— Это шаманы… так сделали… — дыхание начало сбиваться уже даже у Рамира, хотя мы ещё не прошли и половину пути. — Надеялись защитить тех, кто живёт в Аррахате. Зеоннала, зачем тебе сюда?
Я молчала. Я не знала сама. Но чем ближе мы подходили к центру, тем чаще я слышала чужие злые слова, чужие голоса, то требующие от меня чего-то, то о чём-то просящие. Рамир их слышал, я видела, как он то и дело вздрагивал. Но для меня, сейчас сосредоточившейся на том, чтобы дойти, слова были чем-то вроде змеяза для не говорящих со змеями. Понятно, что есть звук, есть его источник, но что именно этот самый источник от тебя хочет — большой вопрос.
Рамир мрачнел. Я шла вперёд.
Костяная пыль под ногами становилась всё крупнее, крупнее, крупнее. Скоро стали встречаться кости целиком. А потом я увидела границу.
В царстве белого-белого круга была пустыня. Совершенно обычная пустыня, в воздухе над которой висела сетка белоснежных хлопьев. От них — было холодно. От них так и тянуло отвернуться в сторону.
Вдоль этого маленького круга пустыни были кости. Аккуратно сложенные, косточка к косточке, они смотрели на приходящих мёртвыми глазницами.
И тишина. Если мгновением раньше голоса этих павших уже стали настолько громкими, что игнорировать их практически не получалось, здесь царила тишина. Гробовая. Рамир, я видела это краем глаза, открыл было рот и закрыл. Просто подошёл к одной из таких кучек костей и присел рядом с ними на корточки.
Итак. Мы нашли его тело.
Чудненько.
А… я сюда зачем пришла?!
Ну, вижу я эту границу. Количество мёртвых тоже вижу. А где камешек из-за которого тут такой костепад?!
Осмотревшись внимательнее — камешка я не обнаружила. Ну, не было его и всё тут!
Я осмотрелась ещё раз — результат был тот же самый.
— Рамир!
Повернувшись, я не увидела и привидения.
И как это называется, хочу я спросить?!
Круто повернувшись обратно к границе, я вздрогнула. По ту сторону белых хлопьев стоял уже знакомый мне чело… кстати, а Нуо IV точно человек?!
— Твою душу могильщики всё же не смогли уничтожить до конца, — пробормотала я.
— Мне пришлось оставить часть души разъединённой, — согласился со мной император, глядя на свои пальцы. — Не на такой случай, конечно. Часть души была здесь как страж для сущности пустыни. Чтобы эта божественная идиотка не наделала дел.
— Божественная?! — растерялась я.
Нуо IV усмехнулся.
— Четвертая часть крови богов. Видишь ли, глупая Танцующая детка. Когда-то на Раяре было богов много, много больше. Кто-то пришёл. Кто-то здесь родился. Но один из богов влюбился в смертную. Да, она была одна из рас долгожителей, теоретически бессмертная. Она была могущественна. Но на любые отношения со смертными у богов был запрет. А он его нарушил. И тогда бога и смертную заточили в месте, где они никогда не могли быть вместе, и отобрали у них человеческий облик. Место, где они были запечатаны, не было изолировано от других. Народы могли торговать друг с другом. Ну, подумаешь, были полулюди, полузмеи — что тут такого? Да второй народ получил частички муравьиной сущности. Вроде чувствительных антеннок. Боги не рассчитали, что к этому времени у нарушителей появится ребёнок. Ребёнок-полукровка, с половиной божественной крови. Он умудрился сотворить многое. Распечатал родителей, привёл их внешний вид в порядок. Сам завёл свою семью. И тогда боги атаковали вторично. Бог превратился в змея. Смертная слилась с песчаным муравьём, приобретя черты одинаково отталкивающие и прекрасные. Она была обречена отныне навечно убивать своих детей. Полукровку боги вознесли наверх и убили предательски. Попытались отыскать его дочь, но она уже спряталась. И тогда они запечатали всё и вся, чтобы никто не мог покинуть Аррахата. Никто и никогда. Все должны были здесь умереть. Здесь не хватало еды, воды, здесь не хватало комфортных температур. Но это место поторопились назвать Пустыней смерти. Часть пустыни, его сущность — девка с четвертью крови богов защитила нескольких людей, взлелеяла их. И ждала. Затаившись. Ждала шанса разбить границу. Но у неё это никогда не получалось.
— Потому что ты оставил здесь часть себя. Этот камень, который все видели — это была совсем не сущность пустыни, это был ты. При этом каждый, кто умирал — отдавал тебе свои силы. Усиливал тебя!
