Проклятие клана Мирольд - Николай Покуш

Данный дневник был куплен сотрудниками Университета на закрытом аукционе Мистрейда, в 40х годах прошлого века. Его историческая ценность с самого начала подвергалась сомнению, так как не было найдено никаких прямых упоминаний как об Артуре Мирольде, якобы авторе дневника, так и о его клане. Однако некоторые косвенные доказательства существования семьи Мирольд все же были обнаружены в летописях нескольких старых кланов и документах времен до объединения, что не позволило назвать этот дневник целиком и полностью художественным вымыслом. Он был помещен в архив исторического факультета, с пометкой «неподтвержденное», и оставался там более полувека, пока однажды, молодой студент-историк по имени Мартин Крайтс, в поисках материала для своей дипломной работы, не обнаружил данный текст. Маленькая книжечка, в кожаном переплете, привлекла внимание Мартина изображенным на ней гербом, в котором он различил невероятную схожесть со своей собственной семейной реликвией – перстнем-печаткой, доставшемся ему от некого далекого предка, имени и даже пола которого он не знал. Позже, привезя перстень в Университет, этот студент предоставил реликвию специально собранной для изучения данного вопросы комиссии, которая установила ее подлинность, а так же большую схожесть рисунков на перстне и обложке дневника, исходя из чего было заключено, что и перстень и дневник являются реликвиями одного и того же клана. После проведения тщательной работы с архивами было установлено, что герб не принадлежит ни одной из ныне существующих или же исчезнувших семей. Дневник снова привлек к себе внимание и в этот самый момент работы с ним кипят в стенах Университета. А тем временем наша редакция «Истины Миранды» не смогла обойти стороной данную историю, и, с разрешения куратора исторического факультета а так же хранителя архива Вейланда Стрикса, приводит ниже текст самого дневника, в надежде, что вы, наш дорогой читатель, найдете его весьма увлекательным, пусть и пугающим. Помните, что до селе нет ровным счетом никаких доказательств того, что описанное в этом дневнике правда, но нет и никаких фактов, утверждающих обратное.

Семья – слово столь емкое и знакомое каждому, что значение его едва ли требуется раскрывать. Для меня, с того момента как я начал ходить, говорить и осознавать окружающий мир, семья стала занимать центральное и самое главное место в жизни, таково было воспитание.

- Семья дала тебе жизнь, Артур, - говорил мне отец. – Семья защитит тебя, не предаст и не отвернется. И ты, что бы там в жизни ни было, не предавай семью и не отворачивайся от своих. Ты часть семьи, часть этого дома, и пока он стоит, ты не одинок. Никогда не забывай об этом.

И я никогда не забывал.

Я был самым младшим в семье, когда началось все то, о чем теперь собираюсь поведать. Но, наверное, для начала, стоит назвать всех членов нашего клана по порядку на момент начала этой истории.

Главенствующим мужчиной в нашей семье тогда был Грегор Мирольд, и я очень мало что о нем могу сказать. Мне Грегор приходился дедом, однако, кажется, что за все время, что мы прожили с ним под одной крышей, он сказал мне лишь пару фраз. Все, что я о нем знаю, это образ сурового и властного мужчины, который был запечатлен на немногочисленных портретах в нашем особняке. Мой дед Грегор был из тех, кто скор на расправу и на любые решения, предпочитал не говорить а действовать, всегда и во всем выбирая схватку бегству или компромиссу, и чаще всего бил первым он. Грегор ненавидел пустой треп, и порой отец помногу дней не слышал от него ни единого слова.

Мой отец - младший из трех сыновей Грегора. Старший сын, Тайриз, погиб в ходе своей экспансии на юг, с чего все и началось, однако не стану забегать вперед. Тайриз оставил дома безутешную супругу, которая вскоре последовала на тот свет вслед за мужем, и дочь Миру, чуть позже вышедшую замуж за Йоргана Фитса и покинувшую наше поместье, что, к сожалению, не спасло ее от страшной участи, постигшей всех нас.

Вторым сыном Грегора и моим дядей был Виктор Мирольд. Мужчина умный, начитанный, спокойный и властный, весь в отца. Пройдя трехлетнюю военную компанию в качестве командира нашей немногочисленной гвардии, направленной в поддержку лорда Нигилиса в его посягательствах на земли Ерингов, Виктор приобрел славу бесстрашного военачальника и хитроумного тактика, став гордостью нашего клана и своего отца в частности.

У Виктора было двое сыновей. Старший, Александр, пошел по стопам отца. Восторгаясь родителем, он не мог думать ни о чем другом, кроме своей будущей военной карьеры, мечтал о том, как будет вместе с отцом бросаться в бой, принося славу и новые земли нашему клану. Странный был ребенок, и как мне теперь ясно, не совсем здоровый умом, однако сейчас это уже не столь важно.

Второй сын Виктора был старше меня всего на год. Его звали Норман и он стал прямой противоположностью брату. Нормана не интересовала война, слава, убийства. Его интересовала наука и философия, история и геральдика, астрология и картография. Норман, пожалуй, по своей замкнутости и скрытности превзошел даже Грегора. Вот уж кому действительно не требовалось никакое общение в принципе. Я только и видел его, что с книгой в руках, где-нибудь на дереве, или на темном чердаке нашего особняка, а в солнечные дни и вовсе на крыше - словом там, где его старший брат не смог бы достать Нормана своими насмешками, периодически переходящими в настоящее избиение.Александр ненавидел Нормана не только за его непохожесть, но и за то, что родившись Норман оборвал жизнь своей матери, став в глазах брата убийцей, которому нет прощения. Александр множество раз громко, обязательно так чтобы это слышал Норман, выражал свои сожаления о том, что отец принял решение спасти его брата, а не мать, за что часто получал от Виктора, однако стоял на своем. Но Норману, кажется, было все это не важно. Волновали его лишь строчки в книгах и ничего больше.

Что же касается моего отца, Говарда Мирольда, то он, в отличие от брата, был куда более миролюбив. Говард стал дипломатом, решал финансовые вопросы в семье, заведовал нашей казной и пусть и не принес