Дождь монотонно барабанил по лобовому стеклу старенького "Торнадо", навевая сонному водителю с распухшими, красными глазами и трехнедельной щетиной привычные мысли о суициде. Сгустившиеся над городом сумерки и отражающиеся на мокром асфальте отблески тусклого света фонарей тоже не способствовали поднятию настроения и появлению хотя бы жалкого подобия оптимизма.
Он устал, устал от жизни, неумолимо текущей чередой хаотически сменяющих друг друга событий, которые, по непонятному стечению обстоятельств, проносились обычно мимо него. Время шло, все кругом изменялось, а он никак не мог приспособиться к быстрому темпу жизни, поспеть за неугомонным человечеством, торопящимся неизвестно куда и зачем.
Казалось, еще не так давно, буквально вчера, они с друзьями сидели в тихом опустевшем баре где-то на восточном побережье Нового Континента и воодушевленно спорили о шансах на выживание в капризном человеческом обществе такой фантастической штуки, как виртуальная реальность… Затем щелчок в сознании, череда не связанных между собой событий, мелких проблем, на решение которых ушло несколько лет, и с ужасом осознаешь, что ты, как подросток, проводишь в воображаемом мире куда больше времени, чем в реальном, и с момента приятельского спора прошло каких-то двадцать - двадцать пять лет.
Все двигалось, все изменялось, подчиняясь непреклонным законам природы. Неизменными оставались лишь он сам и весьма узкий круг знакомых, которых он никак не мог, да и не хотел возвести в ранг друзей. Еще не так давно, лет сто назад, он пытался меняться, быть "на плаву", поспевать за прогрессом. Только одна мысль о неминуемом превращении в обломок прошлого, в отставшего от жизни старика в теле тридцатилетнего мужчины вселяла в него страх и толкала на безрассудные с точки зрения обычных людей поступки.
Он много читал и постоянно учился, совершенствуя свои познания почти во всех областях науки и человеческой жизни, даже написал несколько неплохих трудов, но потом сдался, устал, однажды не нашел в себе сил ответить на, казалось бы, простой вопрос: "Зачем?"
Проснувшись как-то ранним утром, он свалил в огромную груду содержимое многочисленных книжных шкафов, не забыв при этом и о двадцати дипломах, полученных за пятьдесят лет бесконечных мучений в лучших университетах мира, и после недолгих колебаний одним легким движением руки с горящей спичкой прекратил бесцельные страдания.
Как ни странно, но вандализм помог. Эйфория от вида пожарища моментально сменилась глубоким душевным успокоением и чувством выполненного долга. Он перестал играть в человека, шагающего в ногу с эпохой и пытающегося возвыситься над своей природой. Для того чтобы убивать, не надо быть современным и начитанным, достаточно логики, врожденного чутья и крепких рук.
Сумбур размышлений был прерван тихим, но пронзительным писком будильника. По привычке рука проскользнула в карман плаща и придавила заветную кнопку, прервав тем самым раздражающий слух низкочастотный звук, напоминающий вопль смертельно раненной летучей мыши.
Век пейджеров был краток, он безвозвратно прошел еще несколько лет назад. Компактные, надежные в употреблении, рассчитанные на долгие годы службы аппараты, изготовленные на заводах крупнейших фирм Континента, быстро перекочевали из карманов владельцев в набитые пищевыми отходами и прочим хламом мусорные баки. Лишь этот пронзительный, душераздирающий писк спас маленькую пластмассовую коробочку с гордым названием "Трансериус" от неминуемой гибели на свалке. Моррон пользовался аппаратом исключительно как будильником, способным поднять на ноги хозяина, находящегося в любом, даже мертвецки пьяном состоянии.
Водитель приоткрыл окно и выбросил наружу опаленный фильтр сигареты. Перегнувшись через высокую спинку сиденья, он одним рывком перетащил к себе огромную черную сумку и, сняв правую перчатку, уверенно расстегнул "молнию". Уже через минуту старенький энергомобиль превратился в арсенал на колесах. Один за другим на сиденье появлялись: автомат "АПНС-48" старого образца с семью сменными рожками, пистолет с самодельным глушителем и венец творения инженерной мысли конца тридцатых годов прошлого столетия - жидкотопливный огнемет, изготовленный на военных заводах Геркании.
