Жизнь, которую я изменю-1
Часть 1. Пролог
Профессор психологии Канагава Тору внимательно посмотрел на своего нового пациента. Совсем молодой парень, которому, если судить по анкете, через пару недель должно будет исполниться шестнадцать, сидел, сжимая ладонями колени, задумчиво уставившись в одну точку. Накомори Хироши обратился с проблемой, необычной даже для богатой врачебной практики профессора Канагавы.
— Давайте подведём итог всему вышесказанному, Хироши-кун. Вы утверждаете, что проживаете две жизни и не знаете, которая из них настоящая? Когда вы спите там, то видите эту жизнь, как странный сон, и наоборот. Всё верно?
— Да, профессор, — кивнул парень. Его чёрные живые глаза смотрели внимательно и настороженно, а ещё было в них что-то такое, от чего Канагава не мог отмахнуться. Накомори Хироши говорил то, во что верил. И этот взгляд был взглядом взрослого человека, умудрённого опытом. Как говорят, «ребёнок со старыми глазами».
— Это началось два года назад, когда после аварии ваши родители скончались, и вы сами тоже сильно пострадали, пережив несколько клинических смертей? Вы помните, как погибли ваши отец и мать?
— Да, профессор, — пациент сфокусировался на своих руках и широких браслетах, скрывающих запястья. — Я видел, как это произошло.
— Вы пытались покончить с собой? — сделав почеркушку напротив «склонности к суициду» в бланке, спросил Канагава.
— Да. Но…
— Но?.. — заминка была более чем красноречива.
— Сначала я хотел покончить с собой, чтобы… Жить только той жизнью. Она довольно интересная. Когда я очнулся здесь, после четырнадцати лет там… это было очень… болезненно. Из-за этого у меня даже поя… — парень осёкся, с подозрением взглянув на него. Канагава сделал вид, что не заметил оговорку. — В общем, сильный стресс был. Но потом я как-то привык. Можно сказать — втянулся. Меня, в общем-то, всё стало устраивать. Но недавно я кое-что узнал. Собственно, поэтому и решил обратиться к вам.
— Вот как, — Канагава мысленно дал себе тумака из-за того, что, увлёкшись столь интересным случаем, ещё не уточнил, что же происходит в той, второй, жизни парня. — И что же вы узнали, Хироши-кун?
— Думаю, что скоро я там умру. Выяснилось нечто… очень важное, — тот задумчиво накрутил чёрную прядь волос на палец.
— Но откуда такая уверенность? Вы что, там заболели?
— Нет. Просто я выяснил, что… Моя вторая жизнь, оказывается, достояние общественности, — выдохнул пациент, словно решившись на столь странное заявление.
— Достояние общественности?! — переспросил Канагава, еле справившись с собой. Он был смущён тем, что, потеряв самообладание, совершенно ненаучно уставился на парня, открыв рот. — Это как?
— Все в Японии об этом знают, — так же задумчиво продолжил Хироши. — Один я долго соображал и не сопоставлял факты и некоторые одинаковые имена. К тому же большая разница в лицах… А буквально пару недель назад я увидел сцену своей смерти. И должен сказать, скорее всего, так всё бы и случилось, если бы я не посмотрел всё, к чему это приведёт, и не поразился собственной наивности и глупости.
— То есть, — проанализировал Канагава озвученные данные. — Ваше «второе я» живёт в прошлом той информации, что существует в нашем мире?
— Я далеко не главный герой и просто сначала не понял, что это про мою жизнь там… — кивнул Хироши. — Да меня там особо и не было. К началу истории я уже умер.
— Скажите, Хироши-кун, — Канагава даже подался вперёд, ожидая чего-то совершенно удивительного, — и как вас зовут в той, второй жизни?
Разлившуюся после его слов вязкую тишину нарушало только тиканье часов на стене, звучащее неестественно громко в мгновенно наэлектризовавшейся атмосфере кабинета. Пациент долго молчал, уставившись на него сверлящим взглядом, от которого Канагава внутренне ёжился, делая всевозможные фантастические предположения.
— Меня зовут Учиха Шисуи.
Часть 1. Глава 1. Неприемлемое «будущее»
— Вот придурок! — первое, что сказал Учиха Шисуи, проснувшись.
Впрочем, последние две недели тот, «второй я», раздражал его всё больше и больше. Ну какой шиноби пойдёт выкладывать всё какому-то непонятному дядьке и будет продолжать раз за разом?!
