Глава 1
Я не помню, как здесь оказался. И не понял. Да и где — здесь?
Меня распластало на чём-то жёстком, и какой-то острый кусок впивался мне в бок.
Подняться я не мог: слабость и чугунный многотонный колокол в голове. Во рту сухо — аж языком неприятно ворочать. Пальцы в попытке найти опору и остановить вертящийся мир хватали землю, но через них сыпалось что-то сухое и крошащееся — то ли пыль, то ли песок.
Ещё больше захотелось пить.
Ощупал себя. Ничего не болело, влажных пятен, намекающих на кровь, тоже не нашёл. Хорошо. Я не ранен. По крайней мере, кровотечения нет. Руками-ногами уже могу пошевелить — позвоночник цел. Но почему я ничего не чувствую, только слабость? Походу, головой ударился. Как бы не сотрясение…
Так, попробуем всё же встать и осмотреться. И понять, почему никто на помощь не идёт — наверняка же видно, что мне нужна помощь.
Было ощущение, что на улице я не должен был быть. А был. Я лежал на спине и видел небо — сизое, без солнца, но с лазерными росчерками любых цветов. Лазерное шоу какое-то? А почему днём? Так себе идейка: и устроители, походу, так себе специалисты. Помню, в 2003-ем в Питере организаторы устроили на Неве лазерное шоу в белые ночи, на трёхсотлетие города — пригласили какого-то супер-японца, с супер-шоу. Звали того японца что-то типа Хиро Ягамота. Только нифига не видно было (белые ночи же), и зрители тут же дали этому япошке прозвище Хера Ямогуто.
И тут такие же ямогуты, видимо. Херовые, то есть.
Да и рисунок из лазеров не угадывается — либо настройки сбились, либо они инсценировку лазерной битвы устроили, кто их знает.
И улица незнакомая. Таких домов я нигде не видел у нас в стране.
Взгляд выхватывал куски окружения: какие-то угловатые строения явно разрушенного вида, куски арматуры и бетона самых причудливых форм — как будто я валялся в воронке от завала бомбы.
Нееет, это явно не лазерное шоу.
Местность была неузнаваемой ещё и потому, что в голове гудело, будто от удара в колокол, перед глазами всё плыло и не удавалось сосредоточиться. То ли у меня настолько в глазах двоится, то ли и правда — я в странном и непонятном городе.
И тут я обратил внимание на шум. Звуки не были обычными для города или природы.
Командные короткие окрики вдалеке, странное жужжание на границе слуха, как будто трансформатор работает, и странные, неопределимые отрывочные просвисты — это, наверное, от тех самых лазеров.
И пахло незнакомо — как будто стерильно, с примесью озона. В этот чужой по ощущениям воздух примешивалась пыль и гарь от солярки.
Попытался опереться обеими руками на землю и, наконец, начал вставать.
Зрение наконец-таки прекратило болтанку мозга и я рассмотрел, что действительно нахожусь среди незнакомого типа домов в 3–5 этажей. Возможно, они были выше, но крыш почти у всех строений не было.
Я встал (ура!) и смог осмотреться, где же оказался. Воронка от снаряда, где я лежал, была примерно по пояс. И её высоту увеличивали завалы из деревьев, бетона и каких-то блоков — явно куски крыш и стен тех домов. Улица была длинной и широкой, но на ней, опять же, ни души. И машины какие-то непривычные.
Постановка какой-то футуристической битвы, что ли?
Я уже начал искать глазами операторов с камерами и режиссёров всяких, но тут яркая всепоглощающая вспышка охватила всё небо — на секунду я ослеп, а следом за ней ударная волна реактивным звуком оглушила меня и подняла в воздух.
Как в слоу-мо я видел, что вместе со мной в воздухе повисли куски зданий, какие-то механизмы с колёсами типа наших машин, поваленные деревья и даже пару человек вдалеке разглядел (наконец-таки!). Тоже в воздухе висевших.
И я со всем этим счастьем типа кусков разрушенного города даже и не собирался падать.
Невесомость? Мы с кусками местности и местными представителями просто парили — минуту, две. Звуки так и не появились. Меня и всё вокруг поднимало всё выше. Я уже не был уверен, что те люди живы — слишком уж их тела были в неестественных позах. Как будто поломанные куклы: как лежали на земле, так их и подбросило вместе со всем, что было «не прикручено» к поверхности. Живых я до этого так и не увидел, только чьи-то голоса, да и то — достаточно далеко.
