Пробуждение Чёрного Дракона - Лэгэн Алумдор

Серые сумерки опускались на болото. Ряска выстилала плотным гобеленом зыбкую мутную гладь. Имард Шамрис пробирался через топь по пояс в гнилой воде. Изумрудный ковёр ломался и медленно сползался за спиной.

Багряный капюшон тяжестью покрывал голову, влажные волосы облепляли скулы. Перед каждым шагом Имард проверял палкой глубину дна. Она погружалась в мягкую, податливую грязь почти бесшумно, выходила с чавканьем. На поверхности появлялись пузыри и распространялось зловоние.

Руки тяжелели, окоченевшие пальцы с трудом удерживали палку. Ноги уходили в густую массу, которая обволакивала и сжимала, словно гигантскими щупальцами.

Позади раздался всплеск. Имард замер. Меж деревьев мерещилось едва уловимое движение теней. Почувствовав чей-то пристальный взор, он перехватил палку, как копьё.

Туман сгущался. Минуту над болотом висела лёгкая дымка. Теперь же по изумрудной ряске стелилась молочная мгла. Она клубилась и разрасталась, поглощая топь, касалась рук плотной ледяной завесой.

Взгляд наткнулся на холм, возвышающийся над водой. Имард принялся разгребать жижу, изо всех сил стараясь достичь острова, прежде чем мгла скроет спасительную сушу. Он был совсем близко. Оставался только рывок. Последний рывок…

Резкий, необузданный страх взорвался в груди, вытеснив воздух из лёгких, и мир канул во тьму трясины. Ряска вскипела над головой.

Болото тянуло на дно. Лёгкие жгло от невозможности вдохнуть. Имард рвался к поверхности. Казалось, что мышцы вот-вот лопнут от боли.

С невероятным усилием он вынырнул, жадно заглотил воздух, схватился за попавшийся под руку корень, нащупал под ногами зыбкую опору. Вонзая онемевшие пальцы в жидкую глину, вскарабкался на берег.

Плотный туман устилал топь, но у самого края острова редел и исчезал. Имард перевёл дух. Просто туман. Но почему от мысли, что он вновь окажется в этих холодных белесых объятьях, пробирала дрожь?

Отстегнул от ремня небольшую походную флягу. Сладкая медовуха обожгла горло. Всего один глоток. Имард закрепил флягу обратно. Под ногой сухо хрустнуло.

Кости. Человеческие кости усыпали почву. Белели сквозь тëмные комья земли. Несожжённые. Никем не оплаканные. Были ли это останки воинов, павших во времена Кровавой войны? Возможно, кто-то из соратников окончил здесь жизнь. Имард почти мечтал о большом погребальном костре, способном упокоить останки, усеявшие остров, и высушить одежду, тяжёлой мокрой тряпкой облепившую тело.

В поисках места для привала двинулся вглубь острова. Черепа пустыми глазницами следили за каждым его шагом. Под рубаху будто заползла стая пауков. Имард дёрнул плечами, пытаясь сбить это чувство. Зажмурился и услышал зов откуда-то из собственных жил. Открыл глаза. Повинуясь зову, медленно повернул голову к центру острова и замер в оцепенении.

На возвышении находился трон, сплетённый из ветвей дерева, корни которого разрывали остров изнутри. Древний дух восседал на троне. Золотая чешуйчатая маска, напоминающая дракона, скрывала правую половину лица. Под маской струилась тьма. Провалы глазниц, были словно две чёрные бездны, в них капля за каплей утекало сознание Имарда.

Холодный пот прошиб спину, когда дух протянул руку, закованную в латную перчатку, поманил к себе.

Имард не мог сопротивляться, ноги сами вели к трону. Колени ударились о землю.

Осыпаясь клубами мрака, дух стянул с лица золотую маску и впечатал её в лицо Имарда.

Вспышка белого огня ослепила, холод металла обжёг кожу, резкая боль пронзила насквозь. Имард ногтями раздирал скулу в попытке стащить проклятую драконью маску. Она всё глубже врастала в кожу, впитываясь в плоть, сливалась с ним. Каждый миг казался вечностью в камере пыток. Не выдержав, он без сознания повалился на землю.

Одна из легенд о сотворении гласит: Энга'арт из изначального Хаоса создал идеальный мир и назвал его Хотартэйя. Вечный, нерушимый и прекрасный.

Энга'арт подарил Хотартэйю своим любимым творениям — людям, чтобы те вечно могли царствовать на ней, не зная бед и страданий.

Сварта создала другой мир и назвала его Томонай. Переменчивый, как сон, зыбкий, как предрассветный туман, в нём могли свободно обитать лишённые материальной оболочки духи.

Два мира не смогли сосуществовать. Томонай превращал Хотартэйю в ничто, неся боль и смерть творениям Энга'арта.

Разгневанный Энга'арт обратил Томонай в клетку для Сварты. Он сделал это, пожертвовав всем своим могуществом.

Хотартэйю удалось спасти, но к этому времени оба мира так тесно переплелись, что нельзя было отделить один от другого. Люди начали стареть и умирать, а когда тела их отдыхали от бодрствования — души отправлялись в переменчивый Томонай. Духи же напротив могли веками застревать на Хотартэйе, не в силах освободиться и мучая живых.

— «О бескрайних землях Хотартэйи», том 1, Ипюр Шоробис

23 посевен 299 года эпохи Лунного Древа

Империя Этват, предгорье Дайяринн, клан Риар Дайядор

Рассвет врывался в томный мир. Лучи прорезали плотные низкие облака, оставляя блестящий след на глади Безмятежного озера, и рассыпались мириадами бликов на отполированной стали, со свистом вспарывавшей воздух.

На берегу озера обнажённый по пояс мужчина с двумя изогнутыми мечами в мускулистых руках кружился, словно в танце, многократно повторяя замысловатые комбинации движений. Сочетая прыжки и кувырки с убийственными атаками.

Клинки то таились в его ладонях, ожидая своего часа, то вспыхивали, как молнии, поражая невидимую цель. Оружие двигалось быстро и точно. Шум соснового бора смолкал, даже птицы утихали — будто пугаясь взмаха смертоносных лезвий.

Это место на краю леса помнило тысячи тренировок. Невыносимый летний зной и промозглый зимний холод не могли остановить Парда. С одержимостью безумца он достигал всё новых вершин мастерства.

Ноги ступали по земле ловко, но твёрдо. Оружие сверкало в лучах восходящего солнца, подобно стальным когтям. Упрямый и яростный. Он был, словно самый выносливый и могучий из горных хищников. Как нельзя лучше, ему подходило имя — Пард Сэмтис, что на изначальном языке означало «Белый Барс».

— Пард Сэмтис ~

Пард остановил вихрь клинков и замер, входя в состояние медитации. Взгляд недвижимо лежал на глади Безмятежного озера.

Внутри Сэмтиса струился Свет Дэйи[1] — сила медитации. Она наделяла его сверхъестественной наблюдательностью, позволяла видеть незаметные другим детали.

Он слышал, как у кромки воды в траву опустился и щёлкал еловую шишку клёст. Порывистый западный ветер хлестнул Парда частичками пыли, принёся отзвук хрустящего под ногами снега с горных троп и далёкий запах дыма. Это риардайядорский дозор следил за границей с Империей Вируан.

Против воли перед внутренним взором возник не помутневший за десять лет образ сгоревшего дома. Затылок