Иллюзионист, или Видящая свет - Алина Светлаева

Пролог

Что нужно ребёнку для счастья? Правильно, любовь и заботу. А что есть детство? Детство — это светлая пора, самая незабываемая, счастливая. Но есть ещё судьба. С кем-то она ласкова и добра, а с другими строга и зла. Никто не может распоряжаться ее, она сама по себе, сама себе хозяйка, своя собственная. Одних жалеет, других калечит. Многие пытались обмануть судьбу, но ничего не выходило из их затеи. Судьба снова выдумывала свои новые правила и пускала человека по другой дороге, и сколько бы он не брыкался и не пытался одурачить ее, все его затеи она сразу разгадывала и заставляла плясать под свою дудочку. И все люди, напоминаю кукол, играли свою роль в огромном спектакле под названием жизнь, а сценаристом и тем же кукловодом была сама судьба. Она дергала за ниточки людей, заставляя их играть свою роль. У них же получалось это идеально. Строго по сценарию, как по маслу. Но даже судьба может ошибаться и не заметить оборванную ниточку, не заметить, что одна из кукол больше не играет своей роли, а вместо этого пытается разбудить остальных, выбраться из-под контроля кукловода и жить, жить самим как им захочется. Но судьба не допустит и простит своих ошибок, она попытается сделать так, чтобы эта кукла не мешала исполнению спектакля, бесконечного спектакля, чьи герои сменяются другими. Судьба снова подчиняет себе куклу и дает ей самую ужасную роль.

Глава 1

Облака медленно плыли по небу, то и дело заслоняя горячее палящее солнце, которое стоит уже который день. Воздух сухой было тяжело вдыхать, но Киру это не смущало. Она могла хоть целый день бегать по городу и даже не вспотеть. Соседи доброжелательно качали головами и улыбались ей при встрече. А если, девочка умудрялась забежать к ним в гости, то гостеприимно встречали ее и угощали вкусными пирогами и плюшками. Не поддаваясь уговорам остаться еще хоть на полчасика, девочка складывала остатки пирога в самодельную корзинку, с которой она никогда не расставалась, и прощалась с хозяйкой. Когда-то давно, лет так семь назад, когда Кире было пять лет, мама сама сплела эту корзинку для девочки, поэтому эта корзинка очень дорога для нее.

— Вот и ты! Я думал тебя не дождусь уже! — прохрипел седой мистер Николас.

Он был на своем обычном месте и занимался своим обычным делом — он сидел в старой кресле-качалке, курил трубку, умудрялись своими полуслепыми глазами увидеть сквозь столб дыма страницы книги с мелким заковыристый текстом. Его клетчатая зеленая рубашка всегда была на нем, по крайней мере так помнила его девочка, а красным поношенным пледом, укравшим ноги, уже успела позавтракать моль. В общем, все было на своих местах. И огромные стеллажи книги, которые занимали все стены и закрывали тем самым дырки в них. Провисший потолок то и дело проваливался. Когда же наступал сезон дождей нужно было только и успевать поносить тазики. Кое-где в полу были дыры, от куда свободно росла трава.

— Мистер Николас, а я вот вам пирог принесла, миссис Маргарет передала его вам, — улыбаясь, девочка протянула побитую тарелку с пирогом.

— Опять с капустой? — скривился дедушка.

— Не угадали! С яблоками!

— Фи-и, с червивыми! — еще сильнее скривился мистер.

— Что есть, то есть, не урожай в этом году, снова, — печально вздохнула девочка.

— Ты это, не вздыхай, лучше возьми картошку в корзине, да капусту на столе, да свари дома потом что-нибудь себе и матери, а то, смотри, какая худая. Правда, немного подпорченные они, как и эти яблоки, но ничего, главное, чтобы съедобными были. Кстати, как дела у матушки?

— Все так же, как и раньше, лежит и молчит, смотрит в потолок и не шевелится. Раньше она хотя бы сидела, а теперь просто лежит и не говорит ни слова, — девочка смотрела в пол, чтобы мистер Николас не увидел ее полные слез глаза.

Уже как второй год мама Киры парализована, и девочка делает все, чтобы ей помочь, ухаживает за ней как может, но с каждым месяцем ей все труднее это дается. Денег совсем не осталось на лечение, поэтому мама девочки лежит дома на старой деревянной кровати. Теперь этот не урожай, из-за чего продуктов почти совсем не осталось в городке, а если и есть, то уже попортились, ведь жители из-за всех сил старались их протянуть. Но что будет, когда они вовсе закончатся, в это страшной будущее и смотреть страшно в глаза.

Девочка незаметно вытерла слезы рукавом изношенного и оборванного платьица — это тоже подарок мамы на ее день десятый день рождения. Тогда мама в основном сидела, но даже сидя она умудрялась помогать девочке. Правда, платье уже во многих местах жмет, но девочка все равно не хочет расставаться с ним, это ведь подарок маме. Нося его, она как будто чувствует себя в ее объятиях, которые согревают ее душу и заставляют жить и бороться дальше.

Девочка подошла к зеркалу. Слезы размазали грязь на ее лице, она сейчас же достала из кармана платья мамин платочек и быстро вытерла прямые линии грязи на щеках. Теперь можно было разглядеть лицо девочки. Аккуратные черты лица, смуглая кожа, темно-карие глаза и несколько веснушек на щеках. И все это сочеталось с кудрявыми русыми волосами, которые спускались чуть ниже лопаток. Внешность ее передалась от папы, так говорила ей мама, потому что на маму она не была совершенно похожа. Только вот папу она никогда не видела, где он, неизвестно. Знает ли он о том, что где-то на свете су она, его дочка, Кира? Знает ли он о том, что ее мама болеет и им нужна помощь? Наверное, не знает, иначе бы уже давно забрал бы ее, Киру и маму из этого городка и увез бы далеко-далеко. Но папы нет и никогда не придет. Вот, что было самое обидное!

Глава 2

Девочка подошла к столу, чьи ножки еле держались, и, взяв капусту, положила ее в корзину. Корзинка сразу стала тяжелой, а ведь еще картошка!

— Тяжело тебе? Сейчас тебе Маркус поможет, сейчас, подожди, позову его, — мистер Николас, кряхтя поднялся с кресла, его больные ноги еле держали старика. — Сейчас, только тросточку возьму, — дедушка подошел к углу, руками придерживаясь за стеллажи с книгами.

Девочка все намеревалась помочь ему, но знала, что этим только