Ему было очень неприятно вспоминать события лета, принесшие фьяллям так мало славы. Но Колля это, кажется, забавляло. Свои подвиги он начал с того, что еще в семнадцать лет, живя в усадьбе отца, при дележке китовой туши пришиб одного из соседских работников китовым ребром, за что и получил соответствующее прозвище. Злоязыкий Асвальд сын Кольбейна говорил иногда, что Коллю, как видно, и самому досталось по лбу другим концом того ребра и с тех пор он смеется, будто дурачок, от всякой малости. Это было преувеличением, но иной раз и Хродмару хотелось, чтобы его товарищ получше понимал, над чем не стоит шутить.
– А этот камень похож на дракона! – увлеченно продолжал Колль. – Смотри, смотри, он шевелится! Вот сейчас он встанет…
– Тебя он съест первым! – отрезал Хродмар. – Умоляю тебя, помолчи!
Колль посмотрел на товарища, вздохнул.
– Раньше ты не был таким, Хродмар! – печально произнес он. – Я знал тебя почти восемь лет – ты был веселым, разговорчивым и не запрещал другим смеяться. Ты был почти скальдом, а теперь я уже и не помню, когда ты в последний раз сложил хотя бы самый простенький кеннинг. Хотя бы слов из пяти-шести… Что с тобой случилось? Та квиттингская ведьма заколдовала тебя? Или ты беспокоишься о своей невесте?
Хродмар не ответил, но уголок его рта недовольно дернулся, и Колль торопливо продолжил, стараясь высказать все, что думал, пока Хродмар снова не велел ему молчать:
– Ты забыл слова богов: от судьбы не уйдешь! А это хорошие слова! Если дочь Фрейвида предназначена тебе богами, то ты получишь ее! Получишь, даже если все ведьмы и великаны Квиттинга и Йотунхейма захотят тебе помешать!
– Я в этом не сомневаюсь! – упрямо заявил Хродмар, не глядя на Колля и обращаясь как будто к самой судьбе.
Тоска по Ингвиль уже стала привычной, как боль незаживающей раны.
– Вот и хорошо! – Колль опять повеселел. – Значит, ты идешь на свою свадьбу! Помни об этом, и пусть тролли грустят и вздыхают, пока не лопнут!
Хродмар покосился на его румяное воодушевленное лицо и наконец улыбнулся. Ему было трудно поверить, что Колль старше его на целый год и что дома, в Аскефьорде, его ждут жена и трехлетний сын. В своей неукротимо-радостной вере в лучшее Колль казался подростком, еще не познавшим горестей и разочарований. Но сейчас он был, пожалуй, не так уж и неправ. Да, путь на собственную свадьбу у Хродмара получился длинноват. Он тянется уже полгода – через свои и чужие земли, через Островной пролив и реку Бликэльвен, где остановилась большая часть того войска, которое дал фьяллям Бьярт конунг, через север Квиттинга, через множество усадеб и недолгих битв с их хозяевами, через окраины Медного Леса, куда никто из чужих не пойдет по доброй воле.
Теперь север полуострова кончился, уже несколько дней фьялли шли по земле, которая звала своим хёвдингом Фрейвида Огниво. Никто во всем войске, не исключая и самого Торбранда конунга, не думал об этом человеке больше Хродмара. У него это имя вызывало противоречивые чувства – острую ненависть и щемящую тоску по утраченному счастью. Ингвиль уже казалась ему прекрасной мечтой, сладким сном, но не живой девушкой; он почти не верил, что когда-нибудь снова увидит ее наяву, но стремился вперед, ближе к тем местам, где она жила, противореча сам себе в своих надеждах и опасениях. Где Фрейвид и где Ингвиль? Только об этом Хродмар и думал, вступая на землю западного побережья Квиттинга. Поэтому он и выпросился у Торбранда в передовой отряд, сам вызвался захватить какой-нибудь хутор или усадьбу и разузнать у квиттов что-нибудь об их хёвдинге.
– Пахнет дымом! – воскликнул Колль, смешно дергая носом, и Хродмар очнулся от задумчивости. – Должно быть, близко жилье.
Он оказался прав. Пройдя еще немного, дружина Хродмара заметила впереди крыши хутора. Затаившись на опушке леса и выждав некоторое время, фьялли не заметили ничего подозрительного. Ворота были закрыты, со двора не доносилось почти никаких звуков. Только однажды две женщины, негромко переговариваясь, прошли по двору. Скрип двери в тишине густеющего вечера показался особенно громким, слышным далеко.
– Там пусто! – сказал Колль. – То есть там нет мужчин. Должно быть, они все ушли в войско Фрейвида.
– Хотел бы я знать, где само это войско, – пробормотал Хродмар.
– А вот это мы сейчас и выясним. Ты ведь не запретишь нам зайти в гости, Хродмар ярл?
