Терри Гудкайнд
Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров
— Я его убью, — произнесла Кара.
Ее каблуки, как молоточки, застучали по мрамору пола. Мягкие кожаные сапожки, которые Кэлен носила под длинным белым платьем Исповедницы, тихо шептали, касаясь холодного камня. Ей стоило больших усилий сохранять спокойствие и не бежать следом.
— Нет.
Кара даже не потрудилась ответить. Взгляд ее пронзительных голубых глаз был устремлен в глубину широкого коридора. На пересечении его с другим коридором стояли облаченные в кожаные доспехи и кольчуги д’харианские солдаты, вооруженные мечами и боевыми топорами. Каждый настороженно всматривался в тени у дверей и между колонн, готовый в любую минуту обнажить оружие. Они лишь на краткий миг отвлеклись от своего дела, чтобы поклониться Кэлен.
— Его нельзя просто взять и убить, — объяснила Кэлен. — Нам нужны ответы.
Морд-сит выгнула бровь над ледяным голубым глазом.
— О, я не говорила, что мы не услышим ответов. Перед тем как я его прикончу, он ответит тебе на все вопросы, что ты захочешь задать. — На невозмутимом лице Кары мелькнула безжалостная улыбка. — В этом и есть суть работы морд-сит — заставлять людей отвечать на вопросы, — Кара сделала паузу, — перед тем как убить их.
Кэлен тяжело вздохнула:
— Кара, это больше не твоя работа, не твоя жизнь. Теперь твоя задача — защищать Ричарда.
— Именно поэтому ты должна мне позволить его убить. Мы не можем идти на риск, оставляя жить этого человека.
— Нет. Сначала нужно выяснить, что происходит, — и не таким способом, каким хочешь ты.
Лишенная веселья улыбка Кары снова исчезла.
— Как пожелаете, Мать-Исповедница.
Кэлен недоумевала, каким образом Кара ухитрилась так быстро переодеться в свой костюм. Если где-то возникали хотя бы малейшие сложности, там словно из воздуха неизменно появлялась морд-сит, облаченная в алую кожу. На красном, как эти женщины любили лишний раз подчеркнуть, кровь не видна.
— Ты уверена, что он сказал именно это? Такими были его слова?
— Да, Мать-Исповедница, это его слова в точности. И лучше бы ты дала мне его убить прежде, чем у него появится возможность снова их повторить.
Кэлен сделала вид, что не расслышала последних слов.
— Где Ричард?
— Ты хочешь, чтобы я привела магистра Рала?
— Нет! Я просто хочу знать, где он, на случай если возникнут неприятности.
— На мой взгляд, неприятности уже возникли.
— Ты сказала, что его охраняют по меньшей мере две сотни солдат. Что может сделать один человек против двух сотен мечей, боевых топоров и стрел?
— Мой бывший повелитель, Даркен Рал, отлично понимал, что сталь далеко не всегда способна предотвратить опасность. Именно поэтому он всегда держал подле себя морд-сит.
— Этот негодяй убивал людей, даже не потрудившись узнать точно, представляют ли они для него угрозу! Ричард совсем другой, и я тоже. Ты знаешь, что, если возникнет подлинная опасность, я не постесняюсь ее устранить. Но почему же он так трусливо съеживается перед обычной сталью? И кстати, как Исповедница я вряд ли так уж беззащитна перед опасностью, с которой не может совладать сталь. Надо сохранять хладнокровие. Давай не будем выносить суждения, не подкрепленные доказательствами.
— Если ты не считаешь, что от него можно ждать неприятностей, почему же тогда мне приходится почти бежать, чтобы поспевать за тобой?
Только сейчас Кэлен сообразила, что мчится по коридору на шаг впереди морд-сит. Она пошла медленнее.
— Потому что речь идет о Ричарде, — едва ли не шепотом ответила она.
— Ты беспокоишься не меньше, чем я, — хмыкнула Кара.
— Разумеется, беспокоюсь! Но и тебе не меньше, чем мне, должно быть ясно — если этот человек действительно представляет собой нечто большее, чем кажется на первый взгляд, то, убив его, мы угодим в ловушку.
— Может быть, ты права — но таково предназначение морд-сит.
— Так где же все-таки Ричард?
Кара сжала в кулак руку в алой перчатке с металлическими шипами. Ее эйджил — на первый взгляд просто красный кожаный стержень в палец толщиной, а на самом деле — страшное оружие — свисал с запястья на золотой цепочке. Точно такой же висел у Кэлен на шее, хотя использовать его в качестве оружия она не могла. Это был подарок Ричарда — символ боли и утрат, которые им обоим пришлось пережить.
— Он там, в глубине дворца, в одном из внутренних парков. — Кара показала пальцем через плечо. — С ним Райна и Бердина.
Узнав, что Ричарда охраняют две другие морд-сит, Кэлен почувствовала себя немного спокойнее.
— Это имеет отношение к сюрпризу, что он мне готовит?
— Какому сюрпризу?
— Ну, тебе-то уж он наверняка сказал, Кара, — улыбнулась Кэлен.
Кара быстро погасила мелькнувшие в глазах огоньки.
— Конечно, сказал.
— Так что же это?
— Еще он сказал, чтобы я не говорила тебе.
— Я ему не скажу, что ты мне рассказала, — пожала плечами Кэлен.
Кара рассмеялась — но в этом смехе, как и в ее улыбке, веселья не было.
— У магистра Рала есть весьма своеобразный способ узнавать все, особенно то, что от него пытаются скрыть.
Кэлен и сама это знала.
— Так чем же он там занимается?
Кара скривилась:
— Разными вещами. Ты же знаешь магистра Рала. Он любит бывать на свежем воздухе.
Кэлен глянула на нее и увидела, что лицо Кары стало почти такого же цвета, как ее алое одеяние.
— Что же это на сей раз?
Кара кашлянула.
— Он приручает бурундуков.
— Он — что? Я не расслышала!
Кара нетерпеливо махнула рукой.
— Стало тепло, и бурундуки проснулись. Он их приручает. Прикармливает. — Она раздраженно поморщилась.
Кэлен улыбнулась, представив себе, как Ричард, ее возлюбленный, человек, ставший владыкой Д’Хары и взявший власть почти над всеми Срединными Землями, которые отныне едят из его рук, развлекается тем, что приучает бурундуков брать корм с ладони.
— Что ж, звучит довольно невинно — прикармливает бурундучков.
Они прошли между двумя д’харианскими стражниками. Кара снова сжала кулак.
— Он приручает бурундуков, — сквозь стиснутые зубы выдавила она, — брать корм с рук Бердины и Райны. А эти две дуры хихикают! — Удрученно глядя в пол, Кара всплеснула руками. — Морд-сит — хихикают!
Кэлен зажала ладошкой рот, чтобы не расхохотаться. Кара перебросила длинные светлые волосы на грудь и погладила их жестом, который вызвал у Кэлен неприятные воспоминания. Так ведьма Шота гладила своих змей.