Пытаясь отрегулировать вечно барахлящий, соскальзывающий с нарезной трубки вентиль, он вспомнил, как старый шевариец - торговец оружием - предупреждал о ненадежности конструкции времен "мирного противостояния", пытаясь предложить взамен всевозможные модификации взрывчатки и убеждая чуть-чуть подождать, пока он не закажет у своих партнеров-виверийцев более позднюю, газовую модель. Моррону самому не хотелось рисковать и связываться с громоздкой и крайне опасной штуковиной, но что делать? Огнемет был оптимальным видом оружия для предстоящей операции, а ждать несколько месяцев сомнительной поставки не хотелось. Утешало только одно: если перегреется основательно проржавевший бак или в соединительный шланг попадет шальная пуля, то гибель будет мгновенной, хотя вряд ли можно было считать полноценной смертью пару месяцев забытья, усугубленного частичной потерей памяти, которой, кстати, он уже давно не дорожил.
Только после того, как в третий раз проверил амуницию и отругал себя за чрезмерную скрупулезность, он вставил ключ в зажигание и осторожно, опасаясь случайной встречи с алчными сотрудниками дорожной полиции, снимающими основной урожай наличности именно в это время, тронулся в путь.
До ночного клуба было недалеко. Уже через пять минут он остановил машину с противоположной стороны улицы, метрах в пятнадцати-двадцати от входа, и стал внимательно изучать обстановку. Сколько его опытный глаз ни пытался обнаружить хоть что-то подозрительное, усилия были тщетны. Все было как обычно: пара расслабленных бритых охранников, уставших от вида респектабельных кавалеров и назойливо кружащих возле них смазливых девиц всех окрасов и мастей; десяток подвыпивших или обкуренных студентов, без умолку галдящих на всю округу; и два ряда аккуратно припаркованных на тротуаре машин представительского класса. Ничего особенного, все как всегда, обычное начало очередной трудовой ночи для "прислуги". К этому классу людей моррон причислял не только профессиональных обольстительниц и барменов, но и всех остальных бесполезных, никчемных, с его точки зрения, существ, делающих деньги на слабостях и извращенных прихотях тех, кто побогаче.
Мужчина еще раз достал из кармана пейджер и взглянул на электронные часы. "Полдвенадцатого, пора!" - подумал он, полагая, что те, кого он искал, уже собрались внутри заведения. Правая рука потянулась к пистолету с глушителем, а на лице заиграла бесноватая ухмылка, чем-то напоминающая оскал матерого волка.
Еще пару дней назад, при проработке плана операции, моррон хотел вначале пронести сумку с оружием внутрь, а затем, засев в одной из кабинок туалета, не торопясь, приготовиться к бойне, однако в последний момент он решил действовать по-другому. Его не испугали примитивные металлоискатели охранников, обмануть устаревшие, списанные с вооружения местной таможни образцы чудо-техники не составляло проблем. Причина крылась в неудобной планировке клуба, находившегося в здании бывшего детского кинотеатра. Туалеты были в подвальном помещении прямо в центре здания. Когда он появится оттуда во всеоружии, то у нескольких врагов будет мизерная, но все-таки возможность ускользнуть. В его же планы входило расквитаться со всеми, а значит, двигаться надо от входа внутрь: медленно и методично, как он умел, как его научила жизнь.
Небрежно оставив дверцу машины открытой, моррон сунул в карман пистолет и направился к клубу. Первый охранник так и не успел ничего понять, ему даже не было суждено повернуть голову и посмотреть в бесстрастное лицо своей смерти. Глухой шлепок глушителя прозвучал с трех шагов, моррон стрелял, не вынимая руки из кармана. Парень тихо всхлипнул и сполз по стене, на белой рубашке расползлось алое пятно. Второй удивленно вытаращился на падающее тело напарника и тут же умер сам. Пуля вонзилась точно в висок, разбрызгав по колонне фасада пятна темной крови и ошметки мозга.
Толпившаяся неподалеку молодежь моментально отреагировала на происходящее истошными криками и кинулась врассыпную. Только один из подростков остался сидеть, прислонившись спиной к дереву. Травка сыграла с ним злую шутку: он просто не мог встать и последовать за приятелями, сам же он так и не понял, что происходит. Скорее всего, профессиональный убийца решил бы избавиться от ненужного свидетеля, но моррон знал: парень не видел его лица, он потерял контакт с окружающим еще минут пятнадцать назад и пребывал в сладостном мире наркотических грез.
Поднявшаяся суматоха, сопровождаемая поспешным бегством молодежи, стала сигналом для водителей дать полный газ и бросить на произвол судьбы веселящихся в клубе хозяев. Его это не волновало, в худшем случае беглецы вызовут по телефону полицию, которая, как всегда, опоздает к началу "представления". У него было вполне достаточно времени до приезда спецгруппы в тяжелых бронежилетах.