Конечно, Хродмар не стал этого запрещать. Перелезть через низкую стену усадьбы не составило труда. Увидев на пороге дома вооруженных мужчин и с первого взгляда узнав в них фьяллей, обитатели усадьбы и не подумали сопротивляться. Женщины с визгом кинулись прятаться по углам, работники не двинулись с места, чтобы их не приняли за воинов и не убили второпях. Впрочем, из мужчин в доме были только старики и подростки, да еще один калека, волочащий правую ногу. Фьялли рассыпались по усадьбе, раскрывая все двери, осматривая все помещения и закоулки. В отгороженном дощатой стеной закуте стояли три коровы, в крошечном хлеву лежали на соломе четыре свиньи – вот и все здешнее богатство.
– Кто хозяин этого жилья? – спросил Хродмар. – И как называется эта троллиная нора?
– Называется Угольные Ямы, а хозяин здесь Асгрим бонд, – безразлично ответил один из престарелых рабов. Судя по выговору, он был родом из уладов, а в плену прожил так долго, что стал ко всему равнодушен и не беспокоился, какую прическу будет носить его новый хозяин. – Только его нет дома. Он ушел в войско Фрейвида хёвдинга. Сам хёвдинг тоже был здесь недавно. Ты хорошо сделал бы, если бы не стал жечь этот дом. Его хозяин не так уж вам навредил – с ним всего-то шесть человек.
– Значит, Фрейвид хёвдинг был здесь? – быстро спросил Хродмар, отмахнувшись от рассуждений о хозяине хутора. – Когда он был, куда ушел?
– К Острому мысу! – торопливо заговорила хозяйка, видя, что фьялли не убивают всех подряд, и спеша их задобрить. Это все-таки случилось – враги пришли в ее дом, а защитить его оказалось некому. – Он ушел отсюда два дня назад, а перед этим жил тут целых три дня. Он задержался у нас из-за своей дочери…
– Что? – Хродмар переменился в лице и порывисто шагнул к женщине. Хозяйка вскрикнула и отшатнулась: она никак не ожидала, что эти ее слова так взволнуют фьялленландского ярла. – Его дочь тоже здесь была? Ты ее видела?
– Да, видела… – бормотала хозяйка. Изуродованное болезнью лицо фьялля нагоняло на нее еще больше страху, и она говорила, едва ворочая языком, став еще менее толковой, чем обычно. – А потом ее отправили в Медный Лес, в ту, другую их усадьбу…
– В Кремнистый Склон? – переспросил Хродмар.
У него закружилась голова: подумать только, Ингвиль, которую он почитал чуть ли не жительницей иного мира, была здесь, в этом самом доме, всего каких-то два дня назад! Мысль ни о какой другой девушке не могла прийти ему в голову, а о Хёрдис он никогда не думал как о дочери Фрейвида. В его глазах она была ведьмой, отродьем троллей. А дочь Фрейвида – это Ингвиль!
Хозяйка же, напротив, знать не знала ни о какой другой дочери Фрейвида хёвдинга, кроме той, что наделала здесь переполоху и дала пищу для разговоров на несколько зим.
– Да, в Кремнистый Склон! – поспешно подтвердила она. – В святилище Стоячие Камни. Хёвдинг сказал, что принесет ее в жертву богам, и тогда у него будет удача… – Что?!
Можно ли обвинять бедную невежественную женщину, напуганную до полусмерти, в том, что не сумела толком рассказать то, что знала? И стоит ли удивляться тому, что Хродмар, истомленный тоской по невесте и тревогой за нее, не нашел в себе терпения расспросить домочадцев Угольных Ям как следует?
Хродмар вцепился в волосы на затылке, зажмурился и несколько мгновений постоял, стараясь собраться с мыслями. Он был сейчас как смесь огня и льда: одна часть его существа онемела от изумления и ужаса, а вторая рвалась немедленно мчаться вслед за Ингвиль в Стоячие Камни. В жертву! О Фенрир Волк!
Даже Колль, слышавший их беседу, не стал смеяться над такими вестями.
– Я слышал про одного древнего конунга, который под старость стал каждые десять лет приносить в жертву Одину одного из своих сыновей и тем продлевать собственную жизнь! – протянул он. – Но в конце концов сыновья кончились, а новых он не мог родить по дряхлости, и пришлось ему все-таки умереть. Еще я слышал про одного конунга, который принес своего сына в жертву Одину, чтобы выиграть битву с врагом. Битву-то он выиграл, но остался без наследника, и после его смерти тот самый враг и захватил землю. Так что…
Во время этой поучительной речи Хродмар стоял, пытаясь сообразить, где он и что он. И это ему удалось даже несколько раньше, чем Колль исчерпал свои воспоминания о древних конунгах, жадных до жизни и до побед. Внезапно сорвавшись с места, Хродмар бросился вон из дома.
– Уходим! – закричал он так, что его услышали одновременно во всех уголках хутора и даже за воротами. – Сёльви и Слагви, вы вернетесь к конунгу и все ему расскажете. А мы идем в Кремнистый Склон!