У него появлялось всё больше уверенности, что этот сон, который длится уже второй год, реален. И где-то, непонятно где, существует техногенный мир, где люди слабы, как улитки. Никакой чакры, никаких дзюцу, не надо спать даже в клановом районе вполглаза с кунаем под подушкой. И вероятность умереть от того, что тебя задавит гигантский металлический агрегат, называемый «автомобилем», больше, чем погибнуть в мелкой стычке между соседними странами или на миссии.
Тот мир с первого взгляда казался пацифистской утопией, сродни воплотившемуся в реальность замыслу Первого Хокаге, но и там тоже были войны. И конфликты между странами, а, тем более, мировая война, были слишком страшными. Например, на «родине» его «второго я» сбросили оружие посильнее биджуу, которое уничтожило всё и отравило место сброса на десятилетия.
Мир, который просто не мог существовать, постоянно снился. А эти жуткие картинки с «будущим»! Шисуи никак не мог понять, как же какой-то там мангака из иного пласта реальности, мог увидеть всё, что произойдёт с кланом Учиха и будущим его родного мира! Но, приглядываясь и прислушиваясь к разговорам, которые велись в клане и вообще в деревне, уже где-то в глубине души понял и принял, что всё это правда и тот парень, Хироши, прав. Его могут лишить глаза, а потом…
— Дерьмо… — Шисуи закрыл лицо руками.
Когда это случилось в первый раз, он подумал, что над ним кто-то пошутил из клана. Такое было в порядке вещей: подловить, отправить в иллюзию. Это заставляло молодых шиноби быть бдительными всегда, даже когда находишься среди родни. Он родился, жил, рос, учился, подавал надежды, любил своих родителей, играл, а потом и тренировался со старшим сыном Фугаку и наследником главной ветви клана — Итачи. Воевал, сражался, побеждал. И однажды, заснув в своей постели, проснулся в непонятном месте.
Точнее, место было очень даже понятным, госпиталь, но это точно был не госпиталь Конохи. Что-то пищало, а потом в палату забежали ирьёнины в каких-то странных одеждах.
— Как вы себя чувствуете, Накомори-сан?
Это имя словно было кодовым словом для особо сильных иллюзий, и в Шисуи хлынул поток информации:
Накомори Хироши. Это он. Ему четырнадцать лет. Он учится в средней школе. Ему нравится девочка-соседка Мисаки. Мама — Накомори Кайдэ — домохозяйка. Отец — Накомори Мамору — сотрудник национальной полиции Японии. Получается, тоже полицейский, как и Учиха Кагами. Авария. Шок. Они точно умерли. Родители точно умерли. Он всё видел!
— Ямамото-сан, у пациента новый приступ!
И темнота.
Очнулся Шисуи дома в Конохе с этими жуткими воспоминаниями о чужой жизни. Глаза болели. Активизировав шаринган, он с удивлением уставился в зеркало. Легендарный Мангекё. В виде четырёхлучевого сюрикена.
А потом этот сон стал повторяться каждую ночь. Того «второго его» после того, как он поправился, забрали из больницы дедушка и бабушка. Хироши поселился в небольшой деревушке, учился в школе, жил обычной гражданской жизнью, которая даже нравилась Шисуи — он мечтал о чём-то похожем для своей деревни и страны. Великий мир, в котором дети не должны с малых лет обучаться искусству скрытого проникновения, разным способам убийства и добычи информации…
Но однажды, как раз две недели назад, в магазине, где что-то покупал Хироши, показывали аниме «Наруто». «Второй он» не смотрел его до этого. Но остановился перед экраном, потому что услышал знакомое имя. Его имя и имя его лучшего друга и брата — Итачи. И вот тогда всё и началось. Хироши купил всю мангу и больше недели её читал, выискивая всё про клан Учиха и судьбу самого Шисуи. Но нарисованная история, можно сказать, начиналась с его смерти. Итачи стал отступником, до самой смерти скрывая «задание деревни», которое получил «будучи АНБУ». Ненависть Саске. Подковёрные игры Учиха Обито, считавшегося в клане погибшим. Воскрешение «Главного отступника клана» — Учиха Мадары. Всё это выходило за грань понимания. Шисуи не верил и не мог принять эти фантазии за что-то реальное.
