Личный зомби-апокалипсис (СИ) - Несущий Слово

И перед ознакомлением с этой книгой, как и с последующими частями цикла "Homo Mortuus", наша постоянная рубрика "Как же вы заебали, я просто пишу, а не вот это вот все". Проясним моментики ХВАТИТ, блять, искать во всем и вся скрытый смысл, осуждение, порицание, пропаганду и "пошелнахуй!". Под моими книгами такой хуйни почти нет, но, сука, ознакомившись с комментариями под другими произведениями и роликами я чет как-то ссыкую.

Повторюсь, в который, нахуй, раз(да, осознаю, что сам накрутил себя до такого, но лучше перестраховаться).

Это ХУДОЖЕСТВЕННОЕ произведение, повествующее о ВЫДУМАННЫХ событиях в ВЫДУМАННОМ мире, отдаленно напоминающем наш, ВЫДУМАННЫХ действиях ВЫДУМАННЫХ персонажей. Вся чернуха, все насилие, все расписание сгнившего общества, это, нахуй, про другую реальность. Или в вашей уже вурдалаки по улицам шароебятся? Весь текст в этом цикле написан для того, что бы, нахуй, вы могли отследить упадок человеческой цивилизации(не вашей, а в параллельной реальности), деградацию разума Мертвого до уровня "Один я Д'Артаньян, а все вокруг пидорасы" и прочее. Когда я касаюсь таких щепетильных вопросов, как религия, жестокость, ксенофобия и прочее говно, это создано для атмосферы всего произведения. Вы, кем бы вы, блять, там не являлись, тут совершенно не при делах.

Сука, чего вы ожидали от книги где главный герой возомнил себя богом восставших мертвецов и пошел крошить людей направо и налево?

ВАС ПРЕДУПРЕДИЛИ.

Но зомби тоже люди — только немного сдохли.

— 2rbina 2rista — "Зомби"

Человеческая цивилизация обречена.

Это было понятно уже в тот самый момент, когда первая обезьяна взяла в лапу палку.

Вся история вида homo sapiens, крошечный, неуловимый миг на фоне бесконечности всего остального мироздания, построена на ожидании собственной смерти. Смерти не отдельной личности и ее достижениях, что рассыпятся в прах, смытые стрелками циферблата прошедших лет. Смертью самого понятия и определения. Когда-то на болтающемся среди звезд шарике грязи жили прямоходящие обезьяны. Возможно, кто-то из них был даже вполне себе достойной макакой, но в большинстве своем нет. Жадность, жестокость, гордыня и лицемерие — далеко не самый полный список грехов, числящихся за этой псевдоразумной срамной ошибкой эволюции. Не важно, кем они были, кем стали или хотели быть. Они умрут. Все умрут, рано или поздно. Непреложная аксиома мироздания. Потухнут звезды, раскрошатся планеты и вся Вселенная вновь схлопнется до состояния точки, что Большим Взрывом раскинула во все стороны свои вечнорастущие щупальца.

Все и вся умрет, кроме Четверых.

Они были, они есть и они будут всегда.

Я умру.

Костян умрет.

Упыри умрут.

Вот только мы можем жить, как странно это не звучит вкупе с нашей текущей смертью, настолько долго, что само понятие смертности, как-то стирается. Мы не умрем от старости, если вы подумали об этом. Скорее от чужой длани или собственных рук, когда перестанем видеть хоть какой-то смысл в дальнейшем существовании.

Но порой, становится плевать на то, как ты жил. В большинстве своем, тебя вспоминают по смерти.

Ушел ли ты легендой на самом пике славы или порезал вены, разлагаясь заживо в серости и безызвестности.

Наверное, я должен был сопереживать людям. Относиться к ним с пониманием, теплотой и заботой, которую должно проявлять существо высшего порядка к низшим. Но… нет.

Они не достойны такого отношения.

Как должна называться ненависть ко всему роду людскому? Мертвячий нацизм?

Я не маньяк и не конченный отморозок, хотя порой и размываются рамки, отделяющие Мертвого бога от этих определений. Я прекрасно понимаю, что мои методы и цели аморальны, ужасны, немыслимы и бесчеловечны.

Но кого это ебет?

Я убью всех живых.

Выжгу чистой и праведной Смертью всю человеческую гниль и грязь с лика этого мира, даровав им благо посмертия. Достойные восстанут в новом облике. Вечные и… правильные.

Ублюдки есть и среди нашего вида.

Но куда, куда меньше, да и большая их часть перенимает свои отталкивающие наклонности из прошлой, человеческой жизни.

Время живых уходит в седое забвение прошлого. Свалка истории ждет.

Пробил час мертвецов.

Бритвенное лезвие Стервятника врубилось в глотку мужчины, проходя сквозь сонную артерию, связки, мышечные волокна и шейные позвонки. Почти мгновенная смерть, без шансов на выживание. Тело заваливается на бок. Кровь бьет мне в лицо. Освежает металлическим привкусом на клыках и языке.

Стрела Смерти входит в коленный сустав его попутчицы и разносит его в клочья, оставляя болтаться на измочаленных лоскутах плоти и толчками бьющей крови. Влажные осколки костей и перекрученные провода сухожилий.

Истошный надсадный крик разносится к пасмурным небесам, бьет по барабанным перепонкам. Скоро дождь. Мутные капли, гремящие по крышам и плечам, смоют темные пятна с асфальта, а Бродячие обглодают трупы, если те сами не поднимутся раньше.

Пинок в живот корчащейся от боли девушке. Стройная голубоглазая блондинка. Ее потроха сминаются и чавкают внутренним кровотечением, после соприкосновения с моднявыми берцами, идеально подходящими для марш-бросков по пересеченной местности и запинывания до коматозного состояния всех, кто пойдет против воли Мертвого бога.

Нагнуться над отходящим в мир иной смертным. Поток крови от практически ампутированной конечности очень быстро конвертирует любое живое существо в чертов кусок мертвечины.

Первые капли срываются с разорванных клочьев налитых серостью туч.

Я наматываю ее волосы на кулак.

Отточенное самой Смертью лезвие холодит ей глотку.

— Последние слова?

Мне плевать, что она скажет.

Стервятник впитает ее голос, кровь и жизнь, освобождая душу из оков слабой плоти. Когда-нибудь я и их смогу подчинить…

У нее не получается сложить гласные и согласные в подобие осмысленного предложения. Боль застилает разум. Слюна, пот, сопли и кровь размазываются по милому личику, вместе с грязью сдавленных истеричных воплей.

— Я запомню.

Нет.

Я даже не слушал.

Мой меч вгрызается в ее шею. Хм, проблемы с щитовидной железой? Теперь уже нет. Кровь на земле.

Выстрел. Второй. Третий.

Толчки в спину.

Щелк.

Пустой магазин.

Я поворачиваюсь медленно. С неторопливой уверенностью крупнокалиберного орудия на башне сверхтяжелого танка. Я вижу глазами своих слуг, что не вмешиваются в мою игру. Опасности нет. Только три аккуратных отверстия 9х19 мм в моей кожаной куртке и один человек, обреченный на смерть.

Да. Худосочный парень, двумя руками вцепившийся в пистолет. Glock 17, если быть точным. Я удивлен. Редкая вещичка для этой географической широты и долготы.

Я перешагиваю