими глазами, большую часть его жизни бывшими пустыми и бессмысленными. Сейчас же в них плескался страх. И шагал он как-то странно, на цыпочках, перекосившись на левую сторону.
Реналла не успела ни испугаться, ни особо удивиться. Она заметила за правым плечом охранника знакомое круглое лицо и белую бородку прана Гвена альт Раста. Неестественность движений молодчика с тесаком на поясе объяснялась очень легко. Непринужденным движением начальник сыска выкручивал ему большой палец. Казалось, он не тратит ни малейших усилий, но охранника перекосило так, будто под мышку ему вбили раскаленный прут.
– Бдительность и долг, – одними губами прошептала Реналла.
– Я знал, что понадоблюсь вам, – улыбнулся альт Раст.
Отпустил палец сторожа. Тот дернулся в сторону, слегка ошалевший и растерянный. Ладонь шарила на поясе в поисках рукояти.
Альт Раст снова улыбнулся, развел руками и отточенным движением ткнул его куда-то за ухо. Охранник обмяк и повалился на стену, сползая на пол.
– Пран Гвен… – охнула Реналла.
– Он жив, прекрасная прана. – Сыщик отвесил изящный поклон. – Как и его напарник. Где-то через половину стражи придут в себя. За это время вам надо успеть собраться. На кого из слуг вы можете положиться?
– Постойте-постойте, пран Гвен, – залепетала Реналла, выпуская из рук иголку с ярко-алой нитью. – Я ничего не понимаю… Куда собираться? Зачем?
– Что ж, придется объяснить. Деваться некуда. – Альт Раст опять улыбнулся, будто все происходящее доставляло ему неимоверное удовольствие. – Позволите присесть?
– Да, конечно. – Реналла кивнула на старинный стул с высокой резной спинкой.
Гость церемонно поклонился и присел, опираясь ладонями на рукоять шпаги, ножны которой уткнул в пол. По всему видно – оружие старинное. Шире, чем те, к которым привыкли праны Аркайла. Покрытая зеленью гарда сложная, но сделанная без излишней тяги к украшательству. Ножны слегка потрескавшиеся, затертые, покрытые въевшимися навеки разводами морской соли.
– Я буду краток, прекрасная прана. У нас мало времени. Вам нужно покинуть столицу.
– Если вы знаете, пран Гвен, отец Деррика, пран Оррэл, намерен забрать меня и Брина в родовой замок Дома Лазоревого Кота…
– Прана Реналла… – Альт Раст вздохнул. – Меня совершенно не волнует судьба прана Оррэла и праны Вельмы. Но мне определенно не хотелось бы, чтобы с вами или с вашим сыном что-то произошло.
Реналла побледнела.
– Что случилось? – непослушными губами прошептала она.
– Мне удалось добыть некоторые сведения. Если я поделюсь ими с нашей регентшей, праной Леахой, то Дом Лазоревого Кота может оказаться в такой опале, что я не пожелаю и врагу.
– Не держите меня в неведении? Что? Что вам удалось узнать? Это связано со смертью Деррика?
– Не совсем, прекрасная прана, не совсем… – Альт Раст отвел взгляд, помолчал, потом сказал: – Все это время я вел расследование убийства прана Гворра. Не знаю, поверили вы или нет, но Ланс альт Грегор в его смерти невиновен.
– Я догадывалась, – выдохнула она. – Я верила…
– Я испытываю огромное чувство вины перед альт Грегором. Ведь это я уговорил его взять вину на себя.
– Зачем?
– На его судьбу это не повлияло. Признание из него выбили бы все равно. Если праны из Дома Охряного Змея чего-то задумали, то добиваются этого обязательно.
– Но почему вы не предоставили доказательства…
– Тогда их у меня еще не было. Теперь есть.
– И какие же?
– Неопровержимые. У меня есть имя настоящего убийцы.
Реналла, уже догадываясь, что сейчас услышит, затаила дыхание.
– Его имя – пран Деррик альт Горран из Дома Лазоревого Кота.
– Как?
– Позвольте я избавлю вас от ненужных подробностей? Вряд ли вам стоит их знать.
– Нет, скажите, – в ее голосе неожиданно прорезались твердые нотки.
– Я вас умоляю, прана Реналла…
– Пожалуйста, пран Гвен. Я должна знать.
– Мои слова могут причинить вам боль.
– Это моя боль. Я постараюсь ее стерпеть.
– Ну, право же… Вам может быть неприятно.
– Пран Гвен! Больно, неприятно… Позвольте я сама буду решать, что мне слышать, а что нет.
Ознакомительная версия.