А сейчас — тишина и невесомость…
И крыши домов (разрушенные, конечно) проплыли мимо меня вниз, и как-то светлее даже стало, что ли. Наверное, пыль осталась внизу и тени от строений не загораживают…
Хорошо-то как!.. Расслабленность и тишина. Ничто в спину не колет, и телу удобно прям совсем. Урбан-пейзаж разрушенного города-улья виднеется, на многие мили. На многие мили?! На какой я высоте?! Мне же обратно вниз падать!!!
Запаниковав, я стал барахтаться и хоть как-то извернуться, сгруппироваться, и попытаться найти выход. Вряд ли меня эта невесомость так же ласково опустит на землю, как и поднимала. Стопудово сейчас всё кончится, и меня размажет по земле.
Тишина тут же сменилась тонким визжащим гулом на одной ноте, аж зубы свело, и в мгновение ока меня потянуло вниз. Тело налилось неимоверной тяжестью, как будто я привязан канатами к земле и они со страшной силой меня притягивали к ней.
Всё произошло настолько быстро, что я не сразу понял, что произошло.
А произошло именно то, чего я боялся.
Я умер. Умер, так и не поняв, что это за место и как я в нём оказался. Меня расплющил гигантский пресс, как будто сверху уронили многотонную прозрачную линзу, выбив весь воздух из груди. Я не мог сделать даже малюсенький вдох, грудь одновременно сдавливало снаружи и разрывало внутри от нехватки кислорода. Вакуум в лёгких перерос в пожарище, вопя о кислороде. Я не мог пошевелить даже пальцем, давление на голову было неимоверным, а ощущения в теле наводили на мысль о желе, которое растекается тонким слоем по столу, когда его выплюхнули из формы. Я чувствовал, как мои кости дробятся, и последнее, что запомнил, это как мой собственный череп вминается внутрь, хруст носа и разрывание нижней челюсти — гравитация и пресс давили с дикой силой, пригвождая всё, что могло шевелиться, вниз к поверхности.
Умер страшно, в общем. Почему я всё это помню?
Да потому что я очнулся, выгнувшись дугой на холодном столе и вдыхая в рвущуюся грудь такой живительный, сладкий кислород. Руки скребли по груди в попытках её расправить — что так хотелось сделать под тем прессом. Невесомость во всём теле дарила невообразимый кайф, и я лежал, и как рыба заглатывал побольше воздуха — не мог никак надышаться.
Меня воскресили? И если я умер, почему я помню как именно умер? При воскрешении человек же ничего не помнит о своей прошлой жизни. Может, в том городе, где меня расплющило, я действительно воскрес?
Столько вопросов и ни одного ответа. Знаю только одно точно: то был не мой город и не моё время.
Мои мыслительные рассуждения прервал звук шагов. Дверь на сервоприводе беззвучно сдвинулась, будто ушла в стену.
Эти шаги и эта дверь вернули меня в реальность, и я осмотрелся.
Я действительно лежал на голом металлическом столе. В голове всплыл образ морга, но вот только здесь не было квадратных металлических дверец в стене и других столов с трупами — какие я видел в фильмах. Был только мой стол в абсолютно пустой комнате. Стены светло-зелёные, собранные как будто из причудливой формы панелей (были видны швы стыковки отдельных областей). И практически стерильная чистота.
Я снова ощупал себя, как в прошлый раз, в том странном городе: теперь я лысый и голый. И лежу на металлическом столе.
Сел, продолжая наблюдать за пришельцем.
Человек в белой футуристической одежде (халатом это язык не поворачивался назвать) подошёл к стене рядом со мной, нажал на какие-то её участки и ему в руки выпал планшет.
— Так, физические показатели в норме, душа установилась, зафиксировано, — произнёс этот… субъект. Общий смысл слов я понимал, но звучали они как-то… По-старинному, что ли.
Я рассмотрел вошедшего и заметил отличия от обычного человека. Он был ниже ростом (но не карлик), безволосый, как и я, ушные раковины отсутствовали и глаза посажены очень широко — из-за них всплывала ассоциация с рыбой-молотом. Его длинные тонкие пальцы (слава богу пальцы, а не что-нибудь ещё) быстро манипулировали с планшетом, я не успевал за ними следить.