— Именно, — обрадовался Нуо IV. — Именно! Всё так и было. А потом появилась ты. Надо было убить тебя ещё в детстве. Но тебя защитили змеи. Змеи, змеи. Нужно было догадаться, что с тобой что-то не так. Но ты не попадала в сферу моего интереса. Нигде. Никогда. Даже когда тебя взял на воспитание мой Змеиный взор, Ассан, он должен был воспитать тебя и отдать мне на прокорм. Как делал до этого десятки раз с другими. Но тебя он сюда не отправил. Он скрыл от тебя информацию об этом месте. Тебя скрывала пустыня. Тебя скрывали змеи. И вот ты — потерянное дитя, вопреки их желанию, здесь. Я могу тебе помочь покинуть это место, тебе одной. Мы выйдем в тот, другой, внешний мир. Конечно, там тоже может быть не сахар, но ты… с твоими умениями и способностями…
— И твоей душой в моём теле, — подсказала я.
Император замолчал.
Ну, он же не думал, что я на эту удочку попадусь? Он душа. Он больше не может покинуть это место. Ему нужно тело. А тело здесь живое только одно. Моё. Сама пришла, никто не звал.
Скорее даже, все пытались препятствовать. Вот только… Зачем я с ним разговариваю?
И ещё кое-что, если я здесь живая. А он здесь мёртвый. А у меня есть клинки. Интересно, убить его я смогу?
— У тебя странный взгляд.
— Ты же успел покопаться в моей душе, — сообщила я задумчиво, двинувшись вокруг круга. Нуо удивлённо на меня посмотрел.
— Ты слышала все голоса?
— Да.
— Ты же не слушалась!
— Был ещё один. Более важный. Он говорил куда более правильные вещи.
— Надо же, — удивился Нуо IV. — А почему он сейчас не с тобой? Этот твой «голос».
— Потому что здесь я должна быть одна. Разобраться одна. Это интереснее. Это правильнее, — вызвав меч, я крутанула его в пальцах, взглянула на белые костяные искры, мелькнувшие по лезвию меча и втянувшиеся в него. — Ты смотри. Кажется, мёртвые решили принять участие в нашем маленьком тет-а-тет разговоре. Сколько ты жил?
— Долго. Достаточно долго, чтобы научиться многому.
Сила рванулась от императора ко мне и разбилась о всполох чешуи. Мы были не в реальности. Мы были там, где могли многое не только мёртвые, но ещё и мои защитники. Я была не одна.
Взглянув на императора с ласковой улыбкой, я сорвалась с места с единственной мыслью. Всё, что мне нужно, всё, чего мне действительно хочется — это убить этого типа. А то, что будет дальше… да пусть хоть пески цветут! Мне всё равно.
Чем-то император первый удар парировал, а потом и второй. Далось ему это нелегко, я впервые увидела гримасу боли на его лице. Но меня это не остановило. Даже если он будет просить пощады, предоставить её ему я не захочу. И не буду. И не стану. Я просто хочу его убить. Просто так. Или не просто так.
Неважно, чьё это желание, как было неважно, чьё желание я осуществила, не дав Нуо IV добраться до Али. Я просто хочу этого вместе с кем-то. Так что я предпочту подумать, что это моё желание, а кто именно к нему готов присоединиться — не слишком весомая разница.
Удар. Удар. Удар.
Не сбавлять скорости, не позволять мечу выскользнуть из рук.
Правда, держать его мне пришлось вначале одной рукой, а потом уже — двумя. Количество мёртвых душ в лезвии прибавлялось. Мёртвые пылали яростью, мёртвые тоже хотели смерти своего обидчика. Тому, кому сначала отдали все свои силы, а потом раскрыли обман.
Я не могла принять их чувства, не могла впустить их в себя. Но могла донести до обидчика.
Если мёртвые же перестанут мне мешать!
Новый удар. И на этот раз я достигла цели, зацепила императора. Пока не сильно. Полоска, из которой показалась серебристая жидкость, осталась на плече и на руке. Но я убедилась, что могу его ранить.
А куда более интересным последствием было то, что часть белых искр перешла на кожу императора, мешая заживлению ран. Чудненько как! Чудненько!
Удар. Ещё один удачный. Опять удар — увернулся. И снова я попала.
Дальше я уже просто не задумывалась. Нуо IV пытался увернуться, пытался сбежать, но я не обращала на это внимания, просто била. Била. Била.
А потом бить стало нечего… Он рухнул в границу — порождение его богов. Мощная магия, которую он накопил за долгие века сложилась с божественной, и вошла в резкий резонанс.
Сила на силу вначале сложились, а потом началось отторжение. Граница шла волнами, вспучивалась и снова застывала.
До моего уха донеслось перепуганное: «ложись»!
Но выполнить приказ я не могла, хотя и видела, чем мне грозит накатывающая волна — смертью. Не хватало минимального, не хватало усилий с внешней стороны, чтобы уничтожить эту границу раз и навсегда.
